Тэсса Дэр - Зачем ловеласу жениться
— Ты такая чудесная, — пробормотал он, раздвигая ее ноги.
Бел закрыла глаза, когда пальцы мужа коснулись ее лона. Тихонько застонав, она прошептала:
— Тоби, прошу тебя, остановись.
Рука его замерла.
— Остановиться? Я делаю тебе больно?
— Нет, но ты заставляешь меня чувствовать себя… неуютно.
— Потому что прикасаюсь к тебе?
— Нет, потому что смотришь на меня.
— Но почему тебе от этого неуютно? Ведь я всего лишь любуюсь своей красивой женой. — Он снова принялся ласкать ее.
Бел опять застонала, потом взвизгнула. Шумно вздохнув, спросила:
— А ты не мог бы любоваться… какой-нибудь другой частью моего тела?
— Я любуюсь всеми частями. — Тоби убрал руку, а затем приподнялся и тут же улегся на нее, накрыв своим телом, словно одеялом. — А теперь я любуюсь твоими роскошными волосами. — Он поцеловал ее в висок. — И этим изящным носиком, и этими чудесными губами, и подбородком… — Тоби покрывал чувственными поцелуями ее лицо, целовал в губы.
Бел ужасно хотелось запустить пальцы в волосы мужа, прижаться губами к его губам для более долгого поцелуя. Но руки у нее оставались связанными, а Тоби, судя по всему, не собирался ее развязывать.
— О, этот изящный изгиб… — Он принялся целовать ее шею, затем плечи и груди. Через некоторое время спустился к животу, а потом губы его коснулись ее лона. — А здесь, дорогая, ты на вкус как райское яблоко.
Бел всхлипнула и тут же прикусила губу, пытаясь сдержать крик. Но сдержаться и на сей раз не удалось — вскоре она снова закричала и содрогнулась всем телом. А потом опять ощутила сладостную волну блаженства и столь же сладостное изнеможение. Казалось, все тело ее пело от восторга, но все равно ей хотелось большего. Хотелось, чтобы муж вошел в нее — только тогда она могла бы испытать чувство завершенности, чувство полного удовлетворения от их близости.
Тоби погладил ее по бедру и тихо спросил:
— Чего ты хочешь, Изабель? Скажи мне. Проси о чем угодно.
— Отпусти меня.
— О чем угодно, только не об этом. Со временем я развяжу тебе руки, но вначале я хочу освободить твою страсть.
— Но я вовсе не…
— Ошибаешься, дорогая. Ты самая страстная из известных мне женщин. Ты настолько страстная, что боишься этого. Но не бойся, не отказывай себе в удовольствии. Скажи мне, чего ты хочешь.
— Я хочу…
«Я хочу, чтобы ты вошел в меня», — хотелось ей сказать, но она просто не могла произнести эти слова. Во всяком случае сейчас, когда муж при ярком солнечном свете во все глаза смотрел на нее, нагую, привязанную к кровати.
— Я хочу, чтобы ты разделся, — сказала Бел. Если он не хочет развязывать ей руки, то она по крайней мере заставит его раздеться — пусть хотя бы нагота их уравняет.
— Раздеться? С удовольствием. — Тоби с озорной улыбкой снял жилет и отбросил его в сторону. Затем стащил с себя рубаху, после чего сел на край кровати, чтобы снять сапоги. Минуту спустя он расстегнул брюки, а еще через несколько секунд уселся с ней рядом совершенно обнаженный, ослепительно прекрасный в своей наготе, и Бел с удивлением отметила, что в нем не было ни капли смущения, так что она даже позавидовала этой его уверенности в себе. И сейчас ее, конечно же, еще сильнее к нему влекло. А Тоби снова улыбнулся и спросил:
— Дорогая, что дальше? Скажи мне, что делать теперь. «Войди в меня!» — прокричала она мысленно. И тут же прошептала:
— Поцелуй меня.
— О, с величайшим удовольствием!
Он обнял ее и прикоснулся губами к ее губам. Затем поцелуй его стал более страстным и чувственным. И все это время Бел ощущала, как его возбужденная плоть прижималась к ее бедру, и сильнее желала его, все сильнее по нему томилась.
Когда же поцелуй прервался, Тоби уткнулся лицом ей в шею и прошептал:
— Скажи мне, что ты хочешь этого. Господи, говори же скорее, или я сейчас умру. Я ведь желал тебя весь день, каждую минуту этого дня. Говори же, Изабель, говори…
Бел почувствовала, как губы ее растягиваются в насмешливой улыбке. Пусть он связал ее, пусть заставил задыхаться от наслаждения, но и она заставила его страдать от жгучего желания. И теперь вся власть находилась в ее руках.
Она закинула ногу на его ногу и тихонько рассмеялась.
— О, Изабель, — простонал Тоби, — скажи мне, чего ты хочешь.
— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу.
— Ты должна это сказать, понимаешь?
Бел снова засмеялась. Тут взгляды их встретились, и она заявила:
— Нет, не скажу!
Тоби тоже рассмеялся:
— Ты дразнишь меня, верно? — Он снова ее поцеловал, затем, приподняв ее бедра, наконец-то вошел в нее. И тут же потянулся к шейному платку, чтобы развязать ей руки.
Почувствовав, что руки ее освободились, Бел тотчас же обняла мужа за шею. Но уже через несколько секунд она принялась обследовать его тело — дерзко ощупывала и ласкала даже в тех местах, к которым прежде ни разу не осмеливалась прикасаться. Теперь все было по-другому, теперь Бел чувствовала, что муж принадлежит ей весь целиком. Более того, она, как выяснилось, даже имела над ним некоторую власть.
А Тоби двигался все быстрее и быстрее, и в какой-то момент Бел прикоснулась к его твердой возбужденной плоти в том месте, где соединялись их тела. Он громко застонал и пробормотал:
— О, я так не могу…
Бел немного помедлила, затем осторожно сжала мягкий мешочек, висевший под его твердым копьем.
— Я… О Господи, я так могу не сдержаться, — прохрипел Тоби.
— А ты и не пытайся, — ответила Бел. — Зачем тебе сдерживаться?
В следующее мгновение он содрогнулся и, схватив жену за бедра, стремительно вошел в нее последний раз, вознося вместе с собой к вершинам блаженства — или, возможно, унося в какую-то пропасть. А Бел, перед тем как закричать в экстазе, подумала о том, что если она никогда не вернется из этой пропасти, то, значит, так тому и быть.
Глава 15
На следующее утро Бел решила, что ночью с ней, должно быть, случилось самое страшное, — наверное, она сошла с ума. Иначе как объяснить все то, что она сейчас видела?
А видела она ягнят.
Да-да, ягнят. Белых пушистых ягнят, резвившихся на зеленой лужайке. И они умилительно блеяли, общаясь друг с другом.
Бел увидела их, когда Тоби вышел с ней на лужайку у дома, чтобы полюбоваться ухоженным садом. И поприветствовать ягнят.
— Это домашние любимцы? — спросила Бел, когда одно из блеющих созданий ткнулось мордочкой ей в юбку. — Что-то вроде пасторальных декораций или оленей в парке?
Тоби хохотнул:
— Нет, они просто путаются под ногами. Наш управляющий увеличил стадо прошлой осенью. Ниже по течению ручья построили чулочную фабрику, ведь шерсть — прекрасное вложение капитала. А потом наступила необычайно плодородная весна — в смысле приплода этих самых ягнят. И теперь эти создания заполонили тут буквально все.
