Николь Джордан - Повелитель желания
Девушка, как ни старалась, не могла оставаться равнодушной — близость Джафара лишала ее разума, кружила голову. Она словно теряла способность мыслить и могла думать лишь о том головокружительном поцелуе — опаляющем жаре его губ, пряном мужском запахе, нежном прикосновении рук. Ощущения переполняли ее, заставляя забыть, кто она, почему оказалась здесь и кто этот человек. Собственное тело предавало ее, и все по вине Джафара. Она хотела, чтобы он снова начал целовать ее, дотронулся, сжал в объятиях.
— Нет, — снова шепнула Алисон. Отчаяние дало ей силы протестовать.
Но жесткое лицо внезапно смягчилось, настойчивое прикосновение воспламенило кровь. Алисон пошатнулась.
— Тебе следовало бы поблагодарить меня, Темеллал, за похищение. Бурмон не оценит ни твоего ума, ни силы духа. Он не тот мужчина, который способен сделать тебя истинной женщиной.
Воспоминание об Эрве, об ужасной участи, грозящей ему, привело Алисон в себя. Она словно очнулась, и угрызения совести вновь начали терзать душу. Как может она желать Джафара, хотя бы на мгновение забывая о долге по отношению к Эрве, к дяде, к своей стране?
Господи, насколько унизительно сознавать, как опасно близка она к тому, чтобы отдаться чувственным ласкам Джафара!
Охваченная паникой, девушка резко вырвалась.
— Не говори мне об Эрве! — почти вскрикнула она. — Ты недостоин сапоги ему чистить!
Джафар стиснул зубы, молча отпустил ее руку и, отступив, исчез. Волна облегчения нахлынула на Алисон. Она устало провела рукой по лбу. Нельзя позволять Джафару так изводить ее, использовать в качестве пешки, орудия мести. Нельзя допустить, чтобы его присутствие, его близость действовали на Алисон подобным образом. Ведь он всего-навсего один из многих мужчин, которых она встречала и еще встретит в жизни.
Нужно взять себя в руки, все хорошенько обдумать, составить план. А еще постараться есть и спать, чтобы сохранить силы и энергию, которые могут понадобиться, когда настанет время ускользнуть от похитившего ее негодяя, угрожавшего жизни тех, кого она любит. Нужно также получить все возможные сведения о нем и его людях, сведения, которые помогут обнаружить и наказать их.
И, верная своим намерениям, Алисон в этот же день начала расспрашивать Махмуда о Джафаре и его столкновении с французами. Это оказалось не так-то легко. При одном упоминании о французах Махмуд выругался:
— Чума на головы этому отродью шакала!
Однако Алисон, набравшись терпения, заставила мальчика разговориться. Судя по его словам, Джафар был могущественным амгаром, вождем большого берберского племени. Кроме того, он еще был награжден титулом «каида», означавшим, что султан Абдель Кадер назначил Джафара наместником этой территории.
Горделивые откровения Махмуда лишь подтвердили худшие подозрения Алисон — Джафар эль-Салех действительно обладает огромной властью и никого и ничего не страшится. Настоящий берберский вождь, посвятивший жизнь свободе и независимости Алжира.
И, по правде говоря, Алисон трудно было винить Джафара за стремление любой ценой расправиться с врагом. Это она могла понять. Могла даже восхищаться его мужеством перед лицом столь неравной борьбы. Он сражается за то, во что верит, против угнетения, против завоевателей своей страны. Но горящая в нем жажда мести тревожила Алисон. Мысль о том, что из-за нее погибнет Эрве, была невыносимой.
Необходимо остановить Джафара. Но как? Преданность членов племени своему повелителю не вызывала сомнений. Подкупить кого-то из них почти невозможно, как, впрочем, и убедить помочь ей.
После обескураживающего разговора с Махмудом Алисон почти убедилась, что ей никогда не удастся помешать жестоким планам Джафара. Обычный оптимизм уступил место беспредельному отчаянию.
Но это было до того, как девушке удалось украсть кинжал. Все произошло на следующий день, во время уже ставшей привычной прогулки по лагерю. Алисон провела утро, пытаясь с помощью Махмуда выучить несколько слов на языке берберов. Алисон надеялась, что, понимая чужую речь, она сможет получить хоть какие-то обрывки полезных сведений.
Она оказалась способной ученицей, и к тому времени, как появился голубоглазый страж, чтобы вести ее на прогулку, Алисон сумела удивить его приветствием на берберском языке, а позже даже пыталась поговорить с женщинами, занятыми готовкой. За последние несколько дней Тагар навещала ее дважды, вероятно, по приказу Джафара, но все это время мысли Алисон были заняты лишь Эрве, и она была слишком расстроена, чтобы радоваться новой подруге.
Поблагодарив за горсть мелкого жареного горошка, Алисон начала задавать вопросы, стараясь узнать название каждого предмета на чужом языке. Ее попытки правильно произнести слова вызывали добродушный смех, но одновременно и уважение женщин, хотя через некоторое время Сафул, устав от ожидания, начал нетерпеливо переминаться у входа в шатер.
Алисон уже хотела уйти, но тут заметила лежавший на блюде кинжал — маленький, с изогнутым лезвием, которым, очевидно, резали мясо. Сердце девушки бешено заколотилось. Может, это именно тот шанс, которого она дожидалась?
Притворяясь, что восхищается красивой обливной миской, Алисон украдкой схватила кинжал, спрятала его в складках платья и покосилась на Сафула. Тот ничего не заметил.
Стараясь скрыть трепет и торжество, Алисон попрощалась с Тагар и продолжала прогулку по лагерю. Вернувшись в шатер, она приложила все силы, чтобы скрыть, как нервничает, но возбуждение только усилилось, когда Джафар не появился к обеду. Необходимо решить, как воспользоваться неожиданно попавшим в ее руки оружием.
Клинок мог означать ее свободу. Что, если Алисон сумеет одолеть стражника и украсть лошадь? Но в этом случае побег будет немедленно обнаружен. Нет, лучше подождать, пока все уснут. Тогда охранять ее будет лишь Джафар.
И что потом? Пока девушка сидела, мучительно пытаясь найти ответ на почти неразрешимый вопрос, на лагерь неожиданно легла темная тень. Подняв глаза, Алисон с удивлением обнаружила, что огромная грозовая туча скрыла солнце.
И несколько минут спустя она впервые поняла, что такое ливень в пустыне, — буйный потоп, грозивший смыть лагерь. И когда катастрофа уже казалась неминуемой, ливень прекратился так же неожиданно, как начался, и солнце вновь принялось палить мокрый песок. От земли поднимался пар, заслоняя все окружающее, но уже через полчаса грязь и лужи высохли. Однако после утренней жары день казался по-зимнему холодным.
Алисон дрожала от озноба, рассеянно теребя скрытый в платье кинжал и повторяя про себя вопрос, на который не находила ответа: сумеет ли она заставить себя вонзить кинжал в человеческое тело?
