Ханна Хауэлл - Мой пылкий рыцарь
— Ты слишком ненасытен, Гейбл де Амальвилль!
— Я выполняю свой долг. Но если бы я мог дать волю своим желаниям…
Он не докончил фразу. Окинув Эйнсли пристальным взглядом, Гейбл решительно направился к отряду.
Она заторопилась следом, пытаясь не отстать и размышляя о том, что он только что сказал. Похоже, Гейбл глубоко сожалеет, что вынужден расстаться с ней. А вдруг она, повинуясь зову собственного сердца, придала его словам совсем не тот смысл, который он в них вкладывал? Эйнсли очень хотелось спросить Гейбла, что он имел в виду, но пока она подбирала надлежащие слова, чтобы задать этот вопрос, они уже дошли до лагеря, и случай был упущен. Джастис и Майкл встретили их непринужденной беседой, словно вся их компания участвовала в увеселительной загородной прогулке, а не в серьезной военной операции. «Ну и ладно! — пыталась уверить себя Эйнсли. — Какая, в сущности, разница, что он хотел сказать?» Даже если она права и Гейблу действительно жаль, что он вынужден расстаться с ней, это придаст разлуке еще большую горечь…
Как только с едой было покончено и лошади немного отдохнули, отряд снова двинулся в путь. Теперь они ехали по знакомым местам, и Эйнсли почувствовала, как тяжело стало у нее на сердце. Значит, божественное провидение не намерено вмешиваться в ее дела. Пройдет несколько часов, и она снова попадет в лоно своей семьи — это не могло не страшить девушку. Ей вспомнилось, как Гейбл просил ее хоть на время уехать из Кенгарвея. Тогда Эйнсли не дала ему такого обещания, считая, что это невозможно, но, поразмыслив на досуге, пришла к выводу, что попытаться стоит. Хотя она очень любила родные места и многих обитателей Кенгарвея, жить там Эйнсли не хотелось. Наверняка на земле найдется уголок, где она могла бы найти пристанище, и девушка дала себе слово, что отыщет его.
— Мы уже почти у реки, — сказал Гейбл, натягивая поводья и спешиваясь.
— Да, я узнаю это место, хотя была здесь всего несколько раз, — отозвалась Эйнсли, соскакивая на руки Гейбла.
— Для тебя приготовлена старая кобыла. На ней ты переедешь через реку. — Рыцарь подал знак своему кузену привести лошадь. — Там же и твое оружие.
Эйнсли посмотрела на кобылу, которую вел в поводу Джастис, и усмехнулась.
— Отец сразу догадается, что это не Малкольм, — заметила она, в ответ на что Джастис рассмеялся. Гейбл тоже улыбнулся:
— Надеюсь! Конечно, с моей стороны это не очень красиво, но после того как твой отец вначале спросил о коне, а потом уж о тебе, я поклялся, что он его не получит. Кобыла, которую я даю тебе взамен, когда-то была отличной верховой лошадью и принесла немало славных жеребят, но теперь это все в прошлом. Надеюсь, с ней будут хорошо обращаться. Впрочем, она так стара, что вряд ли долго протянет.
Он потрепал кобылу по морде.
— Я прослежу, чтобы ее хорошо кормили, — пообещала Эйнсли.
— Спасибо.
Отдав поводья Гейблу, Джастис вернулся к отряду. Гейбл подсадил Эйнсли в седло. Несмотря на отчаянные усилия сохранить хладнокровие, он был взволнован. Коснувшись обтянутой чулком ноги девушки, рыцарь негромко начал:
— Вряд ли у нас будет возможность попрощаться там, у реки…
Эйнсли наклонилась и быстро поцеловала его в губы. Ей хотелось бы более страстного поцелуя, но сейчас для этого было неподходящее время и место.
— Так попрощаемся здесь, — прошептала она.
— Прощай, Эйнсли Макнейрн, — так же тихо произнес Гейбл. — Береги себя — хотя бы ради меня!
— И ты тоже, Гейбл, — ради меня. Помни, что я тебе говорила о своем отце!
Гейбл кивнул, быстро стиснул ногу Эйнсли и вскочил в седло. Он знал, что ему будет нелегко расставаться с девушкой, но не думал, что до такой степени. На мгновение ему захотелось схватить ее в объятия, усадить перед собой в седло и умчаться в неведомые земли, подальше от короля и гнусных интриг.
Отряд неторопливо двинулся к реке. Сквозь деревья уже начала поблескивать вода. Гейбл погрузился в размышления. А не совершает ли он непоправимой ошибки? Он вновь и вновь повторял про себя прежние доводы, что не мог поступить иначе и оставить у себя Эйнсли Макнейрн, но почему-то теперь они не казались ему убедительными. Увидев на противоположном берегу Макнейрнов, Гейбл негромко выругался. Оказывается, он до последней минуты надеялся, что Дугган Макнейрн не приедет, и тогда у него появится возможность провести с Эйнсли еще несколько дней.
Остановившись на крутом обрыве и спешившись, Гейбл внимательно изучал своего противника. Дугган Макнейрн, уперев руки в бедра, стоял чуть в стороне от своего отряда. Это был крупный мужчина плотного телосложения. На его лице застыло надменное выражение. Чувствовалось, что он привык, чтобы ему беспрекословно повиновались. Одного взгляда на этого человека было достаточно, чтобы Гейбл безоговорочно поверил всему, что слышал о нем. До сих пор ему казалось невероятным, чтобы кто-нибудь, совершив столько преступлений, остался в живых. Теперь же сомнений не было — Дугган Макнейрн способен на все. И единственный способ положить конец его безумствам — вдруг ясно осознал Гейбл, — это убить его.
Глава 14
— Ну что, норманн, привез ты мою шлюху-дочь? — проревел Дугган Макнейрн.
Услышав слова отца, Эйнсли подъехала к Гейблу и успокаивающе коснулась его руки:
— Не обращай внимания. Он старается разозлить тебя.
— Знаю, — стиснув зубы, ответил тот. — Меня приводит в ярость то, как он говорит о тебе.
— По-другому он не умеет.
Эйнсли украдкой помахала рукой Колину, стоявшему неподалеку от отца, и с радостью заметила, что он тоже взмахнул рукой в знак приветствия.
— Ты по-прежнему готов выполнять все условия договора и присягнуть на верность нашему королю? — прокричал Гейбл.
— Я пришел. Чего же тебе еще, норманн? — с вызовом спросил Дугган, делая знак одному из своих людей, чтобы тот подъехал ближе к реке.
— Ему следовало бы вежливее разговаривать с тобой, — негромко заметила Эйнсли.
Впрочем, эта перебранка ее не удивила — девушка слишком хорошо знала манеру отца оскорблять людей.
Дальше все пошло по заранее намеченному плану. Гейбл в присутствии свидетелей напомнил условия договора. Дугган Макнейрн подтвердил, что он с ними согласен, и принес клятву верности королю. Все это время Эйнсли внимательно изучала окрестности. Тот факт, что ее отец послушно явился в условленное место, сам по себе был подозрителен, но еще больше Эйнсли забеспокоилась — да что там забеспокоилась, у нее буквально мурашки побежали по спине! — когда увидела, что Дугган уж слишком весел. Ему бы следовало быть в ярости — ведь его принудили кланяться перед каким-то норманном и поклясться в верности королю, которого он ненавидел всей душой. Одного этого было достаточно, чтобы такой гордый, самолюбивый человек, как Дугган Макнейрн, рвал на себе волосы, а он стоит и ухмыляется, словно ему принадлежит весь мир. «Нет, это неспроста», — подумала Эйнсли, начиная нервничать.
