Не тот маркиз - Вивьен Лоррет
Черт бы побрал этого человека! Почему он так усложнял ей жизнь? Предполагалось, что он так же, как и она, стремился расторгнуть их планы. Хотел, чтобы между ними было как можно большее расстояния. Вместо этого у нее возникло головокружительное желание закрыть глаза и прильнуть к его прикосновениям — верные признаки обморока.
К счастью, прежде чем она рухнула на землю, он отстранился.
Готовя оправдание, она прочистила горло и рассеянно провела кончиками пальцев по покалывающему ощущению, которое он оставлял после себя.
— Причина следующая. Существует явная вероятность того, что один негодяй преследует мою подругу, и я должна спасти ее.
Его брови мгновенно нахмурились.
— Тогда я определенно точно сопровождаю вас.
— Я имела в виду, — поспешила сказать она, внутренне застонав от неудачного выбора слов. — Я не уверена, что он мерзавец. Как и она, если уж на то пошло. Видите ли, она — та самая близкая подруга, которая вдохновила Винни, Джейн и меня на написание нашей книги. На самом деле, именно здесь, в этом самом саду, ее отец обнаружил ее с мужчиной. Я не знаю всего, только то, что на следующее утро ее отослали жить к тете и дяде. Теперь, даже если она совершенно невиновна — в чем я не сомневаюсь, потому что Прю по натуре застенчива и сдержанна, — опрометчивые действия ее отца бросили на нее тень.
— Возможно, — сказал он, — отец вашей подруги возражал против джентльмена, о котором идет речь, и попытался защитить своего ребенка, отослав ее.
— Несомненно, это то, что бы вы сделали для Мэг, — сказала она с неохотной долей нежности. Халлуорт предпочел бы защищать тех, кого он любит, а не позволять кому-то причинять им вред. Это имело ужасный эффект, он понравился ей еще больше, чем она хотела.
— К сожалению, ее отец всегда был неоправданно суров в своих суждениях о ней. Хотя это не значит, что у него не было более серьезных возражений против джентльмена, который, должно быть, обладает ужасной репутацией, раз запятнал ее знакомством. Прю даже не раскрывает его имени в своих письмах, она называет его лордом З.
— И вы говорите, что негодяй последовал за ней?
— Всю дорогу до Уилтшира. А теперь, — сказала она, тяжело дыша, — вы знаете причину, по которой мы с моими тетушками уезжаем без вашего сопровождения. В конце концов, вы должны думать о Мэг.
Он пристально посмотрел на нее.
— Вопреки вашему мнению, я не помещал свою сестру в стеклянную коробку высоко на полке. Поверьте мне, когда она думает, что я слишком опекаю ее, она говорит мне об этом. Я, в свою очередь, напоминаю ей о том, что молодые женщины, привыкшие поступать в деревне так, как им заблагорассудится, не могут делать то же самое в Лондоне. Как ее брат, мое единственное желание — уберечь ее от вреда и сожалений, а не лишать ее опыта. А что касается вашей совершенно очевидной попытки заставить меня отказаться от своих обязательств, то, как вам не стыдно, мисс Пэрриш.
— Я… — начала она, желая сказать ему, как он был неправ, но чувство вины уже вспыхнуло у нее на щеках, и он игриво улыбнулся ей. Это было бесполезно. Халлуорт, похоже, слишком хорошо ее знал.
Улыбаясь ей сверху вниз, он поднял руку и согнул указательный палец у нее под подбородком.
— Вы потерпели неудачу по двум пунктам, — продолжил он с притворной суровостью. — Во-первых, поверив, что мы с Мэг — не такие уж хорошие друзья. И, во-вторых, то, что я принял решение легкомысленно. Вы должны знать, что я никогда не принимаю никаких решений, не обдумав их…, - он остановился и, взглянув вниз, увидел, что его большой палец скользнул по границе между ее подбородком и нижней губой, и его дразнящая улыбка внезапно исчезла, — хорошенько.
Его взгляд потемнел, и у Элли перехватило дыхание. Она знала этот голодный взгляд. Он вызывал всевозможные недомогания. Прямо в этот момент ее охватило ужасное желание обнять его. А ей действительно не следовало этого делать.
О, но было бы так приятно уступить. Пульсирующие мурашки, которые пробуждались к жизни в ее теле, говорили ей об этом. Говорили ей, что он твердый и теплый, и что все его твердые места идеально прижмутся к ее округлостям.
— Я… я думаю, нам следует вернуться назад. Знаете ли, влажный воздух. Известно, что он вызывает всевозможные болезни.
Пока она говорила, его большой палец задел ее нижнюю губу, и по ней пробежала дрожь.
Он придвинулся ближе.
— Тебе холодно, Элли?
От его восхитительного запаха у нее пересохло во рту. Поэтому она кивнула, полагая, что он предложит им пойти в бальный зал. Вместо этого она почувствовала, как его рука скользнула по изгибу ее бедра к пояснице, притягивая ее к своему теплу.
Сопротивление только заставило ее голову закружиться и стать слишком тяжелой, чтобы ее можно было поддерживать, поэтому она позволила своему телу естественно наклониться к нему, ее руки легли на гранитную твердость под его атласным жилетом.
— Лучше? — пробормотал он, его дыхание коснулось ее виска, когда он зарылся носом в ее ароматные кудри.
Она закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на бешеный пульс внутри нее.
— Я не уверена. Кажется, у меня появился список совершенно новых недугов. Теперь я чувствую, что вся раскраснелась.
Особенно там, где ее тело прижималось к его.
Он напрягся, услышав ее признание, его хватка усилилась, как будто он пытался удержать их обоих совершенно неподвижно. Затем он пробормотал тихое ругательство.
— Лучше бы ты мне этого не говорила, — сказал он, его губы скользнули по ее лбу. — Ты не представляешь, как мысль о твоей коже — розовой, как глазированные пирожные, — искушает меня сверх всякой меры, заставляет задуматься, какой сладкой ты была бы на вкус… вся.
Он покрывал поцелуями ее щеки.
— Этот цвет, прямо здесь, преследует меня во снах. Твои губы тоже покраснели? О да. Ммм… такие теплые. Отдай их мне. Я позабочусь о них. Да, да, такие сладкие…
Он завладел ее ртом нетерпеливыми, обжигающими глотками, и беспомощный стон вырвался из ее горла. Она выгнулась в его объятиях, не в силах сопротивляться нападению на свои чувства, когда он покусывал и пробовал ее на вкус, безжалостно доставляя ей удовольствие. Ее ладони скользнули к его плечам, кончики пальцев зарылись в тонкую шерсть, чтобы не упасть.
— Но я думала, мы друзья, — слабо сказала она, ее пульс был тяжелым и учащенным, как будто ее кровь превратилась в реки густой глазури. Это оказывало ужасное воздействие на ее
