Каролин Лэмпмен - От счастья не убежишь
Мягкие полные груди прижались к его телу. У Коула перехватило дыхание. Стефани не видела, как он избавился от оставшейся одежды; во всяком случае, это произошло очень быстро. Стефани закрыла глаза – и в тот же миг сильные руки подняли ее и опустили на постель.
Нежно, безумно нежно Коул ласкал руками и губами каждую клеточку ее тела, пока Стефани не застонала от счастья. Она казалась себе листком, плывущим в бурном море желания. И, когда он овладел ею, она отдалась ему со всем пылом страсти, истомленной долгим ожиданием.
В этот раз боли не было – только наслаждение. Волны чувственности захлестывали ее, поднимали все выше, выше, и каждый раз ей казалось, что сейчас она умрет от восторга. Но Коул вел ее все дальше. Вот она, заветная вершина! Волна рассыпалась сверкающими брызгами, и они опустились на землю, обессиленные и счастливые.
Потом они долго лежали обнявшись и слушали, как сердца замедляют свой бег. Стефани прервала тишину счастливым вздохом.
– Я и не думала, что это может быть так. Коул улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
– Так бывает не всегда.
– Неужели с каждым разом – все лучше и лучше?
– Бог мой, надеюсь, что нет! Еще лучше?!
Да я просто не выживу!
Она перевернулась на спину и мечтательно улыбнулась.
– Какая прекрасная смерть!
Он нежно коснулся золотой снежинки у нее на шее.
– Похоже, нам опасны не только метели и занесенные снегом хижины.
– Что же еще?
– Ссоры. Когда ты сердишься, ты хоть кого с ума сведешь.
Стефани изогнула бровь.
– Ты чем-то недоволен? А по-моему, это прекрасный способ разрешать споры. Только я не понимаю, отчего ты так рассвирепел. Джейк просто сделал мне комплимент. Он и не ожидал ничего, кроме вежливого отказа.
– Я не потерплю, чтобы к тебе приставали. Стефани перекатилась к нему на грудь и пристально всмотрелась в его лицо. Завеса волос отгородила их от всего мира.
– Коул, да ты ревнуешь! Ревнуешь к семнадцатилетнему мальчишке!
– К очень симпатичному мальчишке.
– Я и не заметила, – улыбнулась Стефани.
– Так я тебе и поверил!
– Предпочитаю более зрелых мужчин. – Она начала щекотать его руку и грудь своим локоном. – Вот ты действительно красив. Я могла бы смотреть на тебя часами.
Он лениво улыбнулся.
– Вообще-то говорить это должен я, а не ты.
– Тебе не кажется, что это звучит нескромно? – удивилась она. – Не очень-то мне нравится, когда мужчина сам разглагольствует о своей красоте.
Коул рассмеялся.
– Глупышка ты, все-таки... – Он откинул ее волосы с лица и нежно провел костяшками пальцев по щеке. Другая его рука проникла сквозь дебри волос и коснулась шеи, спины... Она повернула голову и поцеловала его руку.
– Стеф! В нашем положении ничего не изменилось. Нельзя, чтобы это стало привычкой.
– Знаю, – прошептала она.
– Тогда ты не обидишься, если я попрошу тебя сейчас уйти?
– Почему? – прошептала она и куснула его в шею.
– Потому что я недолго продержусь. – Он задышал шумно и коротко. – От каждого твоего движения я хочу тебя все больше.
– Отлично, – ответила она и уложила голову к нему на плечо.
– Отлично?! – переспросил он. – Что ты имеешь в виду?
– То, что сказала. Отлично, что ты меня хочешь. Именно на это я и пытаюсь тебя сподвигнуть последние пять минут.
– Стеф, мы с тобой не в игрушки играем. Что, если это безумие приведет к беременности?
– С тем же успехом я могла уже забеременеть. – Она приподнялась на локтях и улыбнулась ему. – Мы все равно будем дрожать целый месяц. Так не все ли равно, один раз или два?
– Значит, семь бед – один ответ? – Отблески заката заплясали в его глазах озорными чертиками. – А твой образ мыслей мне нравится!
И он вновь припал к ее губам.
27
Стефани открыла глаза и сонно улыбнулась. Нежный утренний свет заливал комнату. Свет? Господи, уже утро! А ведь кажется, всего несколько минут назад Коул отнес ее в домик Кейт и уложил в постель. Впрочем, спала она действительно не много. Ведь здесь они тоже занимались любовью, и отнюдь не спешили.
Часы показывали несколько минут седьмого. Стефани вскочила, оделась, накинула пальто и пошла в курятник за яйцами к завтраку. Разбуженные куры всполошились, раскудахтались, и Стефани громко засмеялась. Солнце только вставало над горизонтом, небо отливало золотым и розовым, и это сияние как нельзя лучше подходило к настроению Стефани.
Что за ночь! Конечно, как порядочная женщина, Стефани не должна была так себя вести; но, проведя ночь в объятиях любимого, она не могла раскаиваться. Пускай потом ей и будет стыдно, – но это потом, а сейчас она счастлива! Стефани высоко подпрыгнула, и яйца в корзинке угрожающе застучали друг о друга.
– Как я рад, что ты счастлива! – раздался сзади голос Коула.
– Чудесное утро, правда?
– Чудесное. – Он улыбнулся, и сердце Стефани пропустило такт. Вот сейчас она растворится, истает как свечка... – Боюсь, Чарли не разделяет наших восторгов. Не смог даже корову подоить. – Коул нес ведро молока, от которого еще шел пар.
– Что случилось? – испугалась Стефани. – Он заболел?
Коул рассмеялся.
– Да нет, просто малость перебрал в «Минутке».
– Где?
– «Минутка» – это местный салун. Чарли выпил лишнего. Не вздумай угощать его яичницей. Сейчас ему нужен горячий кофе, да побольше.
Двадцать минут спустя Чарли сидел за столом, мрачно уставившись в чашку. Стефани приложила ему к затылку холодную мокрую тряпку. Сперва он вздрогнул, а потом бросил на Стефани благодарный взгляд и принялся за кофе. Видно, от холодного ему полегчало.
Даже в своем плачевном состоянии Чарли не мог не заметить, что между Коулом и Стефани что-то произошло. Они так по-дурацки улыбались друг другу... Тут Стефани уронила вилку, и Чарли вздрогнул.
– Извини, – пробормотала она.
Чарли снова погрузился в созерцание чашки. Хорошо, что Кейт нет дома. Эти двое себя непременно бы выдали – и пошло-поехало. А Коул понуканий не терпит. До свадьбы он должен дойти своим умом. Сам-то Чарли не мог понять, в чем тут загвоздка. Если Стефани для Коула нехороша, какого же рожна ему надо?
– Чарли, выпей-ка. – Стефани протягивала чашку, от которой шел пар. – Это не слишком вкусно, но тебе полегчает.
Он подозрительно покосился на нее, но увидел в зеленых глазах только дружеское сочувствие.
– Ладно, хуже-то все равно некуда, – проворчал он и глотнул горького отвара. Стефани в это время осторожно массировала ему спину и плечи, и боль понемногу отступала.
– Ну как? – спросила она.
– Бежать на длинную дистанцию не смогу, но жить, похоже, буду. Я, по правде сказать, уже сомневался.
