Филиппа Грегори - Вечная принцесса
— Через несколько дней все пройдет, — уверила ее леди Пол.
— Я посижу с ним, пока он спит, ладно? — как маленькая, попросила Каталина.
Леди Маргарет, приоткрыв дверь, сделала знак свите принца, распорядилась, что следует делать, и, миновав толпу, повела принцессу к ее апартаментам.
— Пойдемте, ваше высочество. Погуляем немного во дворике, а потом я пойду, посмотрю, удобно ли устроили нашего принца.
— Нет, давайте вернемся, — возразила Каталина. — Я хочу подежурить там, пока он спит.
Леди Маргарет глянула на донью Эльвиру.
— Прошу прощения у вашего высочества, но разумнее соблюдать осторожность на тот случай, если окажется, что у принца все-таки лихорадка, — медленно произнесла она по-французски в расчете на то, что ее поймет донья Эльвира. — Не прощу себе, если с кем-то из вас что-то случится.
Донья Эльвира, поджав губы, вышла на шаг вперед. Леди Маргарет знала, что на дуэнью можно положиться.
— Но вы сказали, у него лишь небольшой жар! Значит, мне можно к нему!
— Давайте подождем, что скажет доктор, — понизила голос леди Маргарет. — Если вы понесли, дорогая принцесса, нам, ведь ни к чему, чтобы дитя заразилось, не так ли?
— Но я с ним поужинаю?!
— Если он будет в силах.
— Но он захочет меня увидеть!
— Не сомневаюсь, — улыбнулась леди Маргарет. — Полегчает ему — и непременно захочет. Проявите терпение, дорогая моя.
Каталина кивнула:
— Если я сейчас уйду, вы дадите мне слово, что будете рядом и не покинете его ни на минуту?
— Сделаем так: я немедля иду к нему, а вы прогуляетесь на свежем воздухе, а потом к себе — шить или читать. Хорошо?
— Хорошо! — как пай-девочка, послушно кивнула Каталина. — Я к себе, а вы к нему!
— Вот и отлично, — ласково улыбнулась ей леди Маргарет.
Этот садик — словно тюремный двор. Я хожу — круг за кругом, — а мелкий дождь моросит, осыпает слезами грядки с лечебными травами и все окрест. И в комнатах у меня не лучше, не выношу, когда там кто-то есть, и когда одна, тоже не выношу. Придворных выгнала в приемную, их трескотня раздражает, но одиночество тяготит. Так хочется, чтобы кто-то взял меня за руку и говорил, что все будет хорошо и Артур выздоровеет.
По узкой каменной лестнице спускаюсь к круглой часовне, где теплится огонек перед алтарем. Поглубже засовываю остывшие руки в рукава, обнимаю себя за плечи и хожу. Тридцать шесть шагов от двери до двери. Бреду, как ослик на привязи, и молюсь, но не знаю, слышит ли Бог мою молитву.
— Я Каталина, инфанта Испанская и принцесса Уэльская, — напоминаю себе. — Я Каталина, возлюбленная Господом, одаренная особой Его милостью. Со мной не может случиться плохого. Это Господня воля, чтобы я вышла замуж за Артура и объединила королевства испанское и английское. Бог не попустит, чтобы со мной случилось дурное или с Артуром. Я это знаю. Господь благоволит к нам с матушкой. Этот ужас послан мне в испытание. Нет-нет, я твердо знаю, ничего плохого случиться со мной не может…
Каталина маялась у себя в комнатах, каждый час посылая кого-нибудь справиться, не лучше ли стало ее супругу. Поначалу ей докладывали, что он еще спит, что доктор приготовил целебное питье и стоит в изголовье принца, дожидаясь его пробуждения. Позже, в три пополудни, сообщили, что больной проснулся, но жар не спал, а, напротив, усилился. Снадобье он принял, так что теперь следует ждать облегчения. Но в четыре ему сделалось хуже, и доктор предписал другое питье. Ужинать принц не будет, только выпьет немного эля да лекарства от лихорадки.
— Пойдите узнайте, могу ли с ним повидаться! — послала Каталина придворную даму-англичанку. — Поговорите с леди Маргарет. Она обещала, что я смогу с ним поужинать. Напомните ей.
Та пошла и вернулась мрачнее тучи.
— Положение ухудшилось, ваше высочество. Послали за королевским лекарем в Лондон. Доктор Бирворт недоумевает, почему жар никак не спадает. Там леди Маргарет, и сэр Пол, и сэр Уильям Томас, и сэр Генри Верной, и сэр Ричард Крофт… Все сидят в приемной, но вам туда нельзя… Говорят, принц бредит…
— Пойду, помолюсь, — решила Каталина, накинула покрывало на голову и снова направилась к часовне.
К ее неудовольствию, перед алтарем, низко склонив голову, молился духовник Артура, а вдоль стены понуро сидели представители городской знати. Каталина проскользнула в храм, опустилась на колени и, опершись подбородком на сплетенные пальцы рук, вгляделась в поникшие плечи священника, нет ли признаков, что его молитвы услышаны. Нет. Она прикрыла глаза.
«Господи милосердный, спаси Артура, спаси моего дорогого мужа. Он еще так молод! У нас совсем не было времени побыть вместе. Ты же знаешь, какое королевство мы создадим, если Ты его пожалеешь! Ты же знаешь, какие у нас планы, какой храм мы выстроим на этой земле, как устрашим мавров, как защитим наши пределы от шотландцев. Господи милосердный, помилуй моего Артура, пусть он вернется ко мне! Позволь мне родить от него детей, доченьку Марию и сыночка Артура, который станет третьим римско-католическим королем из рода Тюдоров в Англии. Господи милосердный, спаси и помилуй его! Святая Дева Мария, моли Бога о нас! Добрый Иисус, помоги нам! Это я, Каталина, прошу об этом, прошу от себя и от имени матушки, Изабеллы Кастильской, которая всю жизнь верно служила Тебе, Господи! Ты любишь ее, и Ты любишь меня, я знаю! Молю Тебя, не покинь меня в вере!»
Стемнело, но Каталина молилась самозабвенно, не замечая бегущих минут. Очнулась она, когда донья Эльвира коснулась ее плеча:
— Инфанта, вам нужно подкрепиться и немного отдохнуть…
Каталина подняла к дуэнье бескровное лицо:
— Что слышно?
— Говорят, принцу хуже.
«Господи милосердный, спаси его, спаси меня, спаси Англию. Сделай так, чтобы он поправился…»
Утром доложили, что ночь прошла спокойно, однако слуги вопреки тому поговаривали меж собой, будто дела плохи. Принц весь полыхает огнем, у него бред. Иногда ему кажется, что он в своей детской с сестрами и братом, иногда мнится ему венчание и сам он, весь в белом шелку, а иногда, и это самое чудное, он вроде бы бродит по этому дворцу испанских королей, как его там… Альгамбра? Бормочет про какой-то Миртовый дворик, про зеркало вод, в котором отражаются золотые строения, про то, как солнечным днем кружат над водой стрижи.
— Я должна его видеть, — в полдень заявила Каталина леди Пол.
— Ваше высочество, не исключено, что это потливая лихорадка. Не дай бог, подхватите эту заразу. Мой долг — беречь.
— Ваш долг — мне повиноваться! — вспыхнула Каталина.
