Карен Хокинс - Ее властелин и повелитель
– Со мной все в порядке. А вот вы... – он оглядел ее с головы до ног, – вы выглядите великолепно.
Его глаза этим утром тоже казались темнее, как будто его тяготили какие-то нелегкие мысли. Склонив голову набок, она пристально посмотрела на него. Была в его взгляде какая-то тревога... и что-то еще, от чего у нее учащенно забилось сердце.
Их взгляды встретились, и ей почему-то стало трудно дышать. Он подошел ближе, потом медленно описал вокруг нее круг. Словно зверь на охоте, он направил на нее полностью все внимание. Пруденс стало жарко. Она с трудом удержалась, чтобы не оглянуться, когда он остановился у нее за спиной. Он слегка коснулся грудью ее спины и, горячо дыша ей в затылок, отодвинул от стола кресло.
– Садитесь, пожалуйста, миссис Тистлуэйт, – тихо сказал он ей в ухо.
«Ах он нахал», – подумала Пруденс, стараясь усмирить сердцебиение. Она неохотно уселась и подождала, пока он тоже сел.
– Ну, что скажете? – Он приподнял брови.
– Все было проделано очень хорошо. Кроме прикосновений.
– Вот как? Разве я к вам прикоснулся? – Он изобразил святую мужскую невинность... если такое понятие существует.
– Да, прикоснулись. Вы подошли слишком близко. Наша цель – попрактиковаться в вежливости.
– Я думал, что поступил вежливо, отодвинув для вас кресло от стола. – Потом, посмотрев, как она разливает чай, он вдруг сказал в задумчивости: – И еще мне кажется, что отсутствие у вас детей объясняется тем, что вы не любите близко подпускать к себе человека.
Она чуть не задохнулась.
– Прошу прощения?
– Я сказал...
– Я поняла, что вы сказали! Просто... – она сделала глубокий вдох, – неприлично говорить на подобные темы.
– На какие темы?
– Ну-у, о рождении детей... и о прикосновениях.
– О прикосновениях не я начал говорить, а вы.
И правда, кажется, это сделала она. Пруденс вздохнула.
– Если бы это был настоящий завтрак, то вам не следовало бы затрагивать ни одну из этих тем.
– Совсем?
– Разве что в иносказательной форме. Например, о женщине не говорят, что она беременна, а говорят: «она ожидает счастливого события». Или «она находится в интересном положении». Но в любом случае джентльмен не должен затрагивать эту тему. – Пруденс стало жарко. – А теперь поговорим о званых обедах. Когда прибудут попечители, вы, возможно, пожелаете...
– Подождите. Вы сами сказали, что это «не настоящий завтрак». Так что ответьте мне, Пруденс, почему у вас нет детей?
Она поднесла к губам чашку и сделала глоток, чтобы выиграть время и взять себя в руки.
– Как я вам уже говорила, это не тема для светского разговора.
– Но ведь мы с вами не принадлежим к высшему свету, не так ли? – сказал он, откинувшись на спинку кресла. – По крайней мере, в данный момент. Пока мы с вами являемся изгоями высшего общества. Париями.
– В отношении меня это действительно так. А вот вам недолго осталось пребывать в этом качестве.
Это было правдой. Имея титул и состояние, он будет сразу же принят во всех домах Лондона, тогда как она... Она останется там, где была.
Что-то с ней происходило. Она начинала что-то чувствовать к герцогу. «Это похоть, – сказала она себе. – Половое влечение – и ничего больше». К сожалению, это было очень сильное половое влечение.
– ...и так происходит каждый раз, – услышала она его слова.
Она поморгала, осознав, что он что-то говорит.
– Извините, я не слышала, что вы сказали.
– Я сказал, что женщины часто забывают о моем присутствии. Только что они разговаривали со мной, а мгновение спустя сидят, уставясь в чайные чашки, словно в состоянии транса.
Она улыбнулась:
– Это я уставилась в чайную чашку?
– Да. Я пытался не принимать это на свой счет, но мне не удалось, – сказал он, весело поблескивая зелеными глазами.
Он был неотразимо красивым мужчиной, особенно когда улыбался такой улыбкой.
– Великолепный завтрак, – сказала она.
И так было каждый день. Как только он подходил поближе, как только у нее возникал эмоциональный интерес, она ощущала неловкость и быстренько укрывалась под маской педагога. И он был вынужден вести обезличенную светскую беседу… пока не удавалось свернуть разговор на более интересные темы.
– Есть ли что-нибудь вкуснее апельсинового джема? – сказала она, намазывая маслом кусочек поджаренного хлеба.
– Нет.
Ее рука с ножом зависла в воздухе, карие глаза вопросительно взглянули на него.
– Не принято отвечать просто «нет». Вы должны либо согласиться, либо объяснить причину несогласия. Просто «нет» не говорят.
– Я не думал о джеме. Я хотел сказать, что на сегодня с меня достаточно пустой светской болтовни.
Она отложила нож.
– Может быть, обсудим то, что предложил Ривс? Он сказал, что было бы полезно, чтобы закрепить на практике ваши новые навыки, посетить какой-нибудь званый обед у местных помещиков.
– Я бы с большим удовольствием попрактиковался с вами.
Она решительно покачала головой.
– Давайте-ка лучше поговорим о предстоящем визите попечителей.
Он вздохнул:
– Ладно. Я даю вам три минуты на разговор о попечителях, а после этого не хочу сегодня даже слышать о них за столом.
– Три минуты? Нет, так дело не пойдет. – Она закусила губу, окидывая его оценивающим взглядом. – Дайте лучше десять минут.
– Четыре минуты. Она прищурила глаза.
– Семь.
– Пять минут – и это мое последнее слово.
– По рукам! Как вы встретите попечителей, когда они прибудут?
Он окинул ее ленивым взглядом.
– Их примет Стивенс. Сейчас Ривс обучает Стивенса тому, что надо сделать и сказать. Двое моих людей будут выступать в качестве лакеев. Они примут плащи и шляпы у наших гостей и повесят их в передней. Потом Стивенс сопроводит попечителей сюда, в этот кабинет. А уж здесь я ошеломлю их своей тупостью и неумением связать двух слов.
– Как вы будете действовать?
– Поздороваюсь с ними, пожму им руки или поклонюсь – как они того пожелают, потом предложу им сесть. В зависимости от времени их прибытия я могу предложить им что-нибудь выпить. Хотя мне кажется, что это совсем неправильно.
– Но вы не можете предложить им бренди до полудня.
– Осмелюсь заметить, что многие, если не все, имеют обыкновение пить гораздо более крепкие напитки и гораздо раньше полудня. Лично я считаю, что всем нам захочется пропустить стаканчик-другой. Уверен, что они не в восторге от предстоящей встречи, так же, как я, а может быть, даже больше, чем я.
– Возможно, вы правы. И все же вам нужно, чтобы они увидели в вас человека воспитанного. А вдруг кого-нибудь из них неожиданно одолеет приступ пуританского благочестия?
– Вполне возможно, – сказал Тристан, хотя абсолютно не был в этом убежден.
