Жанэт Куин-Харкин - Золото глупцов
— Не оставляй меня! Я буду слушаться! — вскрикнула Блисс.
Либби сбегала в дом и вернулась с ведром воды. Облив дочь и себя, она подбежала с дрожащим ребенком к дуплу дуба. Протолкнув внутрь дочь, Либби залезла сама. Языки пламени жадно лизали ствол дерева. Накрывшись мокрой тряпкой, Либби и Блисс спасались от искр и дыма, который проникал во все щели. Одна из веток упала с треском на землю. Либби чуть не потеряла сознание и, чтобы глотнуть воздуха, сняла тряпку. Огня не было, одна выжженная земля чернела вокруг.
— Все в порядке, Блисс. Огонь прошел, — сказала она.
Выбравшись, Либби посмотрела в сторону хижины. На ее месте остались только плита и груда обгоревших бревен.
— Все сгорело, — плача сказала Блисс.
Либби тоже заплакала.
«Я не плакала, когда умер муж, а плачу теперь, потому что потеряла свой дом», — думала Либби.
Она понесла босую Блисс к ручью.
— Я говорил, что не нужно волноваться, — сказал Ах Фонг, и Либби заметила, что он смахнул рукой слезу, думая, что она не видит.
В эту ночь они спали на отмели, не зная, куда идти. Никого не было видно. Она не смогла заснуть и теперь лежала, думая о будущем.
«Лишь бы не потерять ребенка», — успокаивала себя Либби, чувствуя острую боль в животе. К утру боль утихла, но в боку по-прежнему кололо. Она смотрела на восходящее, солнце с чувством радости, как будто она только что выиграла долгую и тяжелую битву. Она чувствовала, что ребенок жив.
Утром перед ними предстала опустошенная картина. Везде чернели обгоревшие стволы деревьев и кустов. Только на одном из больших дубов остались зеленые листья. В воздухе чувствовался запах горелой древесины. Либби с детьми и Ах Фонгом пошли к хижине.
— О, мама, все, ради чего ты работала, исчезло, — сказала Иден. Слезы катились по ее черным от копоти щекам.
— Не плачь, дочка. У нас еще есть деньги в банке, чтобы все начать сначала.
— Миссис собирается построить новый дом? — спросил Ах Фонг.
Либби увидела видение: она и Гейб стоят на холме и смотрят вдаль.
— Нет, только не здесь, — сказала она. — Мы найдем другое место. Поедем на юг, туда, где еще не пробовали моих пирогов. Там есть много городков, да и климат мягче. Мы подыщем там место для постройки дома.
— Значит, мы не поедем в Англию? — спросила Иден.
— Это тебя расстраивает?
Иден сжала губы.
— Я хочу увидеть папин дом и пони, но не буду учиться светским манерам.
Либби рассмеялась и прижала дочку к себе.
— Ты так же думаешь, как и я, — проговорила она.
— Конечно, если мы останемся здесь, надо будет нанять для вас гувернанток, а то вы совсем одичаете.
— Хорошо, — сказала Иден. — Если не надо будет носить туфель… если ты вырастишь много овощей, то купишь мне пони.
Либби опять улыбнулась.
— Мы вырастим столько овощей, что сможем накормить всю Калифорнию. И станем самыми богатыми женщинами штата.
29
От Хенгтауна почти ничего не осталось. Только большой сейф в конторе Фарго, да кирпичные трубы возвышались над почерневшей землей. Глядя на наскоро поставленные тенты, Либби почувствовала, что все действительно ушло в прошлое. «Слишком много радости и горя довелось здесь испытать», — подумала она с грустью.
— Если хочешь, то оставайся здесь со своими земляками, — сказала она, обратившись к Ах Фонгу.
— Вы не хотите рядом Ах Фонга? — с удивлением спросил тот.
Либби рассмеялась.
— Конечно, хочу. Без тебя я бы не выжила, но я хочу, чтобы ты знал, что ты свободен и можешь сам распоряжаться своей судьбой.
— И куда я пойду? — спросил китаец.
— Не знаю, может, снова искать золото.
— Зачем мне это делать? — поджав губы, спросил он. — Здесь нет места для китайцев. Нам разрешают копать там, где уже все перекопано. А я люблю выращивать овощи. Как вы будете работать без меня на новом огороде?
— С трудом, — улыбнулась Либби. — Но с этого момента ты не мой слуга, а управляющий фермой, понятно? И будешь получать хорошую зарплату.
Пару дней спустя они уже спускались в только что купленной повозке дорогой, по которой Либби ездила раньше с Гейбом. Она не могла себе представить, как это трудно ехать по дороге, где каждый метр земли связан с воспоминаниями. Здесь они видели зимородков, а здесь остановились, чтобы напоить лошадей, и Гейб так осторожно снял ее с седла, как будто она была хрустальной.
— Если бы он был здесь, — вслух сказала Либби, вспомнив, что он говорил о приисках на юге. — Не из-за него ли я так стремлюсь туда? Могу ли я надеяться на многое? — спрашивала она себя.
Либби без труда нашла место, где они переночевали с Гейбом в прошлый раз. Вздыхая, она смотрела на равнины, открывающиеся внизу.
— Здесь будем строить дом? — спросил Ах Фонг.
— Да, а что? Ведь здесь так красиво…
— Плохая почва, но мы попробуем, — ударяя землю носком ботинка, сказал китаец.
— Мы только что прошли ручей, который не засыхает даже в такую сушь.
— Нам нужна ровная земля, чтобы на ней оставалась вода — надо спускаться вниз.
— Но я хочу здесь построить дом, — настаивала Либби.
— Мы спустимся вниз и найдем ровную поверхность, а вы можете построить дом немного выше, — вздыхая, сказал он.
Либби улыбнулась.
— Хорошо, так и сделаем.
Либби, осторожно управляя повозкой, спустилась по холму и выехала на поляну, окруженную ивами.
— Это, должно быть, подойдет, Ах Фонг. Ровная, как раз для огорода, а дом я построю рядом с рекой. С одной стороны он будет смотреть на ивы, а с другой на равнину.
— Когда весной река выйдет из берегов, она может затопить дом. Посмотрите, вон как в этом году размыло! — Он показал размытый участок берега, на несколько метров превышающий уровень воды.
— Все будут думать, что это твой дом, а не мой, — устав от спора, отрезала Либби.
— Ну стройте здесь! Желаю вам благополучно добраться до Сакраменто, — отворачиваясь, сказал китаец.
— Хорошо, делай по-своему.
Они бродили вверх и вниз вдоль реки, пока не нашли более или менее приемлемое место, которое было достаточно высоко, чтобы его не затопило.
— Нужно узнать, как официально закрепить за нами это место, — сказала она. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь пришел и начал копать у моего порога, хотя я думаю, что здесь золота нет.
Идя вниз, Ах Фонг напряг слух и сказал:
— Всадники! Скачут сюда!
Либби, прикрыв от солнца глаза, посмотрела в сторону, куда показывал китаец. Вспомнив рассказы о бандитах, она вытащила ружье. Всадники хорошо сидели в седле, и казалось, что они одно целое. Серебро, сверкающее на всадниках, и кони, облитые солнечным светом, придавали им вид языческих богов. Застыв, Либби смотрела на приближающиеся фигуры, и только когда они, подъехав, наставили на них ружья, она почувствовала страх.
