Джейн Фэйзер - Охота за невестой
– Королевский клуб автомобилистов лоббирует в парламенте внесение билля об усовершенствовании дорог. Вас сильно тряхнуло?
– Скажу откровенно, мне не очень удобно, – призналась она. – Но прошу вас, пусть вопрос о моем комфорте в следующие три часа не оказывает влияния на ваши планы.
– Все не так уж скверно, – сказал Гидеон. – В Хенли мы сделаем остановку и выпьем кофе. Мне необходимо заправиться и размять ноги.
– Приятно это слышать.
Пруденс вернулась к своей записной книжке.
– Вы так и не ответили на мой вопрос. Вы хотели иметь жену моложе или постарше? Предлагаются варианты с разницей примерно в пять лет.
– Слишком юная жена для человека моего возраста не годится. С ней будет скучно. К тому же она неопытная. А у меня нет ни малейшего желания наставлять девственницу в науке любви.
Пожалуй, размышляла Пруденс, он сообщил ей даже больше, чем она рассчитывала. И она только кивнула в ответ.
– Значит, вам подойдет зрелая женщина.
– Зрелая... не знаю, не уверен. Это слово слишком емкое. Сразу приходят на ум высохшие старые девы или перезрелые томные вдовы. Такие мне тоже не нужны. В общем, – заключил он, – разведенному сорокалетнему мужчине с десятилетней дочерью нелегко найти пару.
– Мы решили, что эти трудности сложнее преодолеть женщине, чем мужчине, – заметила Пруденс. – У нас много вариантов, вы сможете выбирать.
– Как любезно с вашей стороны. Я польщен.
– Не стоит обольщаться. Я лишь хотела сказать, что ваша профессия и финансовое положение компенсируют неудобства, связанные со строгим соблюдением правил хорошего тона.
– Оказывается, у меня завидное положение, а я и не знал.
Пруденс с трудом сдержала смех, что было бы вовсе некстати.
– Значит, мы будем искать женщину лет тридцати? Так? Не старше тридцати пяти. Кандидатуру Агнес Харгейт вы отвергли, потому что у нее есть сын. А вообще вдовы вас устраивают?
– В общем-то да. Если, конечно, не очень долго вдовствуют. Не возражаю против девицы, но не старой девы. – Он искоса посмотрел на Пруденс. – Однако тридцать пять для меня многовато. Лучше моложе тридцати. – Он кивнул. – Думаю, это самый для меня подходящий возраст.
– Хорошо, – сказала Пруденс, делая пометку в записной книжке. – Постараемся удовлетворить ваше желание.
Она поняла его намерения и решила во что бы то ни стало противостоять ему. Гидеону не удастся ее обезоружить. Она вздохнула и спросила непринужденным тоном:
– Должна ли она быть красивой?
– Красота – дело вкуса. А вкусы у всех разные.
– Не уходите от ответа. Внешность женщины имеет для вас значение?
– Трудно сказать.
Впервые Пруденс почувствовала, что он говорит серьезно. Она пожала плечами.
– В таком случае как насчет образования? Какое место в вашей шкале ценностей занимает образование, если считать по нашей пятибалльной системе?
– Ну, неделю назад я сказал бы примерно два с половиной балла, теперь моя планка поднялась до пяти.
Пруденс сделала пометку в книжке. Он снова посмотрел на нее.
– Вас не интересует, почему мои требования вдруг изменились?
– Нет, – ответила она твердо. – Это не имеет значения. А какой бы вам подошел характер?
– Мягкий и уступчивый, – ответил он решительно. – Женщина должна знать свое место, уметь вовремя придержать язык, понимать, что я во всем разбираюсь лучше.
Это было уже слишком. Пруденс захлопнула записную книжку и сунула ее в муфту.
– Ладно, если не желаете говорить серьезно...
– Но я ответил на ваш вопрос, – запротестовал он. – Неужели вы могли подумать, что такой высокомерный, агрессивный и самовлюбленный тип, как я, захочет взять жену, обладающую теми же достоинствами?
– Это не достоинства, – перебила его Пруденс, – а скорее недостатки!
– Я так не думаю! – возразил Гидеон.
Он свернул на узкую проселочную дорогу с указателем, на котором значилось: «Хенли. 2 мили».
Пруденс замолчала, глядя сквозь тонированные очки на осенний сельский пейзаж. Ветер свистел у нее в ушах. Поля казались коричневыми от жнивья; на фоне живых изгородей выделялись обильные темные ягоды черники и ярко-красные – остролиста.
– Итак, вы полагаете, что я состою из одних недостатков?
Вопрос Гидеона застал ее врасплох.
– Я уже сказала, что в вас меня интересует только способность или неспособность выиграть наше дело, – заявила Пруденс.
– В таком случае поговорим о вас, – предложил он. – Вас никогда не привлекала мысль о замужестве, Пруденс?
– Какое отношение имеет ваш вопрос к нашему делу?
Он не спешил ответить и, как ей показалось, заколебался, потом сказал:
– В суде я предпочел бы видеть не озлобленную старую деву и мужененавистницу.
У Пруденс перехватило дыхание, но он как ни в чем не бывало продолжал:
– Как я уже сказал, адвокат Беркли сделает все возможное, чтобы вы предстали перед присяжными в самом невыгодном свете. Я же хотел представить им нежную, добрую и отважную воительницу, готовую защищать самых уязвимых представительниц своего пола от обид и эксплуатации, женщину с мягкими манерами и проникновенной речью.
Пруденс стало не по себе.
– Неужели я и вправду выгляжу так непривлекательно?
Он задумался, прежде чем ответить, и очень мягко заговорил:
– Случается. Когда шерсть у вас на загривке встает дыбом. Этого нельзя допустить.
– Потому что они попытаются в суде меня провоцировать?
– Думаю, вам следует быть к этому готовой.
Пруденс погрузилась в молчание. Она не могла не признать его правоты. А признать ее было чертовски неприятно.
ГЛАВА 12
Теперь они ехали по главной улице городка Хенли-на-Темзе. Этим воскресным утром улицы были запружены толпами гуляющих, так же как зеленые лужайки на берегу реки. День выдался солнечным. На реке было несколько гребных лодок, и, возможно, потому, что теперь они ехали с черепашьей медлительностью, Пруденс в своей экипировке почувствовала себя полярным медведем.
Гидеон крутанул руль и повернул под арку в вымощенный булыжником задний двор маленькой гостиницы елизаветинских времен. Он заглушил мотор и выскочил из машины. Пруденс не стала ждать, когда он предложит ей руку, и тоже вышла, с трудом преодолевая желание потереть спину, онемевшую от езды по неровной дороге.
– Входите и закажите кофе, – сказал он. – Я присоединюсь к вам через пять минут, после того как заправлюсь.
Из закрытого отделения машины позади мотора он извлек канистру с надписью «Бензин Пратта».
Пруденс потянулась и расправила плечи, потом сняла меховое манто.
– Слишком жарко, – сказала она и положила одежду на заднее сиденье. – Встретимся в общей комнате гостиницы.
