Лаура Гурк - Тайные желания джентльмена
- Встретиться с глазу на глаз?
- Да. Чтобы обсудить то, что произошло между нами на днях. - Он сделал глубокий вдох. - Я должен взять на себя ответственность за неподобающее джентльмену поведение.
Она отлично помнила это неподобающее джентльмену поведение и то, что оно заставило ее почувствовать. Мария закусила губу и опустила глаза. Щеки ее пылали, как огонь.
Разумеется, он это заметил.
- Я понимаю, что привожу вас в смущение, обсуждая такие вещи, - сказал он, - и сожалею об этом, но без этого нельзя обойтись. - Он принялся прохаживаться по кухне, как будто не мог стоять на месте. - Во-первых, позвольте сказать, что, предлагая вам место в моей карете, я прежде всего беспокоился о вашем здоровье и безопасности. - Он остановился и откашлялся, но на нее не взглянул. - По крайней мере сначала.
- Я не думаю, что вы именно предложили мне место в вашей карете, - поправила его она. - Вы втащили меня внутрь силой.
Он игнорировал ее уточнение.
- Но эти заботы вскоре сменились другими намерениями, гораздо менее честными, хотя мне и стыдно в этом признаться. Даже сейчас я не могу как следует объяснить свои действия. - Взглянув на свою шляпу, он нервно хохотнул. - Такое недисциплинированное поведение вообще мне несвойственно.
Она была склонна согласиться, но он не дал ей возможности сказать это.
- Человек моего социального положения, - продолжил он, снова принимаясь ходить по кухне, - может допускать подобные сексуальные вольности по отношению к своей любовнице или, возможно, к своей жене, но не к невинной женщине. Поскольку вы не являетесь представительницей полусвета и мы не женаты, мне было непростительно допускать такое поведение.
Мария ошеломленно смотрела на него. Значит, он явился, чтобы извиниться за то, как он целовал ее и как прикасался к ней? Она, конечно, относилась без должного уважения ко всяким правилам поведения, но мысль о том, что он намерен выразить сожаление по поводу того, что ей самой показалось великолепным, привела ее в недоумение.
- Филипп, нет никакой необходимости…
- Мисс Мартингейл, позвольте мне закончить. Я сознаю, что мои сексуальные домогательства непростительны. Единственным их оправданием может быть глубокое и страстное желание, которое я испытываю к вам.
Мария аж рот открыла от удивления. То, что у Филиппа возникла необъяснимая тяга к ней, было вполне очевидно после событий той ночи, но то, что он вслух признался в этих чувствах, буквально потрясло ее.
- Согласитесь, что в таких обстоятельствах, - продолжал он, - единственной честной альтернативой является брак.
Его слова вызвали не просто удивление, а настоящий шок. Она попыталась заговорить, но мысль о том, что Филипп, кажется, предложил ей выйти за него замуж, была такой абсурдной, что она не смогла даже ответить.
Он, похоже, принял ее молчание за согласие.
- Поскольку семьи у вас нет, мы поженимся в Лондоне, потому что здесь у вас есть подруги, которые смогут присутствовать на церемонии с вашей стороны. Сейчас в моде продолжительные помолвки, но в данных обстоятельствах это невозможно. Я думаю, что трех недель будет достаточно для оглашения в церкви, получения разрешения и скромного объявления в газетах.
- Подожди же, прошу тебя! - взмолилась она, протянув руку, повернутую к нему ладонью, как полицейский останавливает уличное движение. - Ты хочешь жениться на мне?
Как только эти слова слетели у нее с языка, она начала смеяться. Она не могла удержаться от смеха, настолько странным показалось ей сказанное.
- Я не ожидал, что предложение моей руки тебя так позабавит, - с достоинством произнес он.
Взяв себя в руки, она зажала рот рукой, поняв, что ранила его гордость. Но разве можно было серьезно отнестись к такому заявлению? Однако, заглянув ему в лицо, она поняла, что он относится к этому совсем не так, как она.
- Извини, - сказала она, - просто я меньше всего на свете ожидала предложения выйти за тебя замуж.
- Это можно понять. Учитывая мое поведение и разницу в наших социальных статусах, ты, наверное, думала, что я явился, чтобы сделать какое-нибудь мерзкое предложение. Однако независимо от наших социальных статусов я не могу допустить, чтобы мое бесчестное поведение по отношению к тебе не было компенсировано честным поступком.
Сбитая с толку Мария нахмурила лоб.
- Значит, ты чувствуешь себя обязанным жениться на мне из чувства долга?
- Да. То есть нет. Я хотел сказать… - Он замялся. - Боюсь, что то, что я испытываю к тебе, не поддается контролю с моей стороны. Как ни больно мне говорить об этом, я не могу обещать, что случившееся в карете не произойдет снова. Как я уже говорил, ты невинная женщина, а я не могу гарантировать, что ты останешься такой, если мы снова окажемся в подобных обстоятельствах.
- Двенадцать лет назад ты не мог разрешить своему брату жениться на мне, однако теперь сам хочешь сделать то же самое?
- Да, я спас его тогда от неблагоразумного брака, а теперь сам попался в ту же ловушку. Разве это не парадоксально?
Парадоксы ее не интересовали. Она все еще пыталась оправиться от шока.
- Значит… значит, ты любишь меня? - Даже задавая этот вопрос, она этому не верила, тем более что они разошлись во взглядах на любовь в тот вечер, когда он поцеловал ее в этой самой комнате. Однако, ожидая ответа, она затаила дыхание.
- Любовь? - Он поднял взгляд к потолку и рассмеялся невеселым смехом. - Я думаю, было бы вернее назвать это безумием.
Она почувствовала странное разочарование, но ее гордость не позволила ей дать ему это заметить.
- Да, я помню, что ты несколько недель назад назвал свое отношение ко мне психическим отклонением от нормы.
- Я уверен, что это пройдет, как только…
- Как только ты удовлетворишь свое желание? - подсказала она.
- Вот-вот. - Он потер рукой лоб. - По крайней мере я на это надеюсь.
Мария решила, что с нее достаточно.
- Спасибо за объяснения относительно прошлого события в карете. Кажется, я теперь полностью поняла твои чувства. - Она взглянула на него строгим взглядом. - На самом деле ты хочешь сказать, что желаешь переспать со мной, но, кроме женитьбы, не можешь придумать никакого другого способа сделать это так, чтобы не пострадало твое чувство чести.
При этих словах он расправил плечи и на лице его появилось выражение, которое она хорошо знала: холодная, непроницаемая маска безупречного джентльмена.
- Речь идет не о моих желаниях, мисс Мартингейл. То, что я чувствую к вам, я никогда не желал чувствовать, и это чувство меня не обрадовало. Девочкой вы работали в моей семье на кухне. Вы были дочерью нашего шеф-повара и внучкой - если я правильно помню - виноторговца. Ваша матушка приходилась родственницей одному сквайру, но эта родственная связь очень незначительная и бесполезная.
