Мэри Патни - Совсем не респектабелен
Он довольно долго молчал, потом раздумчиво проговорил:
— Что лучше: сразу родиться умным или набраться ума в результате трагической по своим последствиям глупости?
Кири задумалась.
— Родиться умным было бы проще. Моя единоутробная сестра Люсия унаследовала здравый смысл от отца и всегда была в отличие от меня разумным ребенком. Но мне кажется, предпочтительнее бороться и преодолевать свои слабости. — Она вдруг рассмеялась. — Во всяком случае, это гораздо интереснее!
Маккензи повернулся и прижал ее к своей груди, зарывшись лицом в ее волосы.
Кири на мгновение отстранилась от него.
— Мне нужно ненадолго зайти за ширму, приготовить себя. Я бы очень хотела, чтобы, когда вернусь, в камине горел огонь, а ты бы уже сбросил всю одежду.
Он усмехнулся:
— Ваше желание — приказ для меня, королева-воительница.
Она ушла не оглядываясь, потому что знала, что, оглянувшись, уже не сможет оставить его даже на минуту.
Будучи оптимисткой, она заранее приготовила там губку и уксус — они понадобятся ей после их интимной близости. Однако она сделает все, чтобы избежать катастрофических физических последствий. Ведь если вдруг она забеременеет, он, как джентльмен, почувствует себя обязанным жениться на ней, а ей не хотелось иметь мужа, которого вынудили жениться на ней обстоятельства.
Загремел уголь — это он разжигал огонь в камине. Потом послышался шорох — это он раздевался и снимал сапоги. Ей доставляло удовольствие знать, чем он занимается. Она сняла с себя корсет, рубашку и чулки, развешивая на ширме один за другим эти предметы одежды.
— Ты знаешь, как подлить масла в огонь, не так ли? — с восхищением сказал он, наблюдая за этим.
— Я стараюсь, — отозвалась она. Неизвестно почему засмущавшись, Кири вынула шпильки из густых темных волос и тряхнула головой. Волосы блестящей волной упали до талии.
Сделав глубокий вдох, она вышла из-за ширмы. О том, что она красива, ей говорили, еще когда она была своенравным ребенком. Сейчас настало время проверить правдивость этого утверждения.
Судя по выражению лица Маккензи, она выдержала испытание.
— Как тебе удается выглядеть невинной, как Ева, и одновременно быть такой желанной, как Афродита?
— Я не Ева и не Афродита, хотя рада, что ты так думаешь, — сказала она. Прищурив глаза, Кири внимательно осмотрела каждый дюйм его великолепного тела — от густых, волнистых волос до широких плеч и груди, узких бедер и мускулистых ног. И уж конечно, не обошла вниманием свидетельство того, насколько сильно он ее желает.
— Ты тоже красивый, Деймиен, но я не думаю, что ты невинный.
— Не невинный — это уж будь уверена. — Он взял ее за руку. — Но сегодня мне кажется, что я заново родился. Как будто это происходит со мной впервые. — Стиснув ее руку, он прижал ее к сердцу.
Она шагнула к нему и прижалась своим мягким телом к его твердому, мускулистому. Мужская и женская особи, готовые слиться. Они обнялись и застыли в поцелуе, нежно лаская друг друга.
Прошло немного времени, и нежность уступила место страсти. Разгорелся пожар. Пора было, не растрачивая попусту радость от ощущения близости голых тел, перейти в более удобное горизонтальное положение.
И, почувствовав это, он подхватил ее на руки и положил на кровать. Она попыталась увлечь его за собой, но он не позволил.
— Я изголодался, — заявил он, окидывая ее напряженным взглядом. — Поэтому я сначала закушу тобой, прежде чем перейти к главному блюду.
Он наклонился над ней так, что его грудь, бедра и символ его мужественности почти прикасались к ней, вызывая невероятное возбуждение. Потом он лизнул ее ухо, как это раньше делала она. Когда она охнула, его губы спустились ниже и нежно заскользили вниз по ее телу. Его язык обласкал пупок, а губы прошлись по животу… Потом его рука погладила ее по бедру, и его пальцы окунулись во влажный жар заждавшегося его сокровенного местечка.
Ее бедра приподнялись, а пальцы вцепились в его волосы.
Она постепенно возвращалась из заоблачных высот, и он, приподнявшись, устроился между ее коленями. Акт окончательного и полного обладания свершился гладко, не считая короткого момента преодоления сопротивления, предварявшего полное соитие. Она закрыла затуманившиеся глаза и увидела, что удивление на его физиономии исчезло, как только она качнула бедрами, заставляя его погрузиться еще глубже в ее плоть и вызывая тем самым совершенно новые ощущения.
Он беспомощно застонал, входя резкими движениями в ее плоть — еще, еще и еще, пока их общий пароксизм чувств не исчерпал себя. Она зажмурила глаза, наслаждаясь острыми запахами секса и покоем, который наступает после бури.
Она мечтала об этом, но Деймиен Маккензи превзошел ее мечты.
Глава 24
Потрясенный до глубины души, Мак перекатился на бок, чтобы не раздавить Кири. Даже если не принимать во внимание его трехлетнее воздержание, это были такая страсть и такое полное удовлетворение, какие и представить себе невозможно.
Мысленно проиграв каждый яркий момент того, что произошло между ними, он, сам себе не веря, сказал:
— Я, конечно, не эксперт в таких делах, но… я бы подумал, что ты была девственницей. Но ты говорила, что ты не девственница. Как это понимать?
— Я говорила, что не невинна, — заявила она, глядя ему прямо в глаза. — Но физически я, наверное, была девственницей.
— Пропади все пропадом! — воскликнул он, и от его блаженного ленивого состояния не осталось и следа. — Если бы я об этом знал, то держался бы от тебя на почтительном расстоянии!
— Именно поэтому я и ввела тебя в заблуждение, Деймиен. Извини, я поступила не совсем честно, но я не могу сожалеть о результатах, — сказала она, робко улыбнувшись.
— Тогда объясни, в чем дело! Я не поверю, если ты скажешь, что безумно влюбилась в меня и решила соблазнить, чтобы заставить на себе жениться. Не такой уж я завидный жених.
На ее лице появилось горестное выражение.
— Я знаю, ты не из тех мужчин, которые женятся. Да, я ввела тебя в заблуждение, чтобы затащить в свою постель, но не для того, чтобы потом повести тебя к алтарю.
— Тогда зачем?.. — спросил он, совершенно сбитый с толку. — Обычная похоть? Конечно, это мощный стимул. Но когда речь идет о такой умной молодой леди, как ты, в это трудно поверить.
— На этот вопрос нелегко ответить, — тихо проговорила она, не глядя на него. — Надеюсь, ты не будешь сердиться, хотя имеешь на это право. Видишь ли, в Индии я влюбилась в одного из младших офицеров своего отца. Это было безумное юношеское увлечение и первая страсть. Чарлз был человеком чести и отказался обесчестить меня. Но мы были очень молоды, и нас отчаянно влекло друг к другу. Мы находили способы при каждой возможности встречаться наедине.
