Меж двух орлов - Оксана Зиентек
– Быстрее! – Голос показался Мирославе смутно знакомым. – Если успела всполошить…
– Красивая. Жалко. – Вопреки словам в голосе державшего жалости не слышалось, только равнодушие. – Надо было брать.
– Сам знаешь, двоих не увезти. Давай!
Нападник одной рукой безжалостно потянул Мирославу за волосы, другой рукой надавливая на скулы так, чтобы приоткрыть рот. Мирослава хотела закричать, но не успела. Горло обожгло горькой жидкостью с сильным травяным привкусом. Рот тут же захлопнули и друга рука, без перчатки, зажала нос. После короткой борьбы мерзкий отвар таки попал в горло.
Неизвестно, как должно было подействовать зелье, но ждать нападавшие не стали. Девушке накинули на голову мешок и, ловко связав руки и ноги, куда-то потащили. Последнее, что успела запомнить Мирослава сквозь тряску и ужас, как один из нападавших произнес привычные погребальные слова: «Упокой творец невинную душу…»
«Наталочка!!!» – Дернулась было Мирослава и обмякла, проваливаясь в тяжелый дурманный сон.
Ее куда-то несли, потом везли, но девушка почти чувствовала этого, только изредка постанывая, когда скачка становилась совсем уж тряской.
Одурманенная зельем, Мирослава не знала, что дома уже подняли тревогу. Кто-то что-то услышал и позвал подружку, чтобы узнать о причине шума. Не дозвавшись Наталю, одна из девушек вышла на полянку с криничкой и тут завертелось.
Лукашик ускакал в город, собирать подмогу. Там ударили в набат, а пока околичная шляхта седлала коней, Гжегош с пахолками попытался тропить след охотничьими собаками. Собаки след взяли, правда, ненадолго. Вскоре оказалось, что кто-то старательно отбил им нюх чемерицей. Но, по всему выходило, что разбойников было двое конных.
Также удалось выяснить, что двигались они в сторону каштелянского города. Но до него было добрых четыре-пять дней пути. Так что вполне могло оказаться, что похитители намеревались сменить направление потом или же просто не пытались обойти болото. Кроме того, в теле убитой девушки обнаружился нож хорошей пущанской работы. Но такой нож любой мог как купить по случаю в большом городе, так и забрать у предыдущей жертвы. Поэтому искать кузнеца было делом долгим и бесполезным.
Оставалось надеяться, что подоспевшая подмога оцепит эту часть леса. И тогда останется прочесать куст за кустом, овраг за оврагом. Также отряды вооруженной шляхты были высланы по всем крупных дорогам. Главное, успеть вовремя. Зачем бы панна Мирослава не понадобилась разбойникам, ничего хорошего ей при этом не светило.
– В Ятвежь гонца пошлите! – Напомнил пан Януш, седлая коня и принимая командование одним из поисковых отрядов.
– Зачем? – Возмутился один из шляхтычей. – Без поган, что ли, не справимся?
– На свои земли они нас точно не пустят. – Осадил гордеца кто-то. – Зато свои земли они так прочешут, что ни одну гадюку под камнями не пропустят. Все ж помощь.
В Соколуве, тем временем, плакали и молились. Храмовник, прибывший утешить и поддержать пани Малгожату, убедился, что молиться и плакать женщины вполне могут без его помощи. Поэтому, извинившись, отправился в село, где готовились к похоронам убитой хлопки. «Ох, люди, люди!» – Ворчал добрый служитель на ходу, – «Когда ж вы успели настолько озвереть?!»
***Мирослава очнулась под вечер. Точнее, под вечер ее привели в чувство, влив в рот какое-то очередное зелье и плеснув в лицо ледяной воды. Некоторое время девушка лежала, пытаясь понять, где она и что с ней. А потом повернулась на бок и зашлась в натужном кашле, закончившимся рвотой. Тело изо всех сил боролось, выплевывая из себя отраву.
То ли влитое зелье подействовало, то ли, наоборот, избавившись от отравы, стало легче, но Мирослава начала ощущать мир вокруг. Чьи-то руки, заботливо поддерживающие ее за плечи, отчетливый запах болота.
– Ну, проблевалась? На, держи. – Вопреки нарочито грубым словам, голос похитителя звучал почти заботливо. Утершись предложенным платом, Мирослава наконец-то нашла в себе силы поднять глаза на мужчин.
– Пан Адам?! – Ахнула она, узнав одного из них. Это оказался знакомый шляхтыч, который как-то прилюдно попенял пану Янушу за сомнительный, по его мнению, союз. – Пан Кшиштоф? – Второй похититель тоже оказался знакомым.
Осознание происходящего накатило волной, и Мирося расплакалась, по-детски размазывая слезы кулачками. Некоторое время оба шляхтыча терпеливо ждали, когда она перестанет рыдать. Но Мирослава никак не успокаивалась. Она все плакала и плакала, мерно раскачиваясь на подстеленной попоне. Сквозь всхлипы слышалось только: «Наталко, Наталочко! Заче-ем?!»
Наконец-то тот, кого Мирослава назвала Кшиштофом, не выдержал и выплеснул на рыдающую девушку ведерко холодной воды. Всхлипы прекратились. И теперь Мирося только икала, время от времени шмыгая носом.
– Зачем ты так? – Укорил товарища пан Адам. – Простынет же. Сменной-то одежки мы не припасли.
– А мне какое дело? – Возмутился пан Кшиштоф. – Делать мне, что ли, нечего, каждой подстилке поганской сопли вытирать?! Я тебе говорил, надо было сразу везти, пока не очухалась.
– Сразу бы мы только труп довезли. Сам знаешь, что дольше ее под зельем держать нельзя было. А мы и так греха на душу набрались.
– Ну да, ты еще хлопку пожалей! Сама виновата, не вовремя сунулась. Не лезла бы в панские дела, жила бы дальше.
– Зачем вам это все? – Первая здравая мысль наконец-то появилась в голове Мирославы. Такие дела не делаются просто так. Значит, зачем-то это им нужно. – Чего вы хотите? Выкупа?
В ответ на это пан Кшиштоф только презрительно фыркнул. Пан Адам покачал головой и пошел доставать из сумок свежую рубаху.
– На-ко, переоденься. А то и правда простынешь.
– И что тогда? – Рубаху Мирсолава не взяла. Не хватало еще раздеваться на глазах у двух здоровых мужиков! Посреди леса. Это тебе не Борута, который берег ее честь даже тогда, когда она сама об этом не задумывалась.
– Заболеешь, дурочка. – Пан Адам продолжал удивлять терпением. – Ну, сама подумай, если бы ты нужна была нам мертвая, стали бы мы тебя сюда тащить? На месте убить было проще. Не надо было бы тут сейчас прятаться, пока твой Гжесьо собак по лесам гоняет.
Упоминание о брате всколыхнуло в груди волну надежды. Гжесь найдет ее! Они с отцом сумеют! Сейчас уже, наверное, всполошилась вся округа. Похитителям ни за что не уйти. Надо только подольше потянуть время.
– А живая я вам зачем?
