Тереза Мейейрос - Соблазненная дьяволом
Глава 21
Джейми буквально чувствовал тот самый «фитиль», подсоединенный к взрывному характеру Синклера, тлеющий в его голове. День ото дня, пока они ждали в развалинах церкви, вырезанной в каменном склоне горы, возвращения Грэма с ответом Хепберна, он чувствовал его все сильнее.
Всю свою жизнь Джейми пытался обуздать этот характер, но боялся, что очень скоро это медленное постоянное шипение заглушит всякое терпение и благоразумие и взорвется, погубив их всех.
Последний раз, когда он потерял терпение, человек оказался мертв. Можно поспорить, что этого человека надо было убить, но никакое оправдание не может смыть пятен крови этого человека с рук Джейми. Эти пятна крови лишили его лучшего друга, и так будет до конца его жизни.
Джейми провел много часов в ожидании ответа от Хепберна, праздно шатаясь по разрушенной церкви, его горящий взгляд обыскивал долину на предмет хоть каких-то признаков приближения всадника. Утро четвертого дня он встретил, сидя у основания каменной лестницы, которая вела в никуда. Его неподвижность казалась более зловещей, чем насупившиеся, зависшие над горой облака.
Его люди снимали накопившееся напряжение тем, что набили сухими листьями одну из старых рубах Ангуса, подвесили ее к дереву и тренировались в стрельбе излука. И в этом не было бы ничего необычного, если бы они не пригласили Эмму присоединиться к ним.
Джейми сощурил глаза, когда ее смех зазвенел подобно веселому колокольчику, одному из тех, что когда-то украшали эту церковь. С тех пор как она направилась за ним в горную долину, где погибли его родители, Эмма и пары слов с ним не сказала, но сейчас она улыбалась Бону, как будто они были давними друзьями. Непонятно, то ли она не замечала скопления грозовых туч, то ли ей было просто наплевать на это. Джейми подозревал последнее.
Она как-то умудрилась собрать свои непокорные медные кудри в растрепанный узел, открыв взгляду грациозный изгиб шеи и ямочку у ее основания, куда Джейми ужасно хотелось прижаться губами. Он еще сильнее сощурил глаза, когда Бон положил свои жилистые руки на ее хрупкие плечи, чтобы помочь ей натянуть и отвести назад тетиву. Стрела вылетела с резким свистом и, пролетев через поляну, воткнулась в кривое сердце, которое Малькольм нарисовал на старой рубашке вишневым соком.
Мужчины добродушно засмеялись, но через секунду этот смех замер у них в глотках, когда кто-то один из них бросил взгляд через плечо и увидел, что Джейми наблюдает за ними. Эмма со счастливым видом подошла, выдернула стрелу и триумфально улыбнулась.
Ей, наверно, очень хотелось, чтобы это была одна из его рубах, мрачно подумал Джейми. И чтобы она была на нем.
Джейми провел усталой рукой по подбородку. Неудивительно, что у него все нервы истрепаны. И спал он плохо.
Если вообще спал.
Как он мог заснуть, когда походная постель, на которой расположилась Эмма, находилась всего в нескольких футах от его собственной. Все свое внимание он сосредоточил на ее взъерошенной голове. Какой уж тут сон. Он вспоминал свои ощущения, когда в первую ночь после похищения она, сидя на лошади, доверилась ему, устроившись в его объятиях. Он вновь и вновь переживал те изумительные мгновения в доме Мьюиры, когда Эмма запустила пальцы в его волосы и поцеловала его, словно была готова позволить ему сделать все то, к чему он страстно стремился с той самой минуты, как увидел ее.
Прошлой ночью он даже не стал понапрасну тратить время на попытки уснуть. Он просто взобрался на разрушившуюся каменную арку и провел там всю ночь до самого рассвета, стараясь расслышать далекий стук копыт лошади.
Как вот этот, что заглушил сейчас постоянное шипение «фитиля» у него голове.
Джейми вскочил на ноги, подумав, что, наверно, задремал. Но слабое дрожание валунов у него под ногами почти не оставляло сомнения в приближении всадника. Эмма с померкшей улыбкой быстро посмотрела на него.
Этого момента он ждал с тех самых пор, как дед привел его сюда, в долину, девятилетним мальчиком и показал, где хладнокровно были застрелены его родители. Поэтому как он должен был объяснить внезапный трепет, притупивший остроту предвкушения; боязнь, что обретение того, чего он ждал много лет, может стоить ему всего, чего он когда-то хотел?
На край скалы поднялся одинокий всадник. Весь трепет и ожидания Джейми оказались пустыми. Это был не Грэм, которого ждали с ответом Хепберна, а всего лишь дозорный, которого Джейми накануне вечером послал в разведку в долину.
Карсон спешился, его потупленный взор и короткий кивок головы сказали Джейми все, что он хотел знать.
На мгновение, которое, казалось, остановилось совсем не ко времени, повисла раскаленная добела тишина, и тлеющий фитиль наконец добрался до пороховой бочки в мозгу Джейми.
Он сорвался с места, длинными разъяренными шагами измеряя поляну.
— Спасайтесь, парни, — сквозь шум в своих ушах услышал он бормотание Бона. — Началось.
— Какого черта! Что этот жалкий сукин сын Хепберн, по его мнению, творит? — Проведя рукой по волосам, Джейми развернулся в одном шаге от дерева, в которое едва не врезался на полном ходу. — Он что, совсем с ума сошел? Неужели он настолько глуп, что оставил свою беспомощную невесту в руках отчаянных бандитов, отлично зная, что с каждой секундой его промедления они могут причинить ей массу неприятностей?
Он решительным шагом пошел в обратном направлении. Его люди послушались Бона и отступили на пару шагов. И только у Эммы хватило смелости остаться стоять у него на пути, заставляя его либо остановиться, либо столкнуться с ней.
Джейми резко остановился и ткнул пальцем в Эмму, благодарный, что нашел цель для выхода своего гнева:
— Ну посмотри на себя! Ты здесь чужая! Ты просто маленькая англичанка, у которой нет ума.
Эмма, ничего не понимая, моргала глазами и смотрела на него. Ее темно-синие глаза были удивительно ясными, выбившиеся из пучка кудряшки волос нежно трепетали на ветру.
— Тебя не то что из Англии, из спальни никогда не следовало выпускать без няни и вооруженного охранника! Разве твоего престарелого жениха хоть сколько-нибудь беспокоит, что может происходить с тобой сейчас? Если бы ты была моей женщиной…
Его слова эхом разнеслись по развалинам церкви, подобно раскату весеннего грома, а потом установилась почти осязаемая тишина, можно было услышать, как гусеница ползет по листу. У Джейми покраснела шея от смущения, когда он понял, что не только Эмма, но все, кто находился на утесе, затаили дыхание в ожидании, что он скажет дальше.
— Что, Джейми? — тихо спросила Эмма. То, что она назвала его по имени, хлестнуло сильнее пощечины. — Если бы я была твоей женщиной, что бы ты делал?
