Барбара Картленд - Голубой вереск
— Мне пора ложиться спать, — сказала она. — Я очень устала. Сейчас я не могу ничего решить.
— Конечно, — согласился Иэн. — Мне не следовало беспокоить вас после такого дня, как сегодня.
С этими словами он протянул руки, и почти бессознательно Мойда подала ему свои ладони. Она ощутила силу его пальцев, почувствовала внезапную дрожь, охватившую ее от прикосновений Иэна. Затем ее глаза встретились с его глазами, и они, казалось, были околдованы тем, что увидели во взглядах друг друга.
— Мойда!
Он произнес ее имя шепотом, но Мойда отчаянно, с невыразимым ужасом высвободила руки и, пробежав через всю комнату, открыла дверь своей спальни, закрыв ее, она прислонилась к ней спиной. Грудь ее высоко вздымалась от частого дыхания. Мойда понимала, что происходит сейчас в гостиной. Она знала, что Иэн долгое время сидел не шевелясь, затем услышала его шаги. Дверь хлопнулась, и Мойда поняла, что он ушел. Все так же стоя, прислонившись к двери, Мойда продолжала дрожать. Затем медленно сползла на пол. По щекам ее струились слезы, все ее тело сотрясалось от рыданий. Она чувствовала себя как всеми брошенный, бездомный ребенок.
Глава 11
Когда Линетт спустилась по лестнице вниз, из-за поворота показалась маленькая черная машина. Скрипнув тормозами, она остановилась. Водитель, очевидно, торопился, потому что быстро выскочил из машины и, подойдя к Линетт, почтительно снял с головы потрепанную фетровую шляпу.
— Доброе утро, — выпалил он. — Я представляю газету «Глазго Клэрион». Я прошу разрешения сделать снимки развалин старого замка.
Поняв, что перед ней представитель прессы, Линетт очаровательно улыбнулась.
— Мне нужно спросить миссис Маккрэгган, — ответила она. — Однако не уверена, что получу от нее согласие.
— Буду очень вам признателен, — сказал репортер. — А еще, мисс, не покажете ли мне, где именно находится прилавок?
— Прилавок? — чуть удивленно переспросила Линетт.
— За которым маленький мальчик Хэмиш Хольм продавал белый вереск.
Линетт растерялась, пытаясь понять, что все это значит. Она настолько привыкла всегда быть в центре внимания фотографов, что даже не представляла, что когда газеты посылали своих людей сделать снимки какого-нибудь места или человека, то делали это для какой-нибудь статьи.
— Расскажите, почему вы так заинтересовались этим мальчишкой? — проворковала Линетт.
— А вы разве не видели утреннего выпуска нашей газеты?
— Нет, — ответила Линетт. — Вы ведь из «Глазго Клэрион», верно?
— Верно. Пока мы всех опередили, но сейчас на эту сенсацию набросятся все кто ни попадя как мухи на сладкое! Поэтому я буду очень благодарен вам, если вы разрешите сфотографировать развалины замка прямо сейчас.
— Пожалуйста, расскажите, в чем дело? — умоляла Линетт.
— В голубом вереске, в чем же еще! — ответил репортер. — У герцога Аркрэ что-то получилось.
— Значит, он нашел его?
— А вы не знали? — удивился газетчик.
Линетт отрицательно покачала головой:
— Мы ничего не слышали со вчерашнего дня, после того как бригадир Маккрэгган дал телеграмму, в которой сообщал, что они в Глазго напали на след вереска.
— Правильно, его нашли в гримерной комнате Долли Дарэм, а на верный след навел ее внук. Надо же, какое совпадение! История получается просто шикарная!
— Я так рада, что герцог наконец нашел свой вереск! — воскликнула Линетт. — Он так обрадуется, да и все мы тоже.
В ее голосе и чуть театральной манере, в какой она сжала руки, было нечто такое, что заставило репортера взглянуть на нее пристальнее.
— Извините за любопытство, — сказал он. — Не мог я видеть вас где-нибудь раньше?
Линетт в притворном смущении опустила ресницы:
— Я была бы очень разочарована, если бы не видели.
Репортер удивленно посмотрел на нее.
— Линетт Трент! — внезапно воскликнул он.
Линетт лучезарно улыбнулась:
— Как замечательно, что вы вспомнили!
— Не совсем, — скромно сказал репортер. — Мне следовало бы вас сразу узнать. В прошлом году я был на Каледонском балу, и мы сделали несколько превосходных ваших снимков. Я никак не ожидал увидеть вас здесь.
— Это вовсе не удивительно, потому что бригадир Маккрэгган — мой…
Внезапно Линетт умолкла, поняв, что чуть было не объявила свою главную новость, однако истинное понимание саморекламы заставило ее вовремя остановиться. Будет глупо, решила она, если ее новость отодвинется на второй план из-за голубого вереска герцога. Линетт еще не получила ответа от матери, но это не остановит ее, если ей вздумается сообщить прессе о своей помолвке. Но уж когда она сообщит, то это непременно должно будет стать новостью номер один. Сейчас, хитро подумала она, настал звездный час герцога, и она не станет отвлекать от него всеобщего внимания.
— …мой старый друг, — закончила она, — и герцог Аркрэ тоже. Вы, наверное, знаете, что они кузены.
— Да, нам все об этом известно, — ответил репортер. — Но нас в первую очередь интересуют дети. Нам представляется непонятным, зачем им вздумалось что-то продавать на территории замка до того, как туда прибыл бригадир Маккрэгган.
Линетт замешкалась лишь на секунду. Вот и подвернулась возможность отмстить Мойде и Иэну, подумала она. Линетт была в ярости от того, что вчера они отправились в Глазго без нее. Еще больше раздражало ее то, что вереск нашли и пресса уже об этом пронюхала.
Было бы глупо не понимать, что если вереск и вправду окажется голубым, из этого выйдет неплохая история. И я должна стать ее участницей. Она представила себе фотографии с подписью: «Очаровательная мисс Трент держит в руках первый в мире голубой вереск!» Но этого уже не будет, потому что она не могла даже предположить, что герцог оповестит прессу о том, что голубой вереск зацвел, прежде чем он вернулся в Аркрэ.
Какая же она дура, что не подумала о подобном развитии событий. Но в это же время как Иэн, так и герцог, казалось, были людьми, избегающими внимания газетчиков. По мнению Линетт, в мире существовало две группы людей: те, кто любит находиться в центре внимания, и те, для кого это не имеет значения. Она считала себя способной легко определить, кто есть кто. Но тут она ошиблась, однако судьба дала ей в руки все карты, предоставив возможность отомстить Мойде Макдональд. Линетт усмехнулась, зная, что репортер с восхищением слушает ее, а фотограф, доставший из машины фотоаппарат и прочие принадлежности для съемки, также удивленно уставился на нее.
— Разве они не сказали вам, кто на самом деле эти дети?
