Элизабет Фэрчайлд - Герой мисс Дорнтон
Она ощущала, как вздымается его грудь. Испуганная магией его прикосновений, она приоткрыла рот, и Дейд с легким вздохом провел влажным языком по ее дрожащим губам. Это было так замечательно!
Когда их губы снова слились, небо вспыхнуло огнями, и, так же как ракета у них над головами, внутри Маргарет что-то взорвалось, наполнив ее светом и теплом. Ее губы таяли от горячих, влажных прикосновений его ищущих губ.
Это были совсем не те поцелуи, которые она знала раньше. Они прожгли ее с головы до ног. Ее губы были необычайно чувствительны и дрожали под натиском его губ. В этих поцелуях было что-то животное, первозданное, как и неожиданно требовательные объятия его рук, такие крепкие, что Маргарет подумала, что он хочет с помощью какого-то волшебства вобрать ее в себя. Эти крепкие руки посылали во все уголки ее тела волны неожиданных ощущений, пока ей не стало казаться, что он касается ее не только снаружи, но и изнутри. Он коснулся пальцем ее щеки, потом скользнул по шее, погладил ямку на горле и замер у края лифа. Маргарет застонала. Тепло его рук, жар губ, растущая ноющая теплота между ног пронзили ее осознанием того, что же такое желание.
Наслаждаясь мягким теплом, которое разливалось по всему ее телу, Маргарет была убеждена, что властное и всеохватывающее чувство, растревожившее каждую клеточку ее тела, лишившее сил и уверенности, опасно и греховно. Сам воздух, в котором продолжали взрываться огни фейерверка, казалось, наполнялся запахом серы. Если это грех, то она поддалась ему. Ее губы искали его губы с такой страстью, какой она не подозревала в себе. Обвив руками его шею, она выгибала спину под его ладонями. Ноющее тепло в бедрах достигло апогея. Она хотела, не зная как, облегчить эту боль. Она хотела, чтобы его руки продолжали ласкать ее, чтобы его губы не переставали целовать ее… Она хотела, хотела, хотела… и вот, когда она окончательно сдалась, когда его влажный язык заскользил по ее губам и она застонала от восторга, ощутив, как его ладонь проникла за лиф и тронула тугой и ноющий сосок, небеса разверзлись с таким грохотом, что, казалось, земля задрожала под ногами у влюбленных.
Глава восемнадцатая
Они в замешательстве отпрянули друг от друга.
Лицо лорда Дорнтона исказилось, и с криком «Господи!» он бросился туда, откуда раздался крик.
Маргарет понадобилось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя, и она, покачнувшись и широко раскрыв от страха глаза, неуверенно последовала за ним в сторону взрыва, вместо того чтобы, как все, броситься в противоположную сторону. В едком облаке дыма единственным ориентиром для нее был черный плащ Дейда.
Они бежали туда, где кончалась темнота. Впереди, за последними деревьями и кустарником, находилась поляна, с которой двое мужчин с факелами запускали фейерверки.
— Порох! — раздался из дыма срывающийся от волнения голос. — Взорвался порох!
— Кто-нибудь ранен? — крикнул Дейд.
Маргарет безошибочно узнала его голос, хотя в этом едком тумане никого нельзя было разглядеть — лишь полдюжины темных фигур метались в серых клубах дыма. От резкого запаха у Маргарет защипало в носу и ей чуть не стало дурно. «Смелее, — подбодрила она себя. — Где твоя храбрость!»
— Эй, ты! Беги за доктором. — Это снова был голос Дейда, спокойный и решительный.
— У него повреждена рука. Бедняга Тед, — взволнованно прозвучал чей-то голос. — Он отдаст концы, если мы не остановим кровь.
— Я схожу за врачом, — раздался крик.
Дым понемногу рассеивался. Маргарет метнулась к склоненной фигуре Дейда, чуть не столкнувшись с мужчиной, который побежал за доктором. Дейд сидел на корточках на выжженной траве, рядом с ним находились еще двое: один мужчина стоял на коленях, второй распростерся на земле.
— О Боже! — прошептала Маргарет, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. Там, где должна была быть рука несчастного мужчины, осталось только кровавое месиво. Она и прежде видела раны, но не такие. Рубашка мужчины, трава, жилет Дейда, его манжеты — все было в крови.
— Тед, держись, старина.
И еще кровь — на мужчине, который стоял на коленях рядом с Дейдом.
«Смелее, — приказала себе Маргарет, — выше голову!»
— Он умер? — тихо спросила она, чувствуя, что у нее кружится голова.
Дейд даже не взглянул на нее. Он вытащил из-за голенища нож, осторожно взял пальцами то, что когда-то было рукой, так осторожно, что у Маргарет на глаза навернулись слезы, и принялся разрезать рукав.
— Дайте нижнюю юбку, Жемчужина, — сухо сказал он.
— Нижнюю юбку? — Он сошел с ума! Как она даст ему свою юбку? Она отвела взгляд от распластавшейся фигуры и кровавого месива. Воздух стал тяжелым. Ей надо отойти, чтобы отдышаться.
— Быстрее! — крикнул Дейд. — Иначе из-за вашей скромности он умрет от потери крови.
Без единого возражения Маргарет подняла платье, открыв белый накрахмаленный муслин под ним, и начала развязывать ленту корсета. Нижняя юбка, скользнув по ногам, упала на землю. На глазах у толпы невольных свидетелей, собравшихся вокруг, она оправила платье.
— Возьмите. — Она скомкала юбку и протянула Дейду, но он не обратил на нее внимания.
— …В огонь, — говорил он сидящему рядом мужчине, — пока он не раскалится докрасна. Мы должны прижечь рану, иначе он умрет от потери крови прямо здесь.
— Разорвите ее на полосы, моя дорогая, — раздался рядом женский голос, принадлежавший, судя по тону и отчетливой дикции, леди из высшего общества.
Сжимая нижнюю юбку в руках, Маргарет обернулась. Возле нее стояла леди Джерси и, подбадривая, давала советы. Та самая Сара Джерси, которая воспротивилась появлению Дорнтонов в Алмаке. Ее присутствие и невозмутимый тон слегка разозлили Маргарет. Она с силой рванула юбку. Леди Джерси, или королева Сара, кивнула с очевидным одобрением:
— Отлично. Дайте мне половину и вместе мы управимся в один миг.
Маргарет не нуждалась в ее одобрении, но послушно согласилась. Несмотря на все неприятности, которые доставила ей и ее сестрам эта женщина, ее спокойствие и уверенность придали Маргарет силы.
— Вы одна из Дорнтонов, так ведь? Та, которую все зовут Жемчужиной? — спросила леди Джерси с тем же спокойствием, с каким рвала на бинты юбку Маргарет.
Маргарет старалась смотреть только на ткань в своих руках, лишь бы не видеть лежащего на земле мужчину, у которого там, где должны быть ладонь и пальцы, был лишь кровавый обрубок.
— Да. — Она мрачно кивнула.
«Смелее! — звучало у нее в голове. Это был голос матери. — Смелее! Ты ведь храбрая. Выше голову!» — эхом донеслись до нее из далекого детства слова. Она была совсем маленькой, когда впервые их услышала.
