Айрис Джоансен - Золотой вихрь
– Не беспокойся. – Она устало провела по своим темно-рыжим кудрям. – Это ничего не даст. Они бы просто смотрели на меня своими подведенными черной краской огромными испуганными глазами… – Она покачала головой. – Моя родная мать такая же. Если бы отец жил в Седикхане, я не сомневаюсь, он бы заставил ее закрывать лицо.
Женщина остановилась возле небольшого шатра, откинула полог и отступила в сторону, пропуская их вперед.
– Спасибо, – сказала Тесс.
Женщина только молча кивнула, затем быстро опустила глаза.
Боже всемогущий, эта несчастная боялась даже ее. Тесс почувствовала, как в душу ее закрадывается отчаяние. Едва войдя внутрь, она инстинктивно отшатнулась.
На нее пахнуло жаром, сладким ладаном.
В полумраке она едва различала отдельные вещи, беспорядочно разбросанные подушки. Все такое чужое, незнакомое. Это клетка…
У Тесс перехватило дыхание, сердце лихорадочно забилось, ей казалось, она вот-вот задохнется.
– Нет. – Она резко повернулась и почти выскочила из шатра, чуть не столкнувшись с Саидом. Воздух снаружи струил жар, но не казался таким удушливым.
Она судорожно вздохнула. – Вы побледнели. – Сайд стоял уже возле нее. – Вам плохо?
Тесс покачала головой, пытаясь остановить дрожь, сотрясающую тело.
– Я не могу оставаться в этом шатре. Куда они поместили Павду?
Сайд кивнул на загон в нескольких ярдах от них.
– Должен ли я позвать маджирона?
– Нет, конечно, нет. – Она пошла прочь от шатра, пытаясь не замечать взглядов женщин, смотрящих ей вслед. – Все скоро пройдет. Мне просто нужно уйти отсюда. Я поеду верхом и…
– Я приведу лошадей.
– На этот раз без споров. Сайд? Но разве ты не собираешься сказать мне, что это не принято? Он покачал головой.
– Иногда необходимо ломать традиции. Я знаю, для вас эти последние дни оказались очень нелегкими.
Она с удивлением взглянула на него. Сайд продолжал:
– Я знаю небольшой оазис в двух милях отсюда. Вы можете посидеть там и немного отдохнуть, а я поиграю вам на свирели. Если вы позволите, – добавил он после некоторой паузы.
Тесс взглянула на его озабоченное лицо, и внезапно почувствовала прилив нежности и благодарности к этому человеку. Сайд не одобрял многие ее поступки, но за последние недели они стали лучше понимать друг друга.
– Я буду рада, если ты составишь мне компанию, Сайд.
* * *Уже показалась луна, когда Тесс увидела одинокого всадника, приближающегося к оазису. Гален.
Она взглянула на Сайда, сидящего на сложенном одеяле под пальмой в нескольких ярдах от нее.
– Очевидно, это ты послал кого-то сообщить ему, куда мы направляемся?
– Это простая учтивость, маджира. – Сайд снова принялся играть на свирели.
Ей бы следовало об этом самой догадаться, но она убегала из этого шатра в таком отчаянии… от всех этих глаз, жалостно глядящих ей вслед. И кроме того, она была уверена, что разговор с шейхом, как обычно, затянется на всю ночь.
Гален придержал Селика возле дерева, к которому Сайд привязал Павду, и соскочил с седла. Был ли он сердит? Она не могла сказать, его лицо скрывалось в тени пальмы.
Тесс выпрямилась.
– Переговоры идут успешно?
– Вполне. – Он склонился над ней. – Как ты?
– Со мной все в порядке, мне просто захотелось уйти от… – она оборвала себя. – Мне уже лучше. Мы можем возвращаться в Эль-Каббару.
– Замечательно. – Он сел возле нее и окликнул Сайда: – Поезжай и передай шейху мои извинения. Скажи, маджира заболела, и я не смогу встретиться с ним до утра.
– Нет! Я же говорю, я не больна. Я буду… Но Сайд, не обращая внимания на ее протесты, уже направлялся к своей лошади. Тесс быстро обернулась к Галену.
– Не делай глупостей. Шейх и так уже считает, что ты проявляешь слабость, потакая мне. Это не мудрое решение.
– Мне совершенно безразлично, что шейх обо мне думает. Я не собираюсь зависеть ни от чьего мнения.
– Но это важно для объединения Седикхана! Меня совсем не обрадует, если из-за меня ты не добьешься своей цели после всех этих мучений за последние два месяца. – Она встала на колени. – Так что позови назад Сайда и скажи ему…
– Зачем? Мне не нужно его присутствие. – Гален растянулся рядом с ней на одеяле и заложил руки за голову. – Мы останемся здесь еще на некоторое время. Кажется, впервые с начала нашего путешествия я чувствую себя таким свободным и спокойным.
– Но шейх…
– Шейх подумает, что я проявляю слабость в отношении женщин. – Он лениво улыбнулся. – Но я не дал ему повода почувствовать, что уязвим в делах. Так что если благодаря моей любви к женщинам он сможет почувствовать свое превосходство надо мной хоть в одном, то это придаст ему уверенности, и он будет меньше опасаться меня. Она покачала головой.
– В этом нет необходимости.
– Я не могу допустить, чтобы ты страдала от одиночества и усталости из-за меня, – сказал он тихо. – Нет нужды тебе стоять и потерянно смотреть мне вслед, как я уезжаю, отказав тебе в защите.
Она понимающе кивнула.
– Я знаю, ты не можешь заступиться за меня, не ослабив своих позиций.
– Я не был уверен, что ты поймешь. – Он притянул ее к себе, прижав ее голову к своему плечу. – Я могу одновременно вести только одно сражение. Договорившись об объединении, я могу заняться решением других проблем.
В его объятиях у нее каким-то таинственным образом тает усталость и плохое настроение, слабеет напряжение и ее охватывает ощущение покоя. Она теснее прижимается к нему, словно набираясь от него силы. Внезапно она признается:
– Это все из-за женщин. Он промолчал.
– Они подобны рабам в клетках, забитые и покорные. Когда я вошла в этот шатер, мне вдруг показалось, что это такая же клетка. – Она судорожно всхлипнула. – Наверное, это напугало меня.
– Напугало?
– Так могло быть и со мной. Всю свою жизнь я хотела быть свободной, но я знала, что женщины не могут… и еще бы чуть-чуть и я… – Она откинулась назад и с внезапным жаром заявила: – Это неправильно! С ними нельзя обращаться как со своим имуществом. Эти бедные создания пресмыкаются перед своим хозяином, не смея поднять глаз, а Дала, потеряв сына, не имеет права говорить, когда решается судьба убийцы малыша. Это несправедливо, Гален.
–Да.
– Я всегда об этом знала, но считала, что так уж устроен мир. Святые небеса! Даже священники говорили нам, что мы должны быть кроткими и смиренными. – Она уставилась в темноту невидящим взглядом. – Но сейчас, сидя здесь, я решила, что не только вы виноваты в этом. Это и наша собственная вина, мы позволяем вам унижать нас. У нас нет мужества бороться, чтобы доказать свою индивидуальность, независимость. Это надо изменить, Гален.
