Ани Сетон - Очаг и орел
Увидев холодную улыбку этой женщины, Эспер поняла, что перед ней — мелочная тиранка. Девять остальных работниц подняли головы. На вид им было от четырнадцати до тридцати лет, и все они выглядели симпатичными. Когда приказчик ушел, работницы снова опустили головы. Шум машин не прерывался ни на минуту. Свет в комнате был тусклым, и женщины низко наклоняли головы.
— Повесьте вашу шаль вот сюда, — распорядилась начальница. — Этот передник не годится: нужно — из черного бомбазина, как у всех. Теперь прочтите вслух правила, я должна быть уверена, что вы все поняли, — она показала на табличку, прикрепленную в простенке между окнами.
Эспер прочла:
1. Не разговаривать между собой, только с начальницей.
2. Не слоняться без дела по фабрике.
3. Женщинам-работницам запрещаются всякие разговоры с рабочими-мужчинами.
4. Не разрешается отсутствовать больше пяти минут.
5. Не разрешается уходить с рабочего места, пока дневная норма не сдана начальнице.
— Все ясно? — резко спросила мисс Симпкинс.
— Да, — вяло ответила Эспер.
— Да, мэм, — хмуро поправила ее начальница.
— Да, мэм.
Эспер села на свободный стул между девочкой лет пятнадцати и полной женщиной лет тридцати.
Она напрягалась, чтобы понять отрывисто-ворчливые инструкции начальницы. Процесс был несложным, нужно только научиться вдевать нитку в иглу и помнить, что нитка имеет обыкновение обрываться.
Начальница прохаживалась за спинами работниц, делая женщинам замечания. Иногда она садилась за свой стул и с таким же недовольным видом поглощала мятные таблетки.
Час шел за часом. Плечи Эспер, сгорбившейся у машинки, болели, в глазах у нее рябило от постоянного мельтешения иглы.
В двенадцать повсюду на фабрике зазвенели звонки. Женщины встали и принесли бумажные пакеты, сложенные под вешалкой. Эспер, у которой с собой было два пирога с рыбой, достала их и принялась есть.
— Теперь мы можем поговорить? — спросила она у соседки. Та покачала головой, глядя на обедавшую начальницу.
— Почему?
Соседка ответила едва слышно:
— Правила этой старой стервы. Она здесь что хочет, то и делает.
— Что она может сделать?
— Срезать оплату.
Мисс Симпкинс подняла голову, подозрительно глядя на Эспер:
— Если вы кончили есть, продолжайте работу.
— Но прошло всего несколько минут, — ответила Эспер. — На табличке у мистера Джонсона написано: полчаса на обед.
Начальница встала, процедив сквозь зубы:
— Или вы будете делать, что я говорю, или уйдете. Я старшая в этом цехе.
Остальные работницы с любопытством уставились на Эспер, ожидая продолжения. Новенькая хочет показать себя. Ничего, скоро поймет что к чему. Но Эспер пожала плечами и вернулась к машинке. Что пользы спорить? Она ничего хорошего и не ожидала от фабрики. Нет, думала она, нельзя давать повод этой старухе выгнать ее. Она уйдет, когда сама захочет. Она еще покажет этому Портермэну. Когда придет время уйти, она скажет ему все, что думает о его драгоценной фабрике. Он, наверное, удивится, когда узнает, что она все-таки стала работать здесь.
Но Эймос не думал об Эспер. Он передал дело Ханивудов приказчику и забыл о нем, сам же был по-прежнему занят приобретением новых машин и с этой целью ездил в Фармингтон, к Маккею.
Только в ноябре он вспомнил о существовании Эспер. Раз в месяц Эймос совершал инспекцию фабрики. Джонсон обычно хорошо справлялся со своими обязанностями, и Эймос почти не общался с рабочими, но он считал полезным для дела иногда появляться в цехах собственной персоной, и ему приятно было, что его встречают, кланяясь и улыбаясь.
В тот ноябрьский день его обход был еще приятнее, так как он объявил рабочим, что в среду, в канун Дня благодарения, в буфете будет бесплатное пиво. Младшие начальники от лица подчиненных выразили ему сердечную благодарность.
Эймос, сопровождаемый Джонсоном, наконец зашел и в швейный цех. Визит его, как обычно, не был объявлен заранее. Оглядывая помещение, Эймос вдруг заметил рыжеволосую девушку. Он с удивлением узнал Эспер. Надо же, подумал он, а она выглядит не так уж плохо. Интересно, как она здесь оказалась? В этот момент начальница, увидев его, вскричала:
— О, мистер Портермэн? Какая честь? Девушки, девушки, встаньте!
Швеи встали, остановив свои машины. Эспер была выше всех. Она посмотрела на Эймоса спокойно, без восторга или вызова. Он заметил, что глаза ее под густыми темными бровями не зеленые, как казалось ему раньше, а золотисто-карие.
— Все вместе, — скомандовала мисс Симпкинс. — «Здравствуйте, мистер Портермэн!» Ей вторил послушный хор. Эспер промолчала.
Эймос кивнул:
— Здравствуйте, девушки! Все идет хорошо?
Мисс Симпкинс энергично закивала.
— Достаточно ли здесь тепло? — спросил Эймос, взглянув на маленькую железную печку в углу. В комнате не было тепло: тонкие деревянные стены были плохой защитой от холода. Он заметил, что Эспер и другие работницы были в шалях и вязаных платках.
— Я распоряжусь, чтобы доставляли побольше дров, — сказал Эймос.
— Вы так добры, — суетилась вокруг него начальница, — вы просто балуете наших девушек. — Сама она, закутанная в шаль, постоянно сидела рядом с печкой и чувствовала себя уютно.
— Хорошо ли работают машины? — подчиняясь внезапному импульсу, Эймос подошел к машине Эспер. Девушка отошла в сторону, гордясь аккуратно состроченными заготовками. Пусть попробует найти брак, подумала она насмешливо.
Но Эймос смотрел не на заготовки. Он смотрел на длинную, красивую руку девушки и видел, что пальцы ее покраснели и огрубели.
— Ну, как вам работа? — спросил он, почти нутром ощущая враждебность Эспер.
— Она дает возможность честно зарабатывать деньги, — последовал ответ.
Эймос прошел дальше, склонился еще над чьей-то машинкой, потом вспомнил, что хотел сделать объявление.
— В среду вечером мужчины получат бесплатное пиво, — он улыбнулся. — Но так как вам, леди, это вряд ли подходит, то вы можете уйти домой пораньше, в шесть часов.
Это было щедростью, и он с удовольствием слушал возгласы благодарности. На других фабриках перед праздником работали сверхурочно, чтобы компенсировать время праздника. Эймос взглянул на Эспер, но выражение ее лица не изменилось.
«Ну, понятно, — думала она, — ты — этакий вельможа, который милостив к своим подданным. Интересно, сам-то ты хотел бы здесь работать под началом мисс Симпкинс?»
Она уже понимала значение правил начальницы. Та управляла цехом, как школой трудновоспитуемых. В туалет нельзя было выйти без разрешения, даваемого неохотно, и время отлучки фиксировалось. За каждую минуту опоздания — штраф в пенни. Женский туалет был в противоположном конце здания, к тому же на дороге были свалены в кучу кожи, поэтому пройти было трудно. Так что заработок мисс Симпкинс дополнялся многими пенни в день.
