Марина Кистяева - Русалка
Платью суждено было не долго находиться на Ирине, Петр довел дело до конца.
В спальне не топили с вечера, и ощущалась прохлада. Петр поднял Ирину на руки и поспешил отнести драгоценную ношу на кровать. Ему не хотелось, чтобы девушка замерзла. Он до сих пор отчетливо помнил, как она сказала: «Я хочу, чтобы ты согрел меня»… И он собирался ей подарить не просто тепло, а опаляющий жар.
Всё время, что её раздевали, Ирина простояла с зажмуренными глазами, но как только почувствовала приятный холод шелковых простыней, её глаза невольно распахнулись и первое, что она увидела, было склоненное лицо Петра. Тот смотрел на неё по-новому, его глаза потемнели.
— Ты прекрасна…. У тебя тело богини….Сказочная русалка, приплывшая ко мне из морских глубин….
Его голос обволакивал, проникал в самую душу, сводил с ума….
Руки Ирины вцепились в одеяло, и она поспешила залезть под него и укрыться до подбородка. Раздался приглушенный смех Петра, и настала его очередь раздеваться.
Он ожидал, что Ирина отвернется, застесняется. Но, напротив, она, не отрывая от него взгляда, принялась наблюдать за тем, как он снимает сюртук, развязывает шейный платок, срывает через голову сорочку. Когда его руки взялись за штаны, она облизнула пересохшие губы. И если бы Петр не знал, что она девственна, он мог поклясться, что она провоцирует его, настолько соблазнителен был её жест!
— Ты уже несколько раз видел меня в чем мать родила, а сам….
Ирина оборвала себя, испугавшись того, что говорит. Слова сами сорвались с губ.
Петр быстро закончил раздеваться, и обнаженным нырнул под одеяло.
— Да…. Тогда на пруду…. И недавно в бане…. И оба раза я был восхищен твоей нежной красотой…. Не сегодня время, но очень скоро я научу тебя не стесняться своих желаний в постели.
Ирина собиралась сказать, что ей от Петра надо только одно — зачать ребенка, но не успела. Его руки притянули её к груди, а губы — даже не верилось! — страстно завладели её ртом.
Он одновременно целовал её осторожно и жадно.
Пил сладость её глубин и дарил жар объятий.
Проникал в глубины рта и обводил контуры губ.
Стонал и заставлял её стонать.
Его руки были повсюду, — то они ласкали покатые плечи, то пробирались за спину, и крепко прижимали, а уже через мгновение его пальцы скользили по округлым грудям и накрывали соски, и следом устремлялись к бедрам и округлым коленям.
Ирина не помнила того момента, когда у неё закружилась голова. И ей стало безумно жарко под одеялом. Как могло такое быть — ты задыхаешься от духоты, а по телу бегают мурашки? Или ты хочешь лежать, не двигаясь, а твои руки сами ищут мужское тело?
Она выгибалась дугой….
Она хваталась за плечи супруга….
Она шептала его имя….
Она поднимала к верху бедра….
Она не понимала, что происходит с её телом!
— Петр…. Петенька…. Ах…. Я….
Он не позволял ей говорить. Ловил ртом её губы, целовал щеки, глаза, спускался к маленьким соблазнительным ушкам. Он мечтал о большем, ему хотелось более открытых ласк, но он не знал, выдержит ли она, да и выдержит ли он сам!
И когда Петр развел колени Ирины, и устремился к её глубинам, то обхватил лицо супруги руками, заглянул в глаза, и прижался в страстном поцелуе. Он проникал осторожно, но, тем не менее, почувствовал, как дернулось тело Ирочки, как её ноготки вонзились в его плечи. Он выдохнул:
— Всё, сейчас пройдет… потерпи….
Ирина замерла. То, что с ней сделал Петр, не поддавалось объяснению. Он заполнил её! Всю! Она ожидала, что будет больно, и была готова перенести это испытание, но те ощущение, что рождались в ней, на тяжкое испытание походили меньше всего. Да и больно особо не было…. Скорее непривычно.
— Ирочка, — Петр позвал её. Он едва сдерживался, его точно разрывало изнутри.
— Давай….
Ирина сказала всего одно слово, но этого оказалось достаточно.
И мир волшебных ощущений сосредоточился на двух обнаженных переплетенных в страстном танце телах. Кровать жалобно стонала, а мужчина и женщина стонали от удовольствия.
Когда пик наслаждения достиг вершины, Петр вскрикнул и рухнул рядом с Ириной. И не было счастливее человека, чем он.
Потом он нежно омыл супругу, шепча ей ласковые слова, а она лежала, раскинув руки, и на её губах играла довольная улыбка.
Ах, какие настали деньки! В имении Ракотиных, точно поселился добрый дух, который усердно следил за тем, чтобы домочадцам было уютно, весело и счастливо. Следил неустанно днем и ночью. За каждым обитателем отдельно и за всеми в частности. Он присматривался к молодым парочкам, усмехался себе в бороду и довольно потирал руки.
Славненько всё идет, однако ж!
То, что отношения между Ириной и Петром изменились, заметили все. Василий Дмитриевич облегченно вздохнул, и даже как-то посетовал на свои опасения Евлампии Валерьяновне. А если бы его девочка не была счастлива? Кто в первую очередь был бы виноват? Конечно, он! Не уберег, значит, кровинушку, не доглядел. Баронесса, конечно, поддержала графа, посочувствовала ему, а про себя усмехнулась. Это какой же слепой дурочкой надо быть, чтобы упустить свое женское счастье в лице красавца Петра Сергеевича?
Успокоилась и Вера. Она первая поняла, что у Ирины с Петром всё сладилось. Видела, как рано утром, после новогодней ночи, Петр вносил к себе в комнату поднос с завтраком. Чтобы барин сам спускался на кухню? Ох, не спроста это! Ирина за обеденным столом сидела пусть и с темными кругами под глазами, зато как эти самые глазки горели! Мило любо посмотреть!
Теперь Ирина и Петр как можно больше времени проводили вместе. Гуляли по зимнему саду, сидели в беседке или обсуждали прочитанные книги. В Петре Ирина увидела страстного, заинтересованного человека, он мог часами говорить об интересующих его делах или о земле.
— Ты обратил внимание, как Саша с Зоей встрепенулись, когда Николай упомянул, что был в Америке?
— Ещё бы! Америка — удивительная страна, с очень интересными людьми.
Ирина лукаво прищурила глаза и игриво произнесла:
— Что-то мне подсказывает, что ты там тоже бывал? Я не ошибаюсь?
Петр подошел к креслу, на котором сидела Ирина, и присев на подлокотник, взял супругу за руку.
— Собственно, мы вдвоем с Николаем и плавали туда. Он по своим делам, я по своим.
— Расскажи….
Ирина обнаружила, что ей нравится слушать голос Петра. Он говорил мягко, не торопясь, со всеми подробностями, и рассказчиком он был великолепным. К тому же, когда он что-то рассказывал о своей жизни, то всегда садился рядом с Ириной, и одна близость супруга необычайно волновала девушку.
