Элейн Барбьери - Чистое пламя любви
Эту неприятную беседу прервали чьи-то торопливые шаги, и Аметист втихомолку вознесла благодарственную молитву за хотя бы временное избавление от выслушивания суровых речей неумолимого капитана. Постучав в дверь, Мэри попросила разрешения разжечь камин, и Дэмиен добродушно кивнул, улыбаясь при виде смущения своей подопечной. В два счета он избавил ее от вязаного колпака и нелепой матросской робы, под которой оказался его грубый шерстяной свитер, болтавшийся на ней как на вешалке.
— Кажется, я точно знаю, чем мы займемся завтра утром. Первым делом тебе следует обзавестись приличной одеждой.
А пока, моя милая, — продолжал Дэмиен, с увлечением играя роль приемног о отца несчастной сиротки, — я хотел бы познакомить тебя с остальными слугами…
Уже почти три недели прошло с того дня, как «Салли» бросила якорь в порту Филадельфии. По распоряжению Дэмиена гардеробом Аметист занималась мадам Дюморье — одна из самых уважаемых портних в городе, — и постепенно шкафы в ее спальне наполнились дорогими и модными вещами. В то же время ей все труднее было разобраться в своем отношении к Дэмиену. С одной стороны, она не могла не испытывать благодарности за его постоянную щедрость и заботу, а с другой — по-прежнему считала для себя унизительной необходимость тайком делить ложе с этим ненасытным, необузданным тираном. Впрочем, Аметист могла черпать некоторое утешение в том, что миссис Доббс с пуританской обстоятельностью выполняла поручение хозяина и постоянно была начеку. Чтобы обмануть ее бдительность, Дэмиену каждую ночь приходилось тайком пробираться в спальню к Аметист, рискуя расшибить себе нос в полной темноте, и проводить там гораздо меньше времени, чем ему бы хотелось. Тем не менее он сохранял верность данному слову и на людях старательно соблюдал все внешние приличия.
За время, прошедшее с момента их возвращения в город, капитан Стрейт успел восстановить множество знакомств и с головой окунулся в светскую жизнь. Аметист не могла не признать, что ее покровитель пользуется заслуженным успехом у хозяек самых модных салонов, украшая своим присутствием любой светский раут. Конечно, их повсюду приглашали вдвоем, однако девушка не без основания считала, что ее терпят скорее из вежливости, нежели действительно хотят видеть у себя. На ее счастье, в Филадельфии незамужние дамы не были скованы по рукам и ногам устаревшими представлениями о целомудрии, что позволяло ей достаточно свободно общаться с посещавшими светские рауты молодыми людьми. Аметист не могла вспоминать без улыбки то раздражение, которое вызывали у Дэмиена их пылкие попытки ухаживать за ней. Впрочем, ее почти не трогали по-юношески неловкие знаки внимания, которые оказывали ей молодые люди; скорее, она находила их восхищение утомительным.
Готовясь к очередному выходу в свет, Аметист снова и снова повторяла про себя, что ей следует быть предельно осторожной и всегда помнить о непрочности своего положения в этом обществе. Она до сих пор не могла решить, что тревожит ее сильнее: та настойчивость, с которой Дэмиен стремился делить с ней ложе почти каждую ночь, или те редкие случаи, когда он оставлял ее в покое. Живо представляя себе причины его отсутствия, она все сильнее укреплялась в мысли, что у нее нет никаких шансов против опытных светских кокоток, изощренных в науке любви и млевших от одного вида красавца капитана. Рано или поздно он пожелает поменять Аметист на одну из них, и тогда ей придется пустить в ход все свое умение, чтобы выжить и не оказаться на улице без гроша за душой.
Тем временем Дэмиен поджидал ее внизу, в просторном холле, и раздраженно думал о том, что, если девчонка задержится еще на десять минут, они явятся самыми последними. И так их появление привлекает слишком много внимания со стороны молодых бездельников, толпами слоняющихся по светским раутам и увивающихся возле любой хорошенькой дамы. Черт побери, он никак не ожидал, что посещение званых вечеров станет для него такой мукой!
Наконец на лестнице послышались легкие шаги, и на верхней площадке показалась Аметист. Как всегда, при виде ее красоты у Дэмиена захватило дух, однако ему пришлось взять себя в руки. Видимо, его лицо выражало не совсем отцовские чувства, а поскольку возле дверей торчала неизменная миссис Доббс, Аметист покосилась на нее с неподдельным испугом.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, милая, — сдержанно заметил капитчн, — однако нам следует поторопиться, если мы не хотим опоздать на обед!
Недолгий путь до особняка Хайрама и Миллисент Стрэт-мор превратился для Дэмиена в бесконечную пытку. Сидеть совсем близко от Аметист в полутемной карете и не иметь возможности обнять ее так, как ему хочется, — это было просто ужасно!
Наконец Дэмиен не выдержал и горячо зашептал, наклоняясь к самым ее губам:
— Милая, постарайся поберечь сегодня свои силы — они понадобятся тебе, когда мы вернемся домой, и на Чеснат-стрит погасят огни! — Он провел языком по ее влажным полуоткрытым губам и довольно улыбнулся, почувствовав, как вздрогнула Аметист. По его телу прошла волна ответного трепета, однако капитану удалось сдержать свой порыв. — Запомни, эти олухи могут пялиться на тебя сколько влезет, но как только мы вернемся домой, все встанет на свои места, и ты снова будешь принадлежать мне, только мне!
Аметист, из последних сил борясь с привычной волной жаркой истомы, разбуженной его прикосновением и грозившей окончательно лишить ее воли, сердито ответила:
— Не понимаю, отчего ты так переживаешь. Судя по всему, тебе тоже не было скучно вчера вечером в обществе Стефани Морган и Сары Барлоу, не говоря уже про твою любимицу, Меррел Бристол. Между прочим, она так и не удосужилась извиниться передо мной за оскорбление.
— Ах да… — с добродушной улыбкой спохватился Дэмиен. — Я совсем забыл, как Меррел ошиблась по поводу наших отношений…
Даже в темной карете было видно, каким пламенем полыхнули огромные фиалковые глаза оскорбленной красавицы.
— По-твоему, она имела право обозвать меня потаскухой? Ну что ж, если так, то мне ничего не стоит продемонстрировать, как ведет себя настоящая потаскуха — сегодня же вечером, когда вокруг меня снова соберется толпа поклонников.
— Не слишком ли много ты на себя берешь, милая? — произнес Дэмиен со спокойствием, удивившим даже его самого.
Аметист резко отвернулась, но он прижал ее к себе и прошептал в самое ухо:
— Дорогая, тебе следует усвоить одну важную вещь: чем бы я ни занимался, с кем бы ни общался — это не твое дело. Наши отношения просты и понятны: ты принадлежишь мне, а не я — тебе, и как только у меня появится повод считать, что ты об этом забыла, я в ту же минуту закончу этот идиотский маскарад!
