Алисса Джонсон - Леди-наследница
— Он читает поэзию, — тихо проговорила она. — Настоящую поэзию, а не глупые лимерики. И поездил по миру. Он говорит об Аристотеле и знает французский. И, бьюсь об заклад, никогда не забывает пользоваться за обедом вилкой. — Она покусала губу. — Ты полагаешь… полагаешь, я для него всего лишь развлечение? Думаешь, он видит во мне забавную деревенскую простушку, и ничего больше?
— Нет, — ответила Лилли так решительно, что сразу стало понятно — она действительно так думает. — Это исключено. Я не сомневаюсь, что Гидеон видит умную девушку, которая только изучает вилки и поэзию и в один прекрасный день будет знакома с ними так же, как любая другая леди.
Уиннифред попыталась изобразить улыбку, но безуспешно. Если следовать этой логике, Гидеон высоко ценит леди, которой она может стать, а не ту, которой она является теперь.
Лилли заговорила раньше ее:
— И я совсем не это имела в виду, когда говорила о положении Гидеона. Уверена, что ты ему небезразлична, но на брата маркиза могут возлагаться определенные надежды, когда дело касается выбора жены. Не хотелось бы, чтобы ты разочаровалась.
— Ах это. — Уиннифред фыркнула и решила, что хватит с нее вникания во все причины, по которым она может быть недостаточно хороша для Гидеона. — Его не особенно заботят подобного рода ожидания. Да это и не важно. Я совсем не уверена, что хочу быть чьей-либо женой.
Без солнечного света трудно было разобрать, но Уиннифред могла бы поклясться, что подруга чуть-чуть побледнела.
— Уиннифред Блайт, слушай меня внимательно. Если ты намерена продолжать искать внимания лорда Гидеона, ты будешь делать это, имея в виду единственную цель — брак. Рассмотрение каких-либо иных романтических отношений неприемлемо. Ты поняла?
— Но…
— Нет. — Лилли отрезала это с такой окончательностью, что было понятно: дальше спорить бессмысленно. — Никакие другие отношения невозможны. Ты поняла?
Уиннифред прикусила язык.
— Да.
— Обещай мне, что ты не допустишь даже мысли…
— Обещаю, что не вступлю с Гидеоном в официальные отношения, которые не получат твоего одобрения.
Она желает становиться чьей-то любовницей не больше, чем чьей-то женой.
— Хорошо. — Лилли сузила глаза. — Теперь скажи то же самое, только без слова «официальные».
— Ой, смотри, дождь кончился. Как быстро!
Уиннифред потянулась к ручке, намереваясь скоренько сбежать.
Лилли преградила ей путь рукой.
— Уиннифред!
Она закусила губу, ища способ умиротворить подругу, не давая обещаний, пока не продумает все варианты.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь был разочарован, — тихо проговорила она. — И меньше всего ты.
Лилли заколебалась, потом кивнула и убрала руку.
Сдержав вздох облегчения, Уиннифред выбралась из кареты и захлопнула за собой дверцу. Воздух казался густым. И земля чавкала под ногами, пока она шла туда, где спиной к ней стоял Гидеон, глядя на речку. Вода уже начала спадать и почти не заливалась на мост.
Приблизившись к Гидеону, Уиннифред замедлила шаги.
«Ты влюблена в него?»
Откуда, скажите на милость, ей знать? Она питает к нему нежные чувства, да. Ее влечет к нему, без сомнения. Она испытывает к нему уважение и восхищение… у нее к нему столько вопросов. О себе. О нем. Сейчас, однако, не время задавать их. Но теперь он стоит один под тяжелыми серыми тучами, голова опущена, плечи под сюртуком заметно напряжены. Отодвинув в сторону свои переживания, она встала с ним рядом.
Он бросил на нее короткий взгляд и слабо улыбнулся:
— Замерзли?
— Это же не я стояла без пальто, — напомнила она ему. — Вы промокли насквозь.
И при этом выглядит так прелестно, подумалось ей. Темные пряди начинают завиваться на концах.
Он небрежно мотнул головой.
— Скоро обсохну.
— Вода быстро спадает, — заметила она, не осмелившись сказать что-то еще. — Как думаете, мы скоро сможем переехать?
— В течение часа.
Она вдавила носок в сырую землю и понаблюдала, как грязная жижа обволакивает ботинок.
— С вами все в порядке, Гидеон?
— Да. — Он кивнул и мимолетно взглянул на нее. — Да, конечно.
Ей так не показалось. Сейчас он выглядел и говорил точно так же, как тогда, когда она встретила его у пруда наутро после того, как разбудила от ночного кошмара, — уставшим, встревоженным и отчужденным.
Ей вспомнилось, что тогда он не желал никаких расспросов и что глупый разговор и немножко смеха помогли ему почувствовать себя лучше. С первым она еще могла справиться, несмотря на одолевающее ее любопытство, но, хоть убей, не в состоянии была придумать, что сказать смешного.
До тех пор, пока Гидеон не повернулся и не заметил:
— Полагаю, у Лилли были к вам вопросы, когда вы вернулись в карету.
О, прекрасно. Она улыбнулась ему так, словно это был только им двоим известный секрет.
— О нашей размолвке и последующем примирении? Естественно.
— Размолвка, — повторил Гидеон и, как она и надеялась, первый намек на юмор окрасил его голос. — Так вот что произошло?
— А вы не помните? Я высказала мнение, что овцы, выращиваемые в Шотландии, — лучшие в мире. Вы же настаивали, что их не сравнить с английской бараниной. — Она поцокала языком. — Вы вели себя крайне неразумно.
Он посмотрел на нее с сомнением.
— Вы правда сказали это Лилли?
— Она не спрашивала, из-за чего был спор, — призналась Уиннифред и почувствовала, как щеки заливает румянец. — Ее немного обеспокоил поцелуй.
Он закрыл глаза и чертыхнулся.
— Проклятие, она видела.
— Да. — Она прикусила щеку, чтобы не улыбнуться. — Она уверяет, что из вас выйдет неплохой муж.
Глаза его распахнулись, из горла вырвался какой-то резкий, сдавленный звук, вслед за чем с лица отхлынула краска. Он выдавил «Прошу прощения» или что-то в этом роде и уставился на нее так, словно у нее выросла вторая голова.
Потрясенная Уиннифред воззрилась на него. Она не ожидала, что Гидеон поверит в эту шутку, но это была ерунда в сравнении с его острой и решительно нелестной реакцией на мысль, что они помолвлены.
Он — брат маркиза.
Больше уже не было необходимости прикусывать щеку, чтобы сдержать веселье. Теперь Уиннифред приходилось бороться со страхом отвержения, когда все сомнения вновь всплыли на поверхность. Грудь сдавило. Глаза защипало. Захотелось снова спрятаться в карете, поддаться внезапному унизительному порыву и разреветься.
Но не раньше, чем она хорошенько врежет ему.
Только воспоминание о том, каким дезориентированным, каким потерянным Гидеон был всего полчаса назад, удержало Уиннифред от этого. Он не вполне в себе. Стоит принять это во внимание. Требуется терпение… немного терпения.
