Лиз Карлайл - Один маленький грех
— Леди Таттон, — оживленно сказала герцогиня, — вы помните моего сына, маркиза Девеллина?
Во время церемонии представления маркиза Аласдэр оцепенело молчал. Когда очередь дошла до него, леди Таттон признала их знакомство коротким «мы встречались».
Он низко склонился, целуя ей руку, потом поцеловал руку Эсме, сказав всего несколько слов сверх предписанного. Сначала он подумал, что Эсме так и будет смотреть вниз. Но в последний момент она оторвала взгляд от пола и посмотрела ему прямо в глаза — совсем как в ту ночь, когда они впервые встретились. Результат был тем же. Как удар в живот. Взгляд ее правдивых зеленых глаз пронзил его насквозь. Легко прорвал защиту. Как если бы ей была ведома каждая его мысль. Как если бы она знала его лучше, чем он сам.
— Рада видеть вас снова, сэр Аласдэр.
Он изнемогал от этого тихого голоса, теплого и вызывающего воспоминания. Оказывается, ему не хватало его. В замешательстве он отпустил ее руку и быстро отступил назад. Она повернулась к Куину, улыбнулась ему, и ее улыбка не была совсем неискренней. Затем трио двинулось дальше, оставив Аласдэра провожать их глазами.
Последовавший вскоре обед оказался самым жалким из всех, на которых приходилось бывать Аласдэру, поэтому первое время он бросал негодующие взгляды на Девеллина, который завлек его сюда. По меркам Мейфэра, гостей было немного, и большая часть гостей хорошо знали друг друга. За длинным столом не умолкали оживленные разговоры, прерываемые взрывами смеха, которых не услышишь на обедах, носящих более официальный характер. Герцогиня владела искусством приема гостей, все же признал Аласдэр.
Он сидел между Сидони и Изабел, леди Кертон, лучшей подругой герцогини. Аласдэру она была очень симпатична. Филантропка, она приобретала друзей везде, где бы ни появлялась, и, несмотря на свой возраст, любила пошутить и подурачиться. Всего несколькими месяцами раньше она помогла ему устроить веселую мистификацию, которая позволила предать забвению пресловутого Черного ангела, а Деву и его невесте наслаждаться удачным браком, не боясь, что его омрачит прошлое Сидони.
Однако на этот раз даже общество леди Кертон не оживило Аласдэра. Он машинально отвечал на ее вопросы, пока она наконец не обратила внимание на джентльмена слева, оставив Аласдэра в одиночестве посреди шумного веселья.
Эсме, заметил Аласдэр, сидела между Сматерзом и молодым человеком по имени Эдгар Ноуэлл, благовоспитанным и скучным, о котором было известно, что он протеже герцога в политике и большой подхалим. Эсме одинаково улыбалась и тому, и другому. Кто бы мог подумать, что сухарь Ноуэлл может так любезничать.
Эсме смеялась над остротой, которую Ноуэлл прошептал ей, слишком близко наклонившись к ее ушку. Чтобы не остаться забытым, Сматерз привлек ее внимание, накрыв ее руку, лежавшую на столе, своей. Жест был слишком дерзким. Эсме повернулась к нему с неприкрытым интересом. Аласдэр почувствовал, как что-то внутри противно екнуло.
— Она восхитительна, не правда ли? — услышал он возле своего уха.
Возвращенный к действительности, Аласдэр повернулся к леди Кертон.
— Прошу прощения?
Ее светлость смотрела на него ясными, полными жизни глазами.
— Мисс Гамильтон, я имею в виду, — пояснила она. — Я вижу, вы не сводите с нее глаз.
— На самом деле я смотрю на ее платье, — холодно сказал он. — Не могу определить его цвет. Оно ведь не черное?
— Оно цвета баклажана, красновато-лиловое, — пояснила она. — Бедная девочка весной потеряла мать. Я видела ее на прошлой неделе на чае у герцогини, а потом еще раз в литературном салоне на Парк-лейн. Мы долго беседовали, мисс Гамильтон и я.
— Уверен, она очаровательна.
Леди Кертон отпила маленький глоток из бокала.
— Леди Таттон сказала мне, что ее племянница не будет танцевать после обеда. Мисс Сматерз исполнит на пиано несколько деревенских мотивов.
— Я не знал, — отвечал он. Леди Кертон улыбнулась.
— Мне кажется, молодая леди ничего не будет иметь против того, чтобы просто прогуляться по залу.
Аласдэр насмешливо взглянул на нее.
— Боюсь, вы неправильно истолковали мой интерес. В глазах леди Кертон, казалось, блеснул огонек.
— Мне следовало бы надеть очки. Но малышка все же прехорошенькая — знаете, ее мать слыла в Шотландии красавицей, а ее дедушка оставил ей по завещанию девяносто тысяч фунтов, так что, надо думать, она будет хорошо устроена.
Аласдэр подумал, что плохо расслышал ее слова.
— Прошу прощения?
Леди Кертон непонимающе моргнула.
— Ее мать была известной красавицей, — повторила она. — Говорят, во время ее первого выезда в свет граф Стрейтен и герцог Лангуэлл дрались на дуэли за то, кто будет танцевать с ней последний танец, оставшийся не расписанным в ее бальной карточке.
Аласдэр покачал головой:
— Нет, насчет завещания. Я думал… ну, я думал, у ее семейства совсем не было средств?
Графиня снова невинно моргнула.
— Отчего же, на самом деле это не совсем так! — сказала она. — Ее отец действительно растратил свое состояние и умер банкротом. Но ее дед со стороны матери разбогател на морских перевозках. Когда он умер, Ровена уже была замужем за очень богатым лордом Таттоном. А Розамунд, ее сестра, вышла замуж за… ну, за еще одного красавца. Аласдэр чуть улыбнулся.
— Должно быть, эта привычка ей дорого стоила.
— То же самое сказал ей ее отец! — шепнула леди Кертон. — Поэтому, как истый рассудительный шотландец, он перевел все имущество в доверительную собственность и стал опекуном своих внучек, Энн и Эсме, оставив завещание, что они получат свои доли при вступлении в брак или по достижении тридцатилетия, в зависимости от того, что наступит раньше. Итак, на что вы поставите?
— Поставить на что? — не понял Аласдэр.
— Что, по-вашему, наступит раньше? — не отступала ее светлость. — Есть ли хоть какой-нибудь шанс, что такая прелестная девушка останется не замужем до своего тридцатилетия теперь, когда она появилась в городе? Я не думаю!
— Не знаю, — отвечал он. Он молил Бога, чтобы она вышла замуж. И чем скорее, тем лучше.
Леди Кертон легонько дотронулась до его руки и наклонилась ниже.
— Кому-нибудь следовало бы тем не менее остеречь ее относительно мистера Сматерза, как вы считаете? — проворчала она. — Девушка, наверное, столь же неопытная, сколь и хорошенькая. Леди Таттон может не знать, что Сматерз недавно заложил свое поместье в Шропшире. Мне сказали, что он потерпел ужасные убытки на американском рынке ценных бумаг.
Наконец до Аласдэра дошло, о чем она говорит. Сматерз охотился за приданым. А у Эсме были деньги. О Боже! Если ее тетя не будет глядеть в оба глаза, крошка станет овечкой, предназначенной на заклание.
