Саманта Джеймс - Идеальный выбор
Но из этих ужасных воспоминаний, как ни странно, начинала вырастать некая, пусть и шаткая, уверенность, а также надежда, пока что слабая, как неоперившийся птенец или как тонкий усик хрупкого растения. Дело вовсе не в том, что Себастьян должен просить ее выйти за него замуж. И не в том, чтобы принудить ее согласиться. Он прекрасно знал, что, если они поженятся, скандал неминуем.
Но ему это безразлично. Да, безразлично.
Только теперь находила она в глубине своей души те ответы на вопросы, которые прежде от нее ускользали. Только теперь открыла она для себя глубочайшую истину жизни: мечты могут меняться, такое случается.
А быть может, все дело в том, что сама она изменилась.
Как бы она ни старалась, она не сможет не любить Себастьяна. Этого никогда не будет. Никогда.
И она этого не хочет… с тех пор, как узнала, что носит под сердцем его ребенка.
Она долго сидела в этот вечер перед зеркалом, одетая в серебристое платье. Как странно, однако, что ее жизнь так похожа на жизнь ее матери. Как странно, что настоящее порой повторяет прошлое. Она, как и ее мать, полюбила человека голубой крови. И Себастьян ни за что не решится пережить такой же громкий скандал, какой омрачил его детство.
Но тут есть разница, и весьма существенная. Девон дала себе клятву. Она не проведет свою жизнь, как провела свою ее мать. Она не погрузится в пучину горестных сожалений о прошлом.
А Себастьян никогда не бросит своего ребенка. И не бросит ее.
Ей не придется лишить свое дитя того, чего по разным причинам были лишены и она сама, и Себастьян, — уверенности в том, что и мать, и отец в равной степени любят его или ее.
Она должна подойти к Себастьяну. Она должна ему сказать.
Надо только набраться храбрости.
В карете по дороге к Кларкстонам герцогиня обратила внимание на состояние Девон.
— Ты что-то очень притихла, моя дорогая. Неважно себя чувствуешь?
— Я просто устала, — солгала Девон.
Она не любила скрывать от бабушки что бы то ни было, но об этом она не может сказать ей до тех пор, пока не скажет Себастьяну.
Она широко раскрыла удивленные глаза, увидев длинную череду карет перед домом Кларкстонов.
— Бабушка, мне помнится, вы говорили, что это будет небольшой, интимный обед.
— Так оно и есть, милая. — Герцогиня помолчала и добавила: — Для Кларкстонов.
Девон глубоко вздохнула.
— Бабушка…
— Ты все сделаешь как надо, — успокоила ее герцогиня и крепко сжала руку Девон в своей.
И Девон почему-то почувствовала, что так оно и будет.
В доме их встретили Уильям и Эмили. Сказать по правде, едва они переступили порог, на них обратились весьма многочисленные любопытствующие взгляды, но Девон высоко держала голову и непринужденно болтала с хозяином и хозяйкой дома. Потом Уильям отошел, чтобы поприветствовать новых гостей. Бабушка продолжала разговаривать с Эмили, и Девон слушала уже не слишком внимательно, разглядывая присутствующих.
А потом случилось это… Сердце у Девон екнуло. Появился Себастьян. Себастьян собственной персоной. Девон чуть не задохнулась от волнения. Его появление было как удар в грудь.
А на его руку опиралась самая красивая из женщин, виденных когда-либо Девон. Миниатюрная, с каштановыми волосами, одетая в темно-синее платье, она затмевала даже признанную красавицу Пенелопу. Рука в белой перчатке уверенно лежала на сгибе локтя Себастьяна. Как раз в ту минуту как Девон посмотрела на эту пару, женщина свободной рукой погладила своего спутника по щеке. В ответ Себастьян рассмеялся и, наклонившись, поцеловал красавицу в щеку.
Девон почувствовала, что просто умирает. Отвернулась, чтобы не видеть, но кровь ее закипела от неистового гнева. Неудивительно, что он не приходил в последние две недели. Ясно, что в поисках невесты он времени зря не терял и достаточно быстро нашел ей, Девон, преемницу. Он совершенно поглощен очаровательницей, которая приехала сюда вместе с ним, это ясно.
Оглянувшись, Девон заметила, что хозяйка дома удалилась. Зато появился Джастин. Она бы с ним поздоровалась, если бы не… Девон взглянула на бабушку. Нет, она не в силах здесь оставаться. Просто не может. Будет просить герцогиню, умолять…
— Здравствуйте, Девон, — произнес знакомый до боли голос. — Ваша светлость…
Девон оцепенела. Короткий поклон герцогине — и вот он уже стоит перед ней. Берет ее безвольную руку в свою и подносит к губам.
