Моника Бернс - Прекрасная куртизанка
Услышав шорох песка под чьими-то легкими шагами, Аллегра повернула голову и увидела Джамала, который остановился рядом с ней.
— Анаси, — произнес он с легким поклоном.
Джамал учил ее берберскому языку, и она знала, что «анаси» означает «женщина». Но почтительный тон, с которым подданные Шахина произносили это слово, заставляло его звучать как уважительное обращение.
— Я вижу, вам нравятся наши закаты, — заметил он с улыбкой.
Она бросила на него короткий взгляд, прежде чем вернуться к созерцанию окружающего пейзажа.
— Да, они прекрасны. В Англии таких не бывает.
Они помолчали, любуясь игрой красок в вечернем небе. Спустя несколько секунд Джамал учтиво кашлянул.
— Анаси, есть новости.
— Какие же?
Она нахмурилась, повернувшись к нему.
— Лорд Шафтсбери все еще в Мараккеше, — сказал он. — Говорят, недавно он получил письмо из Англии и удвоил свои усилия по поиску Шахина.
То, что Чарлз по-прежнему в Марракеше, означало, что ей придется задержаться в лагере Шахина на неопределенное время. Сердце Аллегры подпрыгнуло, и она попыталась заглушить радость, которую ощутила при этом известии. Ее реакция была настолько красноречивой, что не могла не внушать беспокойства. Она улыбнулась:
— В таком случае мое пребывание в лагере затянется.
— Похоже на то. Я пытался убедить Шахина отвезти вас в Марракеш и позволить судьбе решить ваше будущее, но он упрямый малый.
— Я с удовольствием останусь здесь, пока Чарлз не вернется в Англию. Нассару нельзя доверять.
Она постаралась отогнать образ своего похитителя, мелькнувший в ее сознании.
— Он убийца.
Лицо Джамала потемнело от ненависти. Его собеседница понимала горячность бедуина и разделяла его чувства.
— Расскажите мне, как все произошло, — попросила Аллегра.
— Нассар руководил налетом на лагерь шейха Махмуда и убил жену Халида. Его подручные пытались убить Хакима, но Шахин спас мальчика. За это Халид сделал Шахина телохранителем своего сына и членом совета племени.
Нотки ужаса в голосе Джамала напомнили Аллегре о боли в глазах Лейлы, когда девушка рассказывала ей о налетах. Должно быть, в тот момент она думала о смерти своей матери. При мысли о том, что Хаким и Лейла осиротели в таком раннем возрасте, сердце Аллегры болезненно сжалось. Она больше не стала расспрашивать Джамала ни о чем. Тот находил тему мучительной, и ей не хотелось усугублять его страдания.
Лицо Нассара живо предстало перед ее мысленным взором, и она содрогнулась. Этому негодяю придется за многое ответить, и она не единственная, кто хотел бы видеть его наказанным. Они замолчали, наблюдая за заходом солнца, пока оно не превратилось в красно-оранжевую полоску на горизонте.
Аллегра перевела взгляд на Атласские горы. В быстро меркнущем свете они казались еще более грозными и неприступными, напомнив ей о Шахине — с его силой и несгибаемостью. Точно так же, как горы защищали марокканскую равнину от наступления песков Сахары, Шахин защищал своих людей от негодяев, подобных Нассару. Джамал заговорил, словно прочитав ее мысли:
— Шахин для меня как сын. Ему повезло, что вы здесь, дорогая анаси.
— Почему? — спросила она, повернувшись к нему.
В вечерних сумерках его лицо казалось еще более смуглым, чем обычно.
— Вы позволите? — Он потянулся к ее руке, на которой была изображена райская птица, и осторожно коснулся узора, напоминавшего языки пламени. — Эти отметки указывают, что вы джахим анаси. Огненная женщина.
— Не понимаю.
— Мы суеверный народ, — улыбнулся Джамал. — Более года назад Шахину предсказали, что к нему явится огненная женщина и останется с ним, пока его прошлое не соединится с его будущим. Все верят, что вы и есть огненная женщина, кроме Шахина, конечно.
— Чепуха. Эти отметки ничего не значат.
Она решительно тряхнула головой, вырвав у него свою руку.
Джамал выгнул бровь, задумчиво глядя на нее.
— Берберы говорят, что именно самые невероятные вещи творят нашу судьбу.
— И тем не менее для меня это ничего не значит.
Аллегра снова покачала головой, вспомнив старуху на рынке, которая назвала ее судьбой Шахина.
— Возможно, — тихо отозвался Джамал. — Но огненная женщина заставит Шахина взглянуть в лицо своему прошлому. Чего он не желает делать.
— Сомневаюсь, что я в состоянии помочь ему, особенно если учесть, что я предпочитаю хранить во мраке собственное прошлое, — возразила Аллегра, отвернувшись.
— Шахин сталкивается со своим прошлым каждый раз, когда видит вас.
Джамал помолчал, затем глубоко вздохнул, словно принял какое-то решение, и продолжил, устремив на нее пронизывающий взгляд:
— Если бы он знал, что…
— Знал что, дружище?
Резко обернувшись, они увидели Шахина. В тусклом сиянии костра было видно, что его губы неодобрительно сжаты. Аллегра спокойно встретила его обвиняющий взгляд.
— Джамал думает, что вы сердитесь на него за то, что он рассказал мне, как вы спасли Хакима от резни, устроенной Нассаром, — сказала она, прежде чем бедуин успел заговорить. — И что Чарлз по-прежнему в Марракеше.
Шахин бросил на Джамала жесткий взгляд:
— Не надо было ей ничего рассказывать.
— Не вижу в этом никакого вреда.
Вызов, прозвучавший в голосе Джамала, заставил Шахина сузить глаза. Он что-то резко бросил на языке берберов. Лицо Джамала потемнело от гнева, и он ответил с резкостью родителя, одергивающего ребенка. Прежде чем Аллегра успела уловить суть спора, он закончился. Вскинув руки в раздраженном жесте, Джамал повернулся и зашагал прочь, оставив ее с Шахином в сгущающейся тьме.
Подняв на него глаза, Аллегра ощутила привычную тяжесть внизу живота, и ее пронзил трепет. Каждый раз, когда она стояла рядом с ним, ее тело жаждало его прикосновений. Мужские прикосновения и раньше доставляли ей удовольствие, но этот мужчина был особенным. Он заставлял ее тело откликаться, просто стоя рядом. Ни один другой мужчина не оказывал на нее такого воздействия. Ее снова пронзила дрожь.
— Вам холодно?
От теплых ноток в его голосе ее бросило в жар.
— Нет. — Она покачала головой. — Со мной все в порядке.
Он коснулся ее подбородка, заставив взглянуть на него.
— Если вы тревожитесь из-за Нассара, то напрасно. Я больше не подпущу его к вам.
— Я не тревожусь. Знаю, что здесь я в безопасности.
Аллегра отступила на шаг, чтобы уклониться от его обжигающего прикосновения. Ее пульс учащенно бился, и единственное, что тревожило ее в данный момент, — это сколько еще она сможет противиться его обаянию. Впрочем, правильнее было бы спросить, хочет ли она этого. Подняв глаза к звездам, высыпавшим на ночном небе, Аллегра еле слышно вздохнула. Она не лукавила, когда сказала, что чувствует себя в безопасности здесь, рядом с ним. В его присутствии было что-то успокаивающее.
