Рексанна Бекнел - Похищенное сердце
Не менее, если не более важным для нее оказалось и то, что он не заставлял ее силой лечь с собой в постель. К тому же запретил подчиненным безобразничать, и женская прислуга в замке перестала бояться насилия со стороны новых хозяев.
Что она могла сделать с таким человеком, как он? Какое могла оказать на него влияние?
Она вспомнила предложение Тилли — устроить побег. Впрочем, они больше не разговаривали на эту тему, поскольку погода настолько испортилась, что всякие мысли об этом пришлось отложить. Однако Изольда почти каждый день думала о необходимости покинуть замок, и все больше побег представлялся ей единственным средством примирить обе враждующие стороны. Она понимала, как нелегко будет отцу и Рису хоть о чем-то договориться между собой, но у нее как у пленницы вообще не оставалось никаких шансов добиться их примирения.
— Что я вижу? Ты опять находишься в моей спальне?
За ее спиной раздался столь хорошо знакомый голос. Она вздрогнула и обернулась: Рис стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, в самой небрежной позе. От волнения или от страха она невольно потупилась.
Он взглянул на стену, затем снова перевел на нее взгляд, в котором ясно читалась самодовольная усмешка.
— Все никак не насладишься своей работой? Впрочем, как знать, может, здесь скрывается нечто другое, а?
И он недвусмысленно показал глазами на кровать.
Румянец залил ее лицо. В последнее время он не упоминал о часах, проведенных с ней на этой кровати. Изольда даже начала думать, что он забыл о той безумной ночи. Как ни странно, но само предположение о подобной забывчивости вызывало у нее по меньшей мере недоумение. То, что произошло между ними, настолько врезалось в память Изольды, что ее переживания до сих пор не утратили яркости и отчетливости, пожалуй, они стали даже более острыми и соблазнительными. Почти каждую ночь в ее памяти возникали то его поцелуи, то его ласки: волнующие подробности их любовного акта будоражили и волновали Изольду, не давая ей спокойно спать.
Но даже днем ее порой охватывали сладостные видения, а сейчас, когда на нее так горячо, так настойчиво взирали его черные блестящие глаза, у Изольды все поплыло перед глазами. Горячие качающиеся волны воспоминаний хлынули на нее, затопляя сознание…
Почему сегодня он смотрит на нее таким пожирающим взглядом? Ведь на протяжении последних дней он почти не обращал на нее внимания, а когда смотрел на нее, что случалось довольно редко, то отдавал какое-нибудь малозначительное указание: принести блюдо, подать кубок с вином, почистить одежду…
Изольда сжала зубы от внутреннего напряжения и повернулась к нему лицом.
— Ты такой же грубиян, как и твой Дэфидд, Что тут удивительного? Я навожу порядок в твоей спальне, как ты сам велел. Соскребаю пятна воска.
Она взглянула на Риса, его мощная фигура закрывала почти весь дверной проем, не позволяя ей выйти.
— Пропусти меня. Или от нечего делать ты решил покорить меня своими вульгарными манерами? — насмешливо бросила она.
Он с силой оттолкнулся от дверного косяка и сделал несколько шагов навстречу. Изольда сама была виновата, ее вызывающие слова подействовали на Риса как удар хлыста. Почему она не может сдерживать свой характер? Зачем она намеренно злит его? Она попятилась от него, пока не уперлась в широкую кровать.
— Может, мне стоит уложить тебя на кровать? Наверное, тебе этого хочется?
И с этими словами он обнял ее за плечи и легко, очень легко подтолкнул вниз. Изольда уперлась, стараясь сохранить равновесие и не упасть на постель.
— Ты уверена, что мое присутствие тебе не по душе? — вкрадчиво произнес он.
Рис опять толкнул ее, и, для того чтобы удержаться на ногах, Изольде пришлось схватиться за его куртку.
— Прекрати немедленно! Отпусти меня! — как можно тверже сказала она, но ее голос прозвучал робко и неуверенно.
— Да?! И кто же заставит меня выполнить твое указание?
Действительно, кто? Мысли заметались в голове растерявшейся Изольды.
— Ты… ты не посмеешь меня изнасиловать, — с отчаянием заметила она. — Ты же сам говорил, что тебе это не нужно.
— Конечно, нет. У меня и в мыслях не было ничего подобного. Зачем такие крайности, ведь можно обольстить, соблазнить… Это совсем другое дело. Мне ведь известно, что ты нисколько не против моих ласк. Тебе самой они нравятся.
Внезапно Рис вместо того, чтобы оттолкнуть, привлек ее к себе. Их обоюдные усилия привели к неожиданному результату: она против своей воли прижалась к нему всем телом. От подобной близости огонь пробежал по коже Изольды.
— Скажи мне только честно, — прошептал он чуть хриплым от волнения голосом. — Тебе ведь приятно? Признайся!
«Да, да, очень!» — хотелось крикнуть Изольде, но, закусив нижнюю губу, она удержалась. Откровенно говоря, не только грудь, но все ее тело изнывало от сладостного томления.
— Ну, признайся, тебе нравится?
Ее дразнил, искушал и будоражил голос Риса. Она склонила голову ему на грудь и задумалась. Да, он прав. Но как она может любить этого наглого человека?
— Нет, — возразила она, поднимая на него полные боли глаза. — Ты не Ривиус. Ты не похож на него, ты другой.
— Черт возьми, я — это он, а он — это я, — рассердился Рис и поцеловал ее.
Нет, он не Ривиус, грустно думала Изольда, равнодушно позволяя ему целовать ее. Он сейчас скорее напоминал нарисованного ею злобного дракона, чем молодого красивого менестреля.
Вдруг Изольда опомнилась, волна чувственной страсти, возникшая внизу, поднималась все выше и выше и охватила ее сознание. Ее равнодушные губы с неожиданной силой приникли к горячему рту Риса, тот издал низкий утробный, но победный возглас, отдаленно напоминавший, так, во всяком случае, показалось Изольде, крик дракона.
Когда она, устав от продолжительного поцелуя, оторвалась от его губ, Рис почувствовал не только знакомый вкус победы, но и первобытное осознание превосходства мужчины над женщиной. Он все-таки одержал верх! Несколько мучительных дней ожидания и выдержки принесли плоды, девчонка, Рис ясно это видел, была готова отдаться ему.
Он опять поцеловал ее, как вдруг ее две теплые мягкие ладошки ласково обхватили его лицо. Ощущение было необычным, оно было по-детски невинным и одновременно волнующим, отчего Рис настолько растерялся, что ему почудилось, что земля поплыла под его ногами.
Его руки скользнули по ее волосам, играя и лаская шелковистые локоны. Одно ловкое мягкое движение, и она упала на постель, а он примостился тут же рядом с ней. Он намеревался взять ее. Точно так же, как до этого — любую понравившуюся ему женщину.