Она пришла в бешенство. Как он смеет прикасаться губами к ее руке после того, как целовал другую женщину?! Она высвободила пальцы, едва Себастьян выпрямился.
— Ваша светлость, вы не будете возражать, если я на несколько минут похищу у вас вашу внучку.
— Разумеется, нет. О, вот и леди Робинсон!
Трость застучала по полу, и герцогиня направила свои стопы навстречу своей доброй знакомой. Девон, хоть убей, не могла взять в толк, с чего ее бабушка так просияла.
Девон сощурилась и подняла глаза на Себастьяна. Как он смеет так ласково улыбаться?! Ей отчаянно захотелось дать ему пощечину.
— Рад видеть вас снова, — прямо-таки проворковал он.
— Боюсь, что не могу ответить тем же, — холодно проговорила она, взяла с подноса у проходившего мимо лакея бокал с шампанским и осушила его почти до дна.
— Вы все еще сердитесь.
— Нимало. Я просто не думала о вас ни минуты, — возразила Девон, высоко вздернув подбородок. — Но расскажите мне о ваших поисках невесты. Судя по тому, что вы появились сегодня здесь с очаровательной дамой, прекрасная Пенелопа получила отставку?
Улыбка его расплылась по всей физиономии. Совершенно бессовестный человек!
— Мои поиски невесты кончились в ту ночь, когда я познакомился с вами, Девон.
— Чепуха! — отрезала она, указывая подбородком в ту сторону, где Себастьян оставил свою спутницу. — Кажется, вы совершенно одурманены.
Себастьян бросил взгляд на видение в синем и снова обратил его к Девон.
— Не стану скрывать, Девон, я ее люблю. И люблю глубоко.
Девон думала в эти минуты только о том, как ей замаскировать немыслимую, нестерпимую душевную боль.
— Тогда вам, быть может, стоит вернуться к ней, — предложила она, — потому что сейчас она уже с Джастином. О, подумать только, милорд, у вас есть соперник… в лице собственного брата. Они там, в уголке, только вдвоем и так мило…
Он взял у нее из пальцев бокал от шампанского, поставил на ближайший столик и продел руку Девон себе под локоть.
— Себастьян! — прошипела она.
— Молчите, — произнес он почти строго.
Это было невыносимо. Невероятно. Потому что он вел ее к этой женщине.
Она охотно вырвалась бы, но это невозможно было бы сделать, не устроив сцену.
Они остановились перед Джастином и красавицей.
— Думаю, моего брата представлять вам излишне.
Девон кивнула Джастину в знак приветствия. И ей даже не хотелось смотреть на женщину, потому что вблизи та была еще красивее, чем издали. Огромные синие глаза обратились на Девон. Губы цвета розовых лепестков слегка улыбнулись.
— Девон, с величайшим удовольствием представляю вам мою сестру Джулианну. Она только вчера вернулась с континента. Джулианна, это мисс Девон Сент-Джеймс.
Девон была так потрясена, что не могла выговорить ни слова.
С Джулианной ничего подобного не случилось.
— Так это Девон! О, Девон, я столько слышала о вас, что мне кажется, будто мы давно знакомы. Простите мою бесцеремонность, но я считаю, что простого рукопожатия здесь недостаточно!
С этими словами она крепко обняла Девон, которая, придя в себя, наконец заговорила:
— Уверяю вас, что я рада не меньше вашего. — На ее лице появилась первая за этот вечер искренняя улыбка. — Себастьян говорил, что голос у вас чистый, словно солнечный свет, и он прав.
Тем не менее она все еще нервничала, когда Себастьян вел ее на террасу. И она не улыбалась, когда они остановились неподалеку от двери.
Девон огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что они на террасе одни.
— Ты мог бы сказать мне, что Джулианна вернулась, вместо того чтобы вводить меня в заблуждение.
Себастьян от души расхохотался.
— То была возможность слишком драгоценная, чтобы от нее отказаться. Кроме того, я рад был видеть, что ты ревнуешь.
— Я вовсе не ревновала.
Но она ревновала, да еще как: просто сгорала от ревности.
— Позволь мне высказаться откровенно. Ты не хочешь меня, но не хочешь и отдавать меня другой.
— Да… то есть нет.
Черные брови высоко поднялись в смешливом изумлении.
— Что с тобой, Девон? Ты, я вижу, путаешься в собственных мыслях.
На самом деле голова у нее была ясная. Но с желудком происходило нечто непонятное: Девон чувствовала боль и тошноту.
— Мне следовало остаться дома, — не слишком внятно произнесла она, и вдруг в голове у нее вспыхнула некая мысль. — Ты знал, что я буду здесь? Вы с бабушкой сговорились, правда?
— Любовь моя, — отвечал он с усмешкой, — я и даже твоя бабушка вряд ли могли бы повлиять на список гостей, составляемый Кларкстонами.
