Лаура Гурк - Мечтая о тебе
– Да какая теперь разница?
Мара сглотнула:
– Люди склонны повторять свои ошибки, причем много раз. Я не хочу, чтобы вы повторили свою.
– А вы думаете, что я ее повторю? – спросил Натаниэль. Ответ на этот вопрос он видел в её глазах. – Давайте, судите меня. Я рисковал, совершил некоторые ошибки и потерпел фиаско. Но вы ведь меня не поймете, поскольку восседаете выше всех – на белом коне, в броне и кольчуге. Вы чувствуете свое превосходство, наблюдая, как остальные выкарабкиваются из своих жизненных проблем. Чувство защищенности вам дает убеждение, что вы уж точно не совершаете ошибок. – Чейз устало вздохнул: – Вам неудача не грозит, Мара, поскольку вы никогда не рискуете.
Эти слова, словно пощечина, ударили ее. Дрожа, Мара наблюдала, как Натаниэль развернулся и исчез в своей лаборатории. На лестнице послышались шаги. Она знала, что Чейз поднимается на крышу.
Неужели он видел ее такой?! Злобной и придирчивой критиканкой, поверхностно смотрящей на все с «высоты» своего положения. Мара потупила взгляд, чувствуя обиду. Если у нее и были латы, то сейчас они не защищали.
Еще какой-то месяц назад она бы и не задумалась над тем, что говорит этот странный человек. Она бы просто приняла его слова за бред сумасшедшего.
От неприятных мыслей Мару отвлекло жалобное мяуканье. Мара посмотрела вниз и увидела, что на полу, рядом с ее креслом, сидит Алджернон. Она внезапно осознала, что еще не кормила его. Взяв миску, Мара наполнила ее молоком, поставила на пол около стола и стала наблюдать, с какой жадностью кот лакает свой запоздалый ленч.
– А мы идеальная пара, – пробормотала она. – Шипящие на всех бездомные кошки.
Маре не хотелось быть шипящей бездомной кошкой. Она села, упершись локтями в стол и положив подбородок на кулаки. Вчера вечером все было иначе. Она прикрыла глаза и вспоминала, что это такое – доверять и уступать. Чувство изумительное, волшебное. Тебе здорово и одновременно очень страшно. Мара почувствовала, что так в жизни и должно быть.
Алджернон закончил с молоком и направился к Маре. Он боднул ее ногу, словно требовал внимания. Пораженная, Мара посмотрела вниз. Раньше он никогда не подходил так близко.
Она осторожно наклонилась и протянула руку. Протянула медленно, легонько коснувшись головы котенка. Он тут же поднял мордочку и потерся о ладонь, громко мурлыча.
Так они сидели долгое время. Мара поняла, что доверие невозможно заработать, пока один не протянет другому руку. И она решила, что пришло время пробовать.
Глава 17
Натаниэль сидел на крыше и любовался закатом между каменными колоннами парапета. Он знал, что его еще ждет работа, но не торопился.
Итак, Эйдриан его разыскал. Натаниэль не ожидал, что это случится так скоро. А Эйдриану не потребуется много времени, чтобы изучить, что уже сделано. Если Эйдриан сумеет наладить выпуск игрушки раньше, то шанс Натаниэля занять рынок будет навсегда утерян. Они не смогут конкурировать с «Чейз тойз». Нечего и сомневаться, что при малейшей возможности Эйдриан, не задумываясь, украл бы его изобретение и попытался бы защитить его как собственное. И Натаниэль решил не дать брату такого шанса. Однако здесь ему было не обойтись без помощи Мары.
Да, они были нужны друг другу. Подумать только, ему потребовалось шесть недель, чтобы заработать ее доверие, а Эйдриан за считанные секунды с помощью нескольких, с умом выбранных слов разрушил его. Что ж, значит, доверие, которым он заручился на данный момент, оказалось слишком хрупким.
Но Натаниэль не хотел перекладывать всю вину на Эйдриана. Ему все же следовало самому рассказать Маре правду. А он в гневе набросился на нее, когда сам же был не прав.
Натаниэль услышал, как открывается дверь и по плиткам кровли стучат каблучки. Он смотрел прямо вперед, ожидая, когда Мара сядет рядом.
– Я сожалею, – произнес он, не обернувшись. – Мне нужно было все вам рассказать.
– Это не имеет значения, – ответила она.
– Нет, имеет. Я…
– Натаниэль, – прервала его Мара, – у всех у нас в прошлом были ошибки и неудачи. – Сделав небольшую паузу, она мягко добавила: – Даже у меня.
Натаниэль украдкой посмотрел на Мару. Она любовалась закатом.
«Интересно, какие неудачи могут быть у такого совершенного создания»? – подумал Натаниэль. По взгляду Мары он догадался, что эти мысли он произнес вслух.
– Многие, – поправив юбку, ответила она. – Во-первых, я была не очень хорошей женой.
Натаниэль смотрел, как вечерний ветерок играет темными волосами, теперь распущенными по плечам. В свете уходящего солнца волосы Мары окрасились в оттенок красного дерева.
– Почему вы так говорите?
Мара собрала волосы в пучок и ответила, не отрывая взгляда от заката:
– Помните тот день, когда вы подарили мне счеты?
– Конечно.
– Вы тогда просили меня, чтобы я была добра к вам. Джеймс также имел обыкновение говорить это, так что я подумала, что вы такой же. – То ли от солнца, то ли от стыда на ее щеках играл румянец.
– Да?
– Вначале я говорила себе, что Джеймс должен ехать, чтобы обустроить нам жизнь, но спустя какое-то время начала понимать, что старается он не для нас, а исключительно для себя. Тогда я стала относиться к нему холодно. Естественно, это еще больше оттолкнуло от меня Джеймса. Так мы пришли к ситуации, когда я больше не могла прощать ему бесконечные отъезды. Но также я не могла простить себе, что сама же отталкиваю его.
– Мара, это не имело значения. Он в любом случае покинул бы вас, – сказал Натаниэль, коснувшись ее плеча, но она не обернулась.
– Много раз я корила себя. За годы совместной жизни я сказала Джеймсу так много ужасных вещей, что иногда мне кажется, что внутри меня живет бес. – Она посмотрела на Натаниэля уже знакомым ему взглядом Снежной королевы. – Вы и понятия не имеете, насколько жестокой я могу быть.
Чейз смотрел в лицо Мары и видел только одиночество и страх.
– Но я не вижу в вас жестокости, – возразил он.
– Поверьте, это так. Неудача моего брака лежит не только на плечах Джеймса, но и на моих.
– Полагаю, вы слишком хорошо думаете о Джеймсе. Любой бы рядом с ним стал ожесточенным.
Мара покачала головой:
– Я помню, каким был Джеймс, когда мы поженились. Тогда мне было шестнадцать. Я думала, что Джеймс изменится в лучшую сторону. И обвиняла его, когда он не менялся. Он не мог измениться, поскольку был таким… каким был. Так я начала ненавидеть человека, в которого прежде была влюблена. – Мара обхватила руками колени, словно пытаясь сдержать в себе накопившиеся чувства. – Когда Джеймс решил уехать в Америку, мы еще жили в арендованном доме на Хэнбери-стрит. Это был милый домик, но сразу после того, как Джеймс уехал, нам пришлось оставить его. Арендная плата была мне не по карману. Денег у меня не было, поскольку те деньги, что оставил мне Джеймс, ушли на оплату других долгов.
