Роксана Гедеон - Валтасаров пир

– Твой муж арестован.

– Арестован? Матерь Божья!

– Успокойся. Его пришлось арестовать, чтобы помешать ему убить адмирала. Кстати, адмирал тоже в тюрьме. Они оба ранены, но это не страшно.

– Как называется эта тюрьма, ради Бога! Я поеду к нему!

– Тюрьма называется Венсенн, и без специального разрешения короля тебя туда не пустят. И вообще, – добавила я, освобождаясь от промокшей зимней одежды, – лучше тебе сидеть дома.

– Я добьюсь у короля разрешения…

– Не советую тебе делать этого, ибо все твои усилия ничем твоему мужу не помогут. Поверь, ему окажут помощь. Через полмесяца граф де Водрейль будет на свободе. Даже больше того, его на некоторое время отошлют в провинцию, так что ты сможешь счастливо пожить с ним в вашем поместье Бель-Этуаль и показать ему его трехмесячного сына, которого, я уверена, он еще не видел.

Измученная Тереза припала к моему плечу:

– Прости, Сюзанна. Сегодня утром я наговорила много лишнего.

– Нет, – произнесла я. – Ты была совершенно права. А я вела себя слишком глупо. – Подумав, я добавила с гордостью человека, который сделал все, что от него зависело: – А все-таки я спасла их. Арест, по-моему, все же лучше, чем пуля в груди.

– О, я увезу его отсюда, – сказала графиня де Водрейль. – Ему нужно отдохнуть от всяких женских козней, вспомнить, что у него есть семья…

– Да-да! – подхватила я с внезапной радостью. – Когда твоего мужа выпустят из тюрьмы и отправят в ссылку, забери его с собой и, пожалуйста, не позволяй приходить ко мне. Поверь, мне этого вовсе не хочется.

Сквозь пышную завесу снежинок загадочно мерцали одинокие огни площади Карусель. Ветер бился в стены, и позванивали стекла в оконных рамах. Изредка проезжали кареты. Стоял сильный мороз, сугробы подступали к самому дому, а на каждой ветке в саду лежало по два дюйма снега. Начиналась метель…

В гостиной было тепло и уютно. Мягко разливали свет свечи в золотых и фарфоровых канделябрах, жарко пылал огонь в белоснежном камине. Я поправила на окне золотистые портьеры и села на диван к детям. Сегодня было 2 февраля 1789 года, день Сретенья Господня, внесения Иисуса во храм и очищения Богоматери. С утра мы были в церкви… Я, отправленная на месяц в парижскую ссылку, много времени проводила с детьми.

Я попросила Жоржа почитать вслух «Жизнеописания» Плутарха, которые он взял в военной академии Сен-Сир. Аврора прижалась ко мне, потребовала, чтобы я обняла ее, и тихо шептала мне о том, как хорошо мы сегодня провели день и как она любит своего брата Жоржа.

Они давно подружились, хотя эта дружба была несколько странной. Аврора отдавалась ей со всей серьезностью доверчивого ребенка, а Жорж, которому шел пятнадцатый год, относился к девочке немного свысока. Но мне нравилось то, что у Авроры есть хотя бы такой товарищ.

– Но, Аврора, – возразила я, – ты вовсе не должна считать Жоржа своим братом.

Я погладила ее по густым темно-русым волосам.

– Да, мой ангел, Жорж тебе вовсе не брат, а просто приятель. Вы не родственники.

– Ах, ну и что же? Как только он закончит учебу, я выйду за него замуж.

– Ну что ты такое болтаешь? – воскликнул Жорж, краснея. – Не слушайте ее, мадам Сюзанна, она просто глупа…

– Ты не можешь выйти замуж, Аврора, – терпеливо объяснила я, – для этого тебе нужно подрасти. Да и Жорж еще мал. Так что твои мысли весьма преждевременны. И потом, ты спросила, возьмет ли Жорж тебя в жены?

– Спросила!

– Да ничего она у меня не спрашивала, мадам, она все выдумывает.

– Нет, спрашивала, спрашивала! – упрямо твердила Аврора.

– И что же тебе Жорж ответил?

– Он сказал, что любит меня! – торжествующе заявила Аврора, глядя на меня широко открытыми фиалковыми глазами.

– Какая же ты дурочка! – крикнул Жорж, бросая на девочку гневный взгляд. – Ты просто сопливая девчонка, и я никогда на тебе не женюсь!

Он бросил книгу и выбежал из гостиной. Аврора никогда на него не обижалась. Соскочив с дивана, она бросилась разыскивать Жоржа, чтобы исправить свою ошибку.

Я со вздохом попросила Маргариту уложить девочку спать. Было уже поздно. Когда горничная медленно удалилась, чтобы исполнить мое распоряжение, я достала из заветного резного шкафчика бутылку красного муската. В прозрачном бокале из богемского хрусталя вино имело цвет чайной розы с легким цитроновым оттенком, пронизанным отблесками свечей. Я почувствовала запах свежих горных лугов… Мне было скучно и тоскливо. Может быть, вино поможет мне.

Мускат разливался по телу приятной волнующей теплотой. Я смахнула слезы с ресниц. Уже не в первый раз мне приходилось так снимать напряжение. В Париже я была совсем одна, никто мною не интересовался. И, что самое главное, я давно уже поняла, какой глупостью была та комедия, которую я разыгрывала с Водрейлем. Пыталась завоевать адмирала… Да, я вела себя как идиотка. Колонн это сразу понял. Он разгадал мою игру. Мне уже никогда-никогда не вернуть его. Я обречена на жизнь с Эмманюэлем, легкомысленные придворные развлечения и поверхностные чувства. Меня ждет не любовь, а флирт. Со мной не будет даже моего ребенка. И как можно не расплакаться от подобной перспективы? Я шмыгнула носом, вытирая слезы.

У двери раздались шаги Маргариты, и я встала, чтобы поскорее спрятать бутылку – свидетельство моего отчаяния. Громкий голос дворецкого, долетевший из прихожей, остановил меня.

– Принцесса никого не принимает, она не в том виде, в каком принимают гостей!

– Я не гость, черт побери!

Звук этого голоса морозом пробежал по моей коже.

– Помилуйте, сударь, да кто же вы, если не гость?

– Я – адмирал де Колонн.

Это прозвучало так высокомерно, что старый дворецкий Кола Брено не нашелся что возразить. Я бросилась к двери, чтобы успеть выбежать из гостиной и запереться в спальне, но прямо на пороге столкнулась с высокой темной фигурой в заснеженном плаще и высокой военной шляпе.

Чувствуя безотчетный страх, я попятилась. Мне было неизвестно, зачем явился сюда этот человек. Может быть, он меня изобьет?.. Мои пальцы невольно потянулись к звонку, который стоял на столике. Я теперь знала точно только то, что их обоих, графа и адмирала, уже выпустили из Венсеннского замка.

Он смотрел на меня со странной улыбкой.

– Зачем вы здесь? – спросила я, быстро дыша от волнения.

– К чему такие вопросы? Я вижу, что вы взволнованы моим визитом. Разве этого недостаточно?

Я поймала себя на мысли, что это, пожалуй, первые нормальные человеческие слова, которые я услышала от него. Но ожесточение, которое я чувствовала к нему, было сильнее меня.

– Прийти сюда, на виду у всех слуг, среди которых, несомненно, есть и продажные, да еще в такое позднее время… Боже мой! Вы и карету наверняка оставили возле моего дома!