Кэндис Проктор - Полуночные признания
– Это много значит для Жан-Ламбера, – произнесла Мари-Тереза, – иметь возможность побыть с мальчиком и прогуляться с ним.
– Думаю, не очень безопасно и для Доминика, и для вас жить в Бо-Ла в такое тревожное время. Байу-Креве находится под контролем северян, но рейнджеры делают постоянные набеги на этот район.
Мари-Тереза повернулась, чтобы бросить на нее изучающий взгляд.
– Разве это плохо?
– Если ответные действия янки приведут к жертвам среди мирного населения, то да.
– Люди говорят, что наши войска могут начать наступление, чтобы вернуть Батон-Руж.
Эммануэль с сожалением глубоко вздохнула. Опять погибнет много людей.
– И это будет очень плохо для женщин и детей Батон-Руж, – сказала она.
Глава 22
Через два дня Эммануэль спустилась с узкого заднего крыльца дома. Над городом нависли густые грозовые облака. Закрыв луну и звезды, они наползали друг на друга. Воздух стремительно свежел, вдалеке сверкали молнии. По всему было видно, что совсем скоро начнется ливень. Возможно, вместе с ним разродится и эта женщина.
Внезапно Эммануэль почувствовала, что ее ноги слабеют. Она поспешно опустилась на ступеньку, опершись спиной на деревянный столб крыльца. Скоро наступит утро. Уже много часов Эммануэль находилась в маленьком домике, расположенном в бедняцком районе Нового Орлеана, который горожане из-за соседства с рекой называли Ирландским каналом. Если женщина не родит ребенка в ближайшее время, она умрет.
Эммануэль имела полное право оказывать помощь при родах, поскольку была акушеркой. Но ее услугами пользовались только бедняки и недавно прибывшие иммигранты. Более состоятельные жители обычно направляли своих жен в больницы, где доктора, исследуя будущих матерей, обычно не мыли руки после вскрытия, а затем удивлялись, почему их пациентки болеют и умирают. Но в последнее время докторов можно было по пальцам пересчитать – подавляющее большинство из них отправились на войну.
Внезапно воздух прорезал полный боли вскрик:
– Боже! Мисс Эммануэль! Быстрее сюда!
За ним раздался детский плач.
Вздохнув, Эммануэль набрала в легкие горячий неподвижный воздух и поднялась по ступенькам.
Когда Эммануэль покидала узкий домик в бедняцком переулке около Чупитулас-стрити поворачивала к железно-дорожной ветке, всходящее солнце уже посылало на землю бледно-оранжевые полосы. Город еще спал; утреннюю тишину нарушал только стук колес телеги молочника по узкой мостовой. На пустынной улице Эммануэль заметила лишь отдаленный темный силуэт негритянки, с природной грацией несущей на голове корзину с продуктами. Дождя так и не было.
Как хорошо сейчас идти, подумала Эммануэль, глубоко вдыхая свежий воздух. Эту ночь она провела без сна, но сейчас улыбалась. День непременно будет замечательным, поскольку в тихие предрассветные часы ребенок, наконец, появился на свет – большой, мускулистый, невероятно крикливый. Теперь и с матерью будет все в порядке. Когда малыш родился, Эммануэль шаталась от усталости, но ее переполняли радость и чувство победы.
Пока Эммануэль шла, день набирал силу. Внезапно она заметила, что в бакалейном магазине, расположенном на углу улицы, разбиты стекла. Тревожное предчувствие охватило Эммануэль. В этом пригороде жили бедняки, Эммануэль проходила по его улицам много раз в разное время суток, но никогда ей не было так страшно.
Она ускорила шаг, оглядывая тихие лавочки и покосившиеся дома. Звук чьих-то шагов заставил ее поспешно обернуться, но обезображенный бороздами от телег переулок был безлюден. Лишь свинья рылась в сточной канаве, и кот с короткой шерстью следил за ней с ближнего крыльца. Эммануэль решила, что ее опасения напрасны.
– Привет, мой маленький котик, – произнесла Эммануэль с натянутой улыбкой и двинулась дальше.
Только тут она почувствовала, как устала. Чувство радости и приподнятое настроение уже улетучились, осталось только сильное утомление, которого раньше она не испытывала. Повернув за угол, Эммануэль сильнее ухватилась за медицинский саквояж, который держала в руке. Позади взвизгнула свинья, Эммануэль интуитивно оглянулась, а когда повернулась снова, то увидела стоящего перед ней мужчину.
Эммануэль сделала судорожный вдох. Незнакомец был среднего роста. Из-под потертого, покрытого пятнами костюма виднелась расстегнутая на груди рваная грязная рубашка. В руках он держат охотничий нож, лезвие которого ярко сверкало в холодных рассветных лучах.
– Вы следили за мной, – хрипло произнесла Эммануэль.
– Да, – выдохнул человек. Его широкая светло-рыжая борода закрывала большую часть лица и незаметно переходила в волосы, клоками торчащими из-под старой помятой шляпы. Кожа была дряблой. Ее сероватый оттенок говорил о том, что перед Эммануэль скорее всего потребитель опиума.
– Я ждал этого день и ночь, – дико озираясь, прорычал мужчина.
– Меня? – Эммануэль бросила взгляд за спину незнакомца, но улица была пустынной. Бледные лучи освещали лишь покосившиеся лачуги, жалкие строения, покрытую засохшей грязью дорогу и заросшие сорной травой крылечки домов.
– У меня в сумочке есть только несколько долларов и немного морфина. Вы можете это забрать, но, пожалуйста, оставьте медицинские инструменты.
– Да, я возьму то, о чем ты говоришь. Но я здесь по другой причине.
На провисшей крыше обшитого досками магазина чисто и красиво запел скворец.
– Что привело вас в столь ранний час? – спросила Эммануэль.
– Я к тебе лично ничего не имею, поняла? – На какое-то мгновение незнакомец бросил взгляд куда-то в переулок позади нее. Его ноздри испуганно расширились, когда он услышал мягкий стук копыт по земле.
Эммануэль инстинктивно сжала крепче кожаную ручку своей сумки; швы с силой врезались ей в ладонь.
– Я никогда раньше не убивал француженок, – произнес незнакомец, снова переводя взгляд на ее лицо. Подняв руку с ножом, он бросился на Эммануэль. Смертоносное лезвие ярко сверкнуло в свете поднимающегося солнца.
Эммануэль вскрикнула от ужаса и попыталась закрыться от удара медицинским саквояжем. Сумка была настолько тяжелой, что от соприкосновения с ней нож вывалился из рук бродяги. Тот взвыл от боли и неожиданности.
– Ублюдок! – вскрикнула Эммануэль, с силой ударив его зонтом по голове. – Убийца! Помогите кто-нибудь, пожалуйста!
Послышался звук открываемых ставней. Топот конских копыт приближался. Кто-то закричал.
Защищаясь локтем, бродяга отпрянул, пытаясь дотянуться до ножа, который лежал у стеньг магазина. Эммануэль с силой ударила его в лицо медицинским саквояжем, и незнакомец упал на спину, закинув руки.
