Лиза Клейпас - Возвращение магии
Показывая Шоу путь к портретной галерее, Ливия бросила на него озорной взгляд. – Нехорошо с вашей стороны так дразнить вашу сестру, - строго сказала она.
- Это долг каждого брата – мучить старшую сестру.
- Вы выполняете свой долг с впечатляющей добросовестностью, - сказала она, и его улыбка стала еще шире.
Они вошли в длинную, узкую портретную галерею, где в шесть рядов до потолка висели картины, не для того, чтобы продемонстрировать искусство, но чтобы похвалиться аристократическим наследием. В дальнем конце галереи, стояла пара огромных средневековых тронных кресел. Спинки кресел были восемь футов в высоту, а сиденья прикрыты подушками, которые ухитрялись быть более жесткими, чем доски. Для Марсденов, физический комфорт был гораздо менее важен, чем тот факт, что троны датировались шестнадцатым веком и свидетельствовали о том, что их родословная гораздо меньше подверглась иностранному влиянию, чем даже родословная нынешнего монарха.
Пока они прогуливались туда-сюда по галерее, разговор быстро перекинулся с темы наследия на куда более личные, и каким-то образом Шоу удалось заставить Ливию рассказать о ее романе с Эмберли. Существовало бесчисленное множество причин, почему Ливии не следовало доверять ему. Она проигнорировала их все. Почему-то Ливии не хотелось ничего скрывать от Гидеона Шоу, неважно, насколько факты были шокирующими или неприятными. Она даже рассказала ему о выкидыше… и пока они говорили, Ливия обнаружила, что ее затащили на одно из огромных кресел, и она вдруг оказалась сидящей у него на коленях.
- Я не могу, - беспокойно прошептала она, уставясь в пустой проем дверей галереи. – Если кто-нибудь застанет нас так…
- Я послежу за дверями, - заверил ее Шоу, рука его сжалась крепче на ее талии. – Гораздо удобнее сидеть вот так, разве нет?
- Да, но…
- Прекратите ерзать, дорогая, или вы поставите нас обоих в неудобное положение. А теперь… вы рассказывали мне…
Ливия застыла у него на коленях, неистово покраснев. Ласковое обращение, пусть и банальное, продолжительная близость его тела, и дружелюбная симпатия в его глазах, вызвали слабость во всем ее теле. Она с трудом пыталась вспомнить, о чем они разговаривали. Ах, да… выкидыш. – Самым худшим было, что все считали удачей то, что я потеряла ребенка, - сказала она. – Никто никогда не говорил этого прямо, но это было очевидно.
- Полагаю, вам было бы нелегко одной с оставшимся без отца ребенком, - тихо произнес Шоу.
- Да, я и тогда это понимала. Но я все равно скорбела. Я даже чувствовала вину, как будто я подвела Эмберли, не сумев сохранить последнюю его частичку. А сейчас мне иногда бывает трудно вспомнить его лицо, или каким был его голос.
- Вы думаете, он хотел бы, чтобы вы совершили сати?
- Что это?
- Индусский обычай, когда женщина должна броситься в огонь погребального костра ее мужа. Ее самоубийство считается доказательством преданности ему.
- А что если жена умрет первой? Муж делает то же?
Шоу окинул ее слегка ироничным взглядом. – Нет, он женится снова.
- Мне следовало догадаться, - сказала Ливия. – Мужчины всегда все устраивают с выгодой для себя.
Он с насмешливым укором заявил. – Вы слишком молоды, чтобы быть такой циничной.
- А как насчет вас?
- Я таким родился.
- Не правда, - решительно сказала она. – Что-то сделало вас таким. И вы должны рассказать мне что.
Легкое изумление промелькнуло в его глазах. – Почему это я должен?
- Это будет только справедливо, после того как я рассказала вам об Эмберли и моем скандале.
- Всей оставшейся ночи не хватит на то, чтобы рассказать о моих скандалах, миледи.
- Вы в долгу передо мной, - сказала она. – Вы, конечно же, слишком джентльмен, чтобы обмануть леди.
- О, я действительно джентльмен, - язвительно сказал Шоу. Потянувшись к нагрудному карману, он достал маленькую серебряную флягу. Он поудобнее усадил Ливию, приобняв ее, и двумя руками отвинтил крышку. Ливия тихо ахнула, оказавшись слегка стиснутой напряженными мускулами. Выполнив задачу, руки Шоу расслабились, и он поднес флягу к губам. Запах дорогого спиртного ударил Ливии в ноздри, и она бросила на него настороженный взгляд.
Шоу задумчиво вздохнул, приветствуя успокаивающее действие бурбона. – Прекрасно, принцесса Оливия… каким вы хотите ваш скандал… с кровью или хорошо прожаренным?
- Что-то среднее, пожалуй?
Шоу улыбнулся и еще раз глотнул из фляги. Минуту они вместе молчали, Ливия множеством юбок и массой зажатой в тиски корсета женской плоти полулежала у него на коленях. Она увидела в его глазах осторожное раздумье, пока он взвешивал, как много ей рассказать, какими словами лучше передать смысл… а затем он язвительно усмехнулся с невеселым смирением, и плечи его напряглись, словно он хотел пожать ими. – Прежде чем я расскажу вам что-либо, вам нужно понять, что Шоу считают – нет, убеждены в том – что никто недостаточно хорош для них.
- О каких именно Шоу вы говорите?
- О большинстве – о моих родителях в особенности. У меня три сестры и два брата, и поверьте мне, тем из них, кто женат или замужем, понадобилось чертовски много времени, чтобы отец одобрил их будущих супругов и супруг. Для моих родителей гораздо более важным было, чтобы их отпрыски заключали браки с людьми надлежащего положения: с хорошей родословной и финансово обеспеченными, чем с кем-то, кто им по-настоящему нравится.
- Или кого они любят, - проницательно заметила Ливия.
- Да. – Шоу посмотрел на старую серебряную флягу и провел большим пальцем по теплому, поцарапанному металлу. Ливия была вынуждена отвести глаза от этой картины, пораженная внезапно сильным желанием почувствовать эту руку на своем теле. К счастью, Шоу, похоже, был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить, как она напряглась в его руках. – Я – второй… был… вторым по старшинству сыном, - сказал он. – В то время как мой брат Фредерик сгибался под тяжестью возлагаемых на него надежд, я стал черной овцой в нашей семье. Когда я достиг совершеннолетия, женщина, в которую я влюбился, была крайне далека от стандартов, установленных Шоу. Разумеется, это делало ее еще более привлекательной.
Ливия внимательно слушала, не отрывая глаз от лица Шоу, когда он насмешливо улыбнулся. – Я предупредил ее о том, чего ожидать, - продолжил он. – Я рассказал ей, что, скорее всего, они откажутся от меня, что они будут жестоки, и никогда не одобрят кого-то, кого выбрали не они сами. Но она сказала, что ее любовь ко мне никогда не дрогнет. Мы всегда будем вместе. Я знал, что меня лишат наследства, но это не имело значения. Я нашел ту, которая любила меня, и впервые в жизни мне выпал шанс доказать себе и другим, что мне не нужны деньги Шоу. К сожалению, когда я привел ее на встречу с моим отцом, тотчас оказалось, что ее чувства ко мне были ложью.
