После поцелуя (ЛП) - Энок Сюзанна

– Тогда да, я считаю, что мы становимся с друзьями. И как друг, я прошу вас: пожалуйста, перестаньте рисковать своей свободой и жизнью ради…

– И вашей репутацией.

– Да, и моей тоже.

– Эгоистка.

Мужчины и их вендетты.

– Это вы эгоистичны, – парировала Изабель, увлекаясь спором. – И вы даже не можете увидеть этого, не так ли? Я понятия не имела, что Оливер отдал нам картину, на самом деле принадлежащую кому-то другому. Кому вы пытаетесь причинить боль?

– Никому, – сухо ответил он. – Я хочу то, что принадлежит мне. Если я попытаюсь вернуть это законным образом, то вы же знаете – я проиграю.

Девушка внимательно посмотрела на него.

– Вы пытаетесь причинить боль лорду Данстону. Вашему отцу.

– Не называйте его та…

– И потом есть еще я, – настаивала она, не желая начинать сражение за то, как сильно отец повлиял на жизнь Салливана, хочет он того признавать или нет. – Прошлая ночь имела для меня последствия, независимо от того… принимали ли вы предосторожности или нет.

– Вы пришли ко мне сами. Не вините меня в том, что утратили невинность, Изабель.

Ее щеки покраснели.

– Я имела в виду не это. Ради всего святого. Вы вошли в мою жизнь, Салливан, и мне нравится это. В общем смысле.

– А. Тогда я поступлю так, как захочу. Ожидаю, что так же сделаете и вы.

– Что это должно означать?

Салливан резко натянул поводья, и Ахилл заржал и остановился. Она с опозданием тоже остановила Молли, перед тем, как натянулся повод.

– Я не понимаю, потому вы пытаетесь защитить лорда Фэрчайлда, – наполовину проговорил, наполовину прорычал он. – У него есть кое-что, что принадлежит мне. И он с такой же радостью, как и все остальные, станет распространять неприятные слухи о вас.

Фэрчайлд? Вот цель его следующего ограбления?

– Я не пытаюсь защитить его. Я говорю о том, что он, может быть, и не подозревает, что сделал что-то дурное. И я прошу вас не подвергать себя опасности. Кроме того, вы не сможете ограбить его сегодня ночью. Он и леди Фэрчайлд дают сегодня бал-маскарад.

– Я знаю об этом. Полагаю, вы собираетесь посетить его?

– Салливан, не делайте этого.

Некоторое время он смотрел на нее.

– Вы прислушаетесь к моему руководству в своей жизни? Пожелаете ли вы Тилдену всего хорошего и распрощаетесь с ним навсегда, если я попрошу вас?

О Боже. Он ревнует. Дрожь пробежала по ее спине.

– Я…

– Очевидно, что мы – из двух различных миров, и у нас две различные жизни, Изабель. Я хочу провести еще одну ночь с тобой. Больше чем одну. Но мы не созданы друг для друга. При свете вы – мой наниматель. И не думайте, что я не заметил, как вы оглядывались по сторонам, не увидит ли нас вместе кто-то из ваших знакомых. – Он сделал глубокий вдох. – Мне следует держаться подальше от вас. Вы заставляете меня забывать то, что мне следует помнить всегда.

– Салливан, меня не волнуют слухи, – ответила Изабель, боль пронзила ее сердце, когда она осознала, что если не сможет образумить его, то может никогда больше не увидеться с ним после сегодняшнего дня. – Я назвала нас друзьями, и это на самом деле так.

– Я не хочу быть вашим другом. – Он отвел взгляд. – Не просто вашим другом. Этого недостаточно.

– Но вы…

– Вы начнете ездить на Зефир к концу этой недели. После этого, вы больше не будете нуждаться в моей «дружбе». Так будет безопаснее – и лучше – для нас обоих.

Он прищелкнул языком Ахиллу, и лошади снова двинулись в путь. И внезапно самым значительным событием дня стало не то, что она едет на лошади, а то, что через неделю она в последний раз увидит Салливана Уоринга. Он прав: дружба может быть частью отношений, но этого недостаточно. И Изабель не имела понятия, как можно превратить ее в нечто большее. А хочет ли она превратить дружбу в нечто большее – на этот вопрос ответить еще сложнее.

