Герцель Давыдов - Акива и Рахель. История великой любви
мер своего праотца Авраама и других Великих Иудеев и помня
о нашем нынешнем противостоянии римлянам, потомки сдела-
ют тот же выбор, что и мы – они сохранят традиции сынов изра-
илевых до скончания времен. Приведу вам только один блиста-
тельный пример с нашим праотцем Авраамом, которого грозный
царь Нимрод под страхом смерти пытался склонить к идолопо-
клонству. Но, не поддавшись угрозам царя, Авраам первым от-
крыто заявил, что Вс-вышний – Един и нет никого, кроме Него.
И чтобы еще раз доказать свою приверженность истории иу-
дейского народа, я сегодня полностью присоединяюсь к наше-
му праотцу Аврааму и заявляю: Вс-вышний – Един, и нет нико-
* Коэлет , 1:9.
го, кроме Него. Давайте докажем им, что так думаю не только я,
а мы все как один присоединяемся к этой фразе: есть только Он,
и нет никого, кроме Него! Никого, кроме Него! – поставил точ-
ку в своей эмоциональной речи раби Акива.
– Нет никого, кроме Него! Нет никого, кроме Него! – про-
должали скандировать присутствующие.
Долгие овации сопровождали речь раби Акивы, и когда
люди начали покидать главную площадь города, то и Акива,
убедившись, что у всех его учеников есть где переночевать,
отправился вместе с Рахель к себе домой.
* * *
Открыв калитку и войдя следом за Рахель во двор, он услы-
шал знакомый голос:
– Мир тебе, раби Акива.
Акива повернул голову и увидел своего соседа Ишру.
– Мир тебе, Ишра, как ты поживаешь?
– Я только хотел сказать, что мне очень приятно соседство
со столь великим человеком, и хочу попросить у тебя про-
щения за все обидные слова, сказанные в твой адрес. А так-
же в твоем присутствии попросить прощения у твоей жены и
взять обратно все свои слова.
– Уважаемый Ишра, я не держу на тебя зла. Уверен, что Ра-
хель тоже.
Рахель, соглашаясь, кивнула головой.
– Раби Акива, знаешь, в чем я убедился на твоем примере?
Священное Писание и впрямь творит чудеса! У меня вызыва-
ет большое уважение тот путь, который тебе удалось преодо-
леть в столь зрелом возрасте.
– Поддержка близких помогала мне, без них я бы всего
этого не достиг.
Попрощавшись с соседом и пройдя в дом, раби Акива на-
конец-то встретился со своими детьми.
– Идите я вас обниму! Какие вы у меня стали большие и
красивые! – обнимая детей, произнес Акива.
– Отец, я узнал тебя, как только услышал твой голос, не-
смотря на то что в последний раз видел тебя ребенком. Мне
не верилось, что ты и есть раби Акива! – восторженно про-
изнес Иошуа.
– Да, столько времени прошло. Вы повзрослели и выгля-
дите прекрасно, значит, ваша мать за вами хорошо смотрела.
Я представляю, как ей было тяжело…
– Отец, видишь, это стоило того, и хорошо, что все это
в прошлом. Сегодняшний день жители Иерусалима не забудут
никогда, – произнесла Шулямит.
– Наверное, сегодня в Иерусалим съехались люди со всей
Иудеи, – добавил Иошуа. – Ими движет надежда на свобод-
ное будущее. Даже рыночные торговцы, которые работают
круглый год, закрыли свои лавки, чтобы пойти приветство-
вать тебя и твоих учеников. Все хотели продемонстрировать
сопричастность этому историческому событию.
– Как я рад всех вас слышать, – произнес раби Акива. —
Надеюсь, что мы больше не будем расставаться, я заберу вас
с собой в Бней-Брак.
Рахель и дети обрадовались этому предложению. Поужи-
нав, раби Акива отправился в свою комнату отдыхать.
* * *
Проснувшись рано утром, он застал Рахель все еще спящей
и не стал ее тревожить. Позавтракав и помолившись вместе
со своими учениками, раввин, к удивлению последних, отпра-
вился на городской рынок, торговля на котором уже шла пол-
ным ходом.
Вернувшись домой, раби Акива зашел в комнату жены.
– Доброе утро, любимый, – произнесла Рахель.
– Доброе утро, Рахель.
– Ты давно проснулся? Какая же я плохая жена, даже не
приготовила завтрак для мужа!
– Ты вчера очень переутомилась, и я рад, что тебе удалось
отдохнуть.
– Все в порядке, идем, я приготовлю тебе завтрак.
– Рахель, ты же знаешь, что раввины встают рано и завтра-
кают чуть свет, – улыбнулся раби Акива.
– Я так счастлива, что ты рядом, – произнесла Рахель,
глядя на мужа.
– Рахель, на твоем одеяле лежит сверток, пожалуйста, от-
крой его.
– Ты привез мне подарок! Наверное, сладости, – откры-
вая сверток, радостно произнесла Рахель.
– Не привез, а купил в Иерусалиме, открывай, пожалуй-
ста, аккуратно.
Рахель, открыв сверток, замерла в изумлении… В ее руках
была диадема «Золотой Иерусалим».
– Спасибо тебе, любимый. Я не могу поверить своим гла-
зам… откуда у тебя столько денег?
– Ты забываешь – я раввин и глава ешивы, а раввины
тоже получают жалованье. Около десяти лет, после того как
уже стал раввином, я продолжал жить на отправленные тобой
деньги. Десятую часть от своего жалованья я отдавал на бла-
готворительность, а остальное откладывал. Я копил эти день-
ги только для того, чтобы сделать тебе этот давно обещанный
подарок.
– Спасибо! – Рахель заплакала.
Надев диадему на свои роскошные волосы и подойдя к зер-
калу, она сразу же сняла ее и поставила аккуратно на стол.
– Что случилось? Она тебе не понравилась?
– Я не могу носить ее. Люди правы: я уже совсем старая и
не такая красивая, как прежде. Если ты выберешь себе в жены
кого-то красивее и моложе меня, я постараюсь это принять.
– Рахель, перестань говорить глупости, – спокойно отве-
тил муж.
– Акива, я уже не такая красивая, годы взяли свое, и ты, ве-
роятно, уже не любишь меня, как прежде.
– Мы сейчас вместе, я вернулся к тебе после двадцати че-
тырех лет учебы, вернулся именно к тебе и нашим детям, а не
к другой, разве это тебе ни о чем не говорит?
– Мне важно понимать, что ты со мной не из жалости, что
ты вернулся не из-за того, что я ждала тебя и помогла выу-
читься. Мне, как и каждой женщине, хочется знать, что я еще
любима.
– В самом деле, я тебе признателен за все, что ты для меня
сделала, и не вернуться к тебе после всего этого было бы край-
ней неблагодарностью, но я здесь не поэтому. Я здесь только
потому, что ты моя жена и, кроме тебя, в этом мире мне ни-
кто не нужен.
– Это хорошо, что ты ответил именно так: если бы ты со-
гласился, что я старая и некрасивая и ты нашел себе молодую,
то не знаю, как бы я поступила. Одно дело знать, что ты уе-
хал учиться, а другое – что принадлежишь другой! Акива, я
часто думала об этом, но каждый раз понимала, что никогда
