Адриенна Бассо - Не без греха
— Мы не будем жить вместе?
Он кивнул.
— Я хочу жить с вами, быть вашим мужем. Но я знаю, что вам нужно время, пока вы будете готовы к этому. Я подожду. Многие аристократические пары живут раздельно.
— Вы предлагаете мне брак по расчету? Чтобы вести прежний образ жизни?
— Нет, произойдут значительные изменения. Я верю в святость брачных клятв и намерен их сдержать.
— Вы не из тех мужчин, кто способен до конца дней хранить обет безбрачия, — ответила Элинор.
— Да. Поэтому, когда мы поженимся, я оставлю за собой право завлечь вас в мою постель и в мою жизнь.
Она покраснела, и у него мелькнул луч надежды.
— Что бы ни произошло между нами, вы не можете отрицать нашего влечения друг к другу. Это дает нам шанс.
Элинор медленно покачала головой:
— Вы преследовали меня, чтобы добраться до графа.
— Мотивом действительно была месть, но чувства, возникшие к вам, были истинными. Мои поступки были аморальными, но мой интерес не был фальшивым, а желание — притворным. Вы стали мне очень дороги, Элинор.
— До такой степени дорога, что вы лгали, хитро управляли мной, пользовались моим легковерием, чтобы добиться чего хотели?
Себастьян поежился. Конечно, его поступки достойны порицания, но они все же не исключают его чувств к ней.
— Может, вы примете во внимание мои чувства?
— Не могу. В браке главное не страсть, а дружба, уважение, доверие. Может быть, вы честны и действительно испытываете ко мне некоторые чувства, но это уже не имеет значения. Слишком поздно. Кроме того, вы ненавидите моего отца.
— Как и вы.
— Не буду отрицать, но во мне течет его кровь. Если мы поженимся, однажды вы непременно вспомните этот факт. И тогда… мы с вами окажемся в аду.
— Элинор, пожалуйста, мои чувства… Пощадите их!
— Единственное чувство, которое привлекло вас ко мне, это одержимость местью. Я — продолжение графа. Вы не можете нанести удар ему, значит, расплачиваться за него буду я.
Себастьян вздрогнул. Неужели она действительно считает его таким бессердечным и жестоким?
— Боже, Элинор, что я наделал?
— Вы меня погубили, милорд. — Она поднялась, в ее глазах блестели слезы. — Но я выживу. А теперь уходите. Ваши десять минут истекли.
Он бросил на нее последний, умоляющий взгляд.
— Не торопитесь, подумайте над тем, что я вам предлагаю. Если вы измените свое решение, дайте мне знать, и я сразу приеду.
— Мое решение окончательно.
Себастьян мысленно выругался. В глубине души он надеялся, что ее способности к прощению хватит на то, чтобы дать им шанс. Но он слишком оскорбил Элинор и сейчас лучше всего оставить ее в покое.
Он поклонился и вышел. Он был прав, не желая всецело отдавать себя женщине.
Это причиняет невыразимую боль.
Глава 17
Вернувшись в Лондон, он сразу направился в дом бабушки. И начал пить. Двое суток он не спал, почти не ел, только пил, до тех пор пока на утро третьего дня не отключился.
Еще через сутки он проснулся от невыносимой головной боли и открыл заплывшие глаза. Боль определенно привела его в бессознательное состояние, поскольку он понятия не имел, где находится. Он сидел, вернее, лежал распростертым на золотой софе, пачкая грязными сапогами прекрасную ткань. Во рту пересохло, язык распух, конечности затекли и болели. Он попытался вспомнить события последних дней, но это усилие вызвало непрекращающийся стук в голове. Лишь несколько минут спустя он понял, что стучат в дверь.
— Войдите! — Себастьян осторожно сел, потирая виски в ожидании, пока комната перестанет кружиться.
Вошедший слуга замер, когда увидел неприглядную картину: четыре хрустальных бокала и столько же пустых графинов валялось на полу среди предметов одежды Себастьяна.
— Прошу меня простить за вторжение, милорд, — слишком громко произнес слуга. — К вам посетитель. Женщина.
Элинор? Внезапная радость умерла быстрой мучительной смертью. Элинор ненавидит его. Она бы не приехала сюда. Никогда. Что бы ни случилось.
— Ты кто? — выдавил Себастьян.
На миг слуга онемел, непонимающе глядя на него.
— Я Беннингтон, милорд. Дворецкий покойной графини Мачдейл. Вашей бабушки.
Себастьян оглядел комнату, наконец узнавая знакомые предметы. Да, все правильно. На обратном пути в Лондон он решил заняться собственными делами, вступить во владение бабушкиным имуществом. Теперь, оглядев гостиную, он решил, что этот план имел очень плохое начало, ибо комната походила на поле боя. Неужели это его работа? Видимо, так, хотя он абсолютно ничего не помнил.
— Принеси кофе, Беннингтон. Много крепкого, горячего, черного кофе.
— Только кофе, милорд?
— Только кофе. — Мысль о еде вызвала у Себастьяна отвращение.
— А ваша посетительница?
Себастьян неохотно взял с серебряного подноса карточку.
— Эмма… Проводи ее сюда. Неприлично заставлять леди дожидаться приглашения, Беннингтон.
— Вы думаете, это разумно, милорд?
Проследив за его взглядом, Себастьян увидел, что сюртук и галстук валяются на ковре, жилет болтается, рубашка наполовину расстегнута. Прикосновение к подбородку выявило наличие густой щетины.
— Я неподходящая компания для леди?
— Вам требуется ванна, милорд. Бритье, свежая одежда и горячая еда.
— И кофе.
— Да, милорд. Я скажу леди, чтобы зашла в другой день.
— Нет, подожди. Скажи ей, чтоб вернулась через час. — С трудом поднявшись, Себастьян покачнулся. — Через два часа.
Беннингтон выглядел не слишком довольным, но, как прекрасно обученный дворецкий, он знал, что лучше не спорить с хозяином. Себастьян сделал несколько шагов к двери, пытаясь решить, хочет ли он горячую ванну для тела или ледяную воду для головы. Наверное, он может сидеть в горячей ванне, опустив голову в таз с холодной водой.
Заметно качаясь, Себастьян ухватился за край софы, но комната продолжала кружиться, и он понял, что ничто ему не поможет.
— Милорд? Вы плохо выглядите. Могу я вам помочь?
— Нет.
— Я скажу леди, чтобы она вернулась через три часа, — заявил Беннингтон и покинул комнату.
Когда спустя три часа Себастьян появился в маленькой столовой, Эмма с улыбкой подошла к нему и крепко обняла.
— Если бы я не знала тебя лучше, то подумала бы, что ты меня избегаешь.
— Никогда, — сказал он, прижимая к себе девушку. Волосы у нее пахли свежестью, лимоном и чутьчуть краской. Знакомые, успокаивающие запахи. — Просто я был занят, вот и все.
— Своим бренди.
— Откуда ты знаешь? Я выгляжу пьяным?