Глава 18

Идея надеть костюм бабочки казалась блестящей. Однако на практике Изабель начала сознавать, что у этого наряда есть определенные недостатки. Во-первых, молочно-белые крылья с радужными оттенками едва не выбили бокал с мадерой из рук ее матери, а теперь она еще и оказалась лицом к лицу с Элоизой Рэмплинг, одетой в костюм желтой бабочки.

Сама Изабель предпочитала насыщенные голубые и пурпурные тона, которые выбрала она, и на ее щеках блестели нанесенные косметикой завитки тех же цветов. Сегодня вечером девушка ощущала себя свободной и экзотичной, и даже несмотря на любопытные косые взгляды, направленные на нее, она привлекла внимание достаточного числа джентльменов, и ее танцевальная карточка была почти заполнена.

Изабель оставила ранний вальс для Оливера по его просьбе, и улыбнулась, когда увидела, как он, в тигриной полумаске, прокладывает себе путь через толпу.

– Добрый вечер, – проговорила она. – Вы выглядите очень импозантно.

Лорд Тилден был одет в оранжево-черный жилет, гладкие черные кожаные перчатки придавали ему весьма хищный вид. На самом деле он выглядел очень соблазнительно, и на мгновение Изабель ощутила вину за то, что посчитала сводного брата Салливана привлекательным.

Он склонил голову и протянул руку за ее танцевальной карточкой.

– У экипажа Тилдена сломалось колесо, – послышался негромкий голос Салливана, – и он сможет прибыть лишь значительно позже.

Она побледнела. Радуясь тому, что полосы краски на ее лице скроют потерю самообладания, она схватила Салливана за обтянутую черной перчаткой руку.

– Что вы делаете? – горячо прошептала девушка.

– Забираю себе вальс, – ответил он, вписывая «Тигр» рядом с этим танцем, а затем передавая карточку ей обратно. – Вижу, что вы оставили один для меня.

– Но…

Салливан взял ее за руку, склонился над ней и слегка сжал пальцы.

– Я хотел увидеть вас где-то еще, кроме как в конюшне. Прикажите мне уйти, и я исчезну.

– Как вы узнали, что Оливер будет одет в костюм тигра?

Салливан быстро улыбнулся.

– У меня есть свои источники.

– Вы уже… что-то вернули себе?

– Пока нет. Позже.

Он собирался потанцевать с ней, а затем пойти и похитить картину. Для него смертельно опасно быть пойманным во время той или другой деятельности, и Изабель никогда не признается ему в том, что ощущает едва заметное возбуждение от всего этого.

– Вы пытаетесь добиться того, чтобы вас раскрыли? – спросила она в ответ.

– Не сегодня.

– Оливер, – проговорил ее брат, подходя к ним, чтобы пожать ему руку. – Думаю, что мне стоило сделать выбор в пользу более опасного зверя.

– Ерунда, Филлип, – вставила Изабель, чтобы Салливану не пришлось делать ничего, кроме как улыбнуться под полумаской, – твой олень выглядит весьма величаво.

– Оленьи рога чертовски тяжелые. С этим я соглашусь.

Заиграла музыка к началу вальса, и Салливан протянул ей обтянутую перчаткой руку.

– Извини нас, Филлип, – произнесла Изабель и сжала протянутые пальцы.

Они направились к большой, заполненной людьми танцевальной площадке и рука Салливана скользнула ей на талию. Девушка как раз собиралась спросить, умеет ли он вальсировать, когда он грациозно закружил ее в танце.

О да, он умел вальсировать. Уоринг двигался как прирожденный атлет, с той же легкой грацией, которую он демонстрировал во дворе конюшни. Из-за оранжево-черной полумаски блестели его бледно-зеленые глаза.

– Вы сошли с ума, – прошептала она. – Совсем сумасшедший.

– Как вы знаете, я чувствую себя очень комфортно, когда на мне маска.

– Вы окружены дюжиной людей, у которых вы что-то украли. Что, если я решу разоблачить вас?

– Это не произойдет, милая, – ответил он.

– И откуда вам это известно?

– Потому что вы тоже немного сумасшедшая. Вы танцуете с коннозаводчиком. – Он бегло улыбнулся ей. – Должен ли я потанцевать с кем-то еще сегодня вечером?

– Думаю, что это будет в высшей степени опасно. – Кроме того, Изабель не хотела, чтобы он танцевал с другими леди. Он пришел, чтобы потанцевать с ней.