Робин Хэтчер - Время перемен
Все это можно было стерпеть, если бы Герти знала, чего от него ожидать в следующий момент. Временами доктор слушался Герти во всем и глядел на нее преданными глазами а через минуту мог взбрыкнуть как дикий жеребец и понести черт знает что.
В первый день своего вынужденного отдыха в горах, достаточно протрезвев, чтобы уяснить себе свое местонахождение, Рик отправился пешком в Дэд Хорс. Герти предоставила ему возможность погулять, а за час до захода солнца выехала на поиски. Далеко уйти доктору не удалось. Они вернулись к охотничьему домику вдвоем на одной лошади, но благодарить Герти за свое спасение Телфорд не стал.
Вот и сейчас доктор Телфорд не на шутку раскапризничался. Он с отвращением смотрел на стоявшую перед ним сковородку с жареным беконом и яичницей. Все, что ему готовила Герти, он неизменно обозначал словом «отрава». Герти и сама была невысокого мнения о своих поварских способностях, но поджарить яичницу, не испортив ее, смог бы даже Алекс Батлер.
— Зачем здесь столько жира? — брюзжал доктор Телфорд. — В нем можно утопить сорокапушечный корабль!
— Тебе придется все это съесть, — заявила Герти и уселась напротив. — Ты должен набраться сил.
— Зачем ты все это делаешь? — спросил Телфорд в который уже раз.
— Этот вопрос мы уже обсудили.
— Я не стою ни твоих забот, ни времени.
— Ты ошибаешься, док.
Доктор вздохнул и брезгливо поковырялся в яичнице вилкой.
— Я хочу назад в Дэд Хорс, — захныкал он.
— Пока тебе туда еще рано.
Телфорд умоляюще посмотрел на нее, и сердце Герти захлестнула жалость.
— Док, за что ты себя так истязаешь?
Не отвечая на вопрос, Телфорд встал, открыл дверь и вышел наружу.
— Все равно, док, виски не воскресит твоих сына и невестку, — сказала Герти и вышла следом. — И твою жену тоже, — добавила она.
Телфорд горько рассмеялся.
— Когда же ты от меня отстанешь, женщина?
— Никогда!
— Теперь я знаю, почему тебя считают хорошим рэнглером! — Рик взглянул на нее через плечо, и в его затравленном взгляде Герти прочитала восхищение. — Ты же не слезешь с несчастного необъезженного жеребца, пока не загонишь его до смерти.
— Да, здесь ты прав. Такой уж у меня характер, и тебе следует иметь это в виду.
Герти присела на замшелый камень и подперла щеки ладонями.
— Но ведь ты не дикий жеребец, — вздохнула она.
Доктор покачал головой.
— Нет, я не дикий и не жеребец.
О, Господи, как она его любит! Сердце Герти разрывалось от жалости. Ведь он, бедняжка, так страдает! Даже если Рик не ответит ей взаимностью, она сделает все от нее зависящее, чтобы помочь ему пережить трудные времена.
Герти встала с камня, сунула ладони за пояс брюк и подошла к краю утеса, с которого открывался величественный вид на высокогорную долину.
— Расскажи мне о своей жене.
Герти терпеливо ждала, пока Рик заговорит. Спешить ей было некуда, она твердо решила остаться с Риком здесь до тех пор, пока из него не выветрится весь хмель и он не разберется в самом себе.
— Ее звали Эстер…
Герти улыбнулась, продолжая смотреть вниз на зеленые луга, залитые полуденным солнцем.
— Отец и дед ее были врачами. Полагаю, это одна из причин, по которой она согласилась выйти за меня замуж. Мы познакомились, когда я практиковался у ее отца… — Рик помолчал и заговорил снова с теплотой в голосе: — Эстер была красива неяркой, но своеобразной, мягкой и женственной красотой. Джеймс был очень на нее похож. А как она обо мне заботилась, как помогала в работе! Даже когда у нас родился Джеймс, она находила время помогать мне с пациентами.
Герти обернулась, чтобы увидеть его лицо. Телфорд стоял, прислонившись спиной к стене хижины и скрестив руки на груди. Взгляд его был устремлен вдаль.
— Ты любил ее?
— Да.
— Она была счастлива?
— Этого бы я не сказал, — горько усмехнулся Телфорд.
Герти подошла ближе и коснулась его руки.
— Почему?
— Я безбожно пил. Пил, даже зная, какую боль ей причиняю, пил, и когда меня стали избегать друзья и покидать пациенты. Эстер заболела и нуждалась во мне больше, чем когда бы то ни было, но я продолжал пить. Я превратил ее жизнь в кромешный ад.
— И все же она тебя любила.
— Откуда тебе знать? Да и вообще, к чему ворошить прошлое?
Телфорд разозлился на себя за излишнюю Откровенность, а Герти решила, что настало время объясниться и ей самой.
— Все очень просто, док. Я знаю, почему Эстер любила тебя несмотря ни на что. Я сейчас чувствую то же самое.
Телфорд открыл было рот, но Герти жестом остановила его.
— Не перебивай меня, док. Ты все равно не сможешь переубедить меня, — она крепко сжала его руку. — Ты считаешь, что слишком стар для меня, но ты ошибаешься. Во-первых, ты вовсе не стар, а во-вторых, возраст в любви не помеха. Просто чувство или есть, или его нет. А если оно есть, то все ясно. Ведь это так просто, док!
— Я прожил побольше твоего, Герти, и повидал…
— Опять ты за свое! Надоело слушать про твою старость.
— Я — пьяница, — констатировал Телфорд. — Закоренелый пьяница.
Рассердившись, Герти схватила доктора за грудки.
— И ты собираешься им оставаться? — прошипела она со злостью.
Телфорд испуганно молчал. Не дождавшись ответа, Герти в сердцах сплюнула на землю и пошла прочь. В этот момент она готова была разорвать доктора на куски.
Пусть подумает, помучается! Пусть поварится в собственном соку, ему это полезно.
* * *Фэй извелась, дожидаясь возвращения Дрейка. Минуты тянулись как часы. Часы — как дни. Чтобы ожидание не казалось таким мучительным, она занимала себя уборкой в доме и стиркой, помогала Джонни Колтрейну сочинять любовное послание к Ильзе. Вечером, когда спадала жара, Фэй вместе с Алексом выезжала на верховые прогулки, причем Алекс выступал в роли учителя. Ночью, при свете свечи, она шила для дочери новую тряпичную куклу. Фэй избегала своей спальни и приходила туда только тогда, когда уже валилась с ног от усталости. Она знала, стоит ей закрыть глаза, как перед внутренним взором возникнет лицо Дрейка. Он преследовал ее в снах, а если Фэй не удавалось заснуть, она терзалась желаниями, которые, как ей казалось, давно умерли.
Каждое утро с восходом солнца Фэй молилась о скором возвращении Дрейка, о том, чтобы ему сопутствовала удача и чтобы он по-прежнему любил и желал ее, когда вернется домой. Разлука сводила ее с ума.
Прошла целая неделя, и, наконец, ее молитвы были услышаны. Однажды, когда Фэй стояла, прислонившись к углу амбара, и смотрела на дорогу, убегавшую на юг, в Грин-Ривер Сити, она заметила вдали какое-то движение. Через минуту Фэй уже могла разглядеть двух всадников, один из которых ехал на пегом жеребце.
