Сюзанна Симмонс - Ложе из роз
Вчера ее щеки так пылали, что ей пришлось прикладывать к ним холодное полотенце в уединении ванной комнаты, чтобы избавиться от жара. Вчера ничего не произошло. Именно такой тактики решила придерживаться Элисса. Это был единственный способ выпутаться из затруднительного положения.
— Я узнала от мисс Пиббл, что у нас готовится любительский спектакль, милорд, — заметила Элисса Майлсу Сент-Олдфорду, плотно прижавшись спиной к прямой спинке стула времен королевы Анны.
Маркиз сидел напротив нее на таком же жестком стуле, но поскольку он был слишком высок, а его ноги — слишком длинны, он чувствовал себя не особенно удобно.
Он вообще испытывал неловкость в этой комнате.
Комната была отделана в розовых, лавандовых и сиреневых тонах — седьмая графиня Грейстоун питала склонность к нежным цветам — а Майлс Сент-Олдфорд этим утром оделся в строгий черный костюм с серым жилетом.
Элисса тоже выглядела более чем скромно в своем Сером муаровом наряде. Однако по такому случаю она выбрала самое лучшее из траурных платьев.
Впрочем, это совершенно обычный визит, убеждала она себя, и было бы довольно глупо думать иначе.
Майлс не ответил на ее первую попытку завязать беседу. Элисса даже не была уверена, что он слышал ее замечание — казалось, он пристально изучает рисунок ковра.
— Вероятно, сегодня утром вы хотели обсудить со мной этот любительский спектакль, милорд? — снова начала она.
— Нет, миледи.
Элисса внезапно поняла, что маркиз Корк нервничает, и это ее заинтриговало.
Майлс откашлялся, положил руку на колено, взглянул в окно на парк, — он довольно долго разглядывал его, прежде чем заговорил.
— Мадам, должно быть, вы уже задавали себе вопрос, почему я не женат.
Нет, Элисса не задавалась таким вопросом.
— Нет, что вы, сэр!
Он нахмурился.
— Прошу прощения, сэр.
— Есть множество причин, по которым я предпочел оставаться холостяком с тех пор, как достиг совершеннолетия девять лет назад, — продолжал он развивать свою мысль. — Я был призван на службу королеве и стране. Мне часто приходилось покидать Англию и подолгу жить в чужих странах, я часто оказывался в опасности и единственным моим спутником был Блант.
Элисса мгновенно забыла, зачем они встретились здесь. Она всплеснула руками.
— О, расскажите мне о своих приключениях, Майлс!
— В другой раз, Элисса.
Она осеклась.
— Как я уже говорил, прошло всего три года с тех пор, как я оставил службу и навсегда вернулся на родину, и только тут начал серьезно размышлять о браке и детях.
О детях! Это вызвало трепет у Элиссы. Сама она слишком мало думала о них — вероятно, потому, что никогда не представляла, кто может стать отцом ее детей…
— Будучи четвертым маркизом Корк, — продолжал Майлс, — я всегда сознавал свой долг жениться и произвести на свет пятого маркиза Корк. Я — человек, который с уважением относится к своему долгу.
— Я в этом ничуть не сомневаюсь.
— Но мне не хотелось жениться только из чувства долга, — объяснил Майлс. — Вот потому я дожил холостяком до тридцати лет. Постепенно мне стало ясно — в сущности, я понял это, увидев ваших родителей, миледи, а также моих близких друзей Лоуренса и Джулиет, Джонатана и Элизабет, — что «счастлив тот, кто найдет себе добрую жену».
— Книга Притчей?
Майлс кивнул.
— Вы уже сообщили мне собственные взгляды по этому поводу.
— По какому? — Элисса нахмурилась.
— По поводу брака.
— Я не хочу брака. Я не собиралась выходить замуж. Я только говорила, что мой выбор — созерцательная жизнь.
Майлс отмел этот довод.
— Каждый поймет, что это была просто выдумка, чтобы избавиться от сэра Хью Пьюрхарта. Не могу осудить вас, мадам, поскольку мне несколько раз пришлось самому беседовать с этим джентльменом. — Он глубоко вздохнул и продолжал: — Однажды я спросил вас, что вы цените в мужчине, и вы ответили.
— Неужели?
— Да, помните, после праздничного ужина в честь прибытия семейства Чабб?
— Ах, да.
По-видимому, Майлс хранил в памяти все ее слова.
— Вы хотите видеть рядом с собой мужчину, который уважает ваши мысли.
— Да, теперь я припоминаю, — призналась Элисса.
— Это я и есть.
— Не понимаю вас, сэр.
— Я ценю ваши мысли. Я с уважением отношусь к вашему уму. В сущности, я считаю, что в этом отношении вы превосходите большинство женщин.
Элисса поспешила ответить на комплимент:
— А я считаю, что вы во всем превосходите обычных мужчин.
— Вы также упомянули, что хотели бы поддерживать отношения с мужчиной, который умеет находить радость в музыке, литературе, в природе…
— И в садоводстве, — с улыбкой добавила она.
Майлс кивнул.
— И в садоводстве. Мне нравится музыка, чтение, долгие прогулки. Я убежден, что смогу достичь вершин в садоводстве.
— Особенно в разведении роз.
— Да, особенно в разведении роз, — он вздохнул. — Вы также выразили желание путешествовать. Я повидал мир, у меня есть и средства, и желание показать его вам.
— Майлс…
— Прошу вас, дайте мне договорить, Элисса.
Она кивнула.
— Я могу предложить вам нечто большее, — продолжал Майлс совершенно серьезным тоном. — Это явные преимущества: титул маркизы, древние поместья Корк-Хауса и замок Корк, почет и, думаю, привязанность друзей и знакомых от первого до последнего, даже таких, как сама королева. И все это будет принадлежать вам, мадам.
— Майлс, я…
— Я еще не закончил, мадам.
— Прошу вас, продолжайте, сэр.
— Я хочу предложить вам брак, в котором вы будете равноправным партнером.
Элисса ощутила, что ее лицо вновь заливает румянец.
— Вы хотите сказать — таким же партнером, как в нашем расследовании?
Он кивнул.
— И я уверен, что мы достигнем согласия, какого немногим мужьям и женам удается достичь на брачном ложе.
Ее лицо уже пылало.
— Да, по-видимому, в этом отношении мы подходим друг другу.
В первый раз за все время Майлс почувствовал облегчение. Он рассмеялся, но тут он вновь посерьезнел:
— Кажется, вы правы. И я смогу предложить вам одну немаловажную вещь.
— Какую же?
— Свободу.
Свобода! Свобода поступков, действий, свобода быть самой собой! Над этим стоило задуматься. Эта мысль особенно привлекла Элиссу, и Майлс, очевидно, понял это.
— Больше всего прочего я хочу быть свободной, — сказала она.
— Знаю, — ответил Майлс. — А теперь мы должны обсудить то, что имеет огромное значение для нас обоих, мадам.
— Что же, сэр?
— Вопрос чести.
— Вашей или моей.
— И вашей, и моей, — Майлс провел рукой по волосам. — Вчера я едва не соблазнил вас на подоконнике этого дома.
