Кэтрин Харт - Шелк и сталь
Наблюдая ее во время танцев, Брендон потешался вовсю.
— Ты опьянела, дорогая! — смеялся он.
— Вот спасибо, — бормотала она, цепляясь за него. — Подумать только! Я — и опьяняю! — и она захихикала.
Брендон нахмурился, но сказал ей в тон:
— Ты безусловно опьяняешь, Лорел, но я имел в виду иное. Ты сама пьяна в стельку.
Откинувшись назад, она взглянула на него возмущенно.
— Ничуть не бывало. — Тут она поскользнулась и, если бы не Брендон, растянулась бы на полу. — Тебе не кажется, что здесь жарко? У меня так от духоты кружится голова.
— Не от духоты, а от вина и пунша, — поправил Брендон. — Может поешь? Это тебе поможет.
Лорел покачала головой, свободно падающие на плечи серебристые волны ее волос пришли в движение.
— Лучше подышать свежим воздухом.
Брендон нашел место в укромном уголке веранды, выходившей на задний двор.
— Садись и дыши поглубже. А я слетаю за едой и мигом вернусь.
— Не забудь о пунше! — крикнула она ему вслед. Укоризненно качая головой, он удалился, а Лорел замурлыкала что-то себе под нос. Знай Брендон, что безобидный на вкус пунш обладает такой силой воздействия, он бы проследил за Лорел в самом начале вечера и спас ее от нескольких лишних стаканов. Но теперь поздно. Остается лишь покормить ее и тем немного ослабить действие алкоголя.
Брендон принялся накладывать на тарелку еду с блюд, расставленных на столах, и не сразу заметил, что музыку и непрестанный гул голосов перекрывает женский голос: «О Боже мой!» Он чуть не выронил тарелку из рук. С темной веранды, на которой он оставил Лорел, доносились протяжные на техасский манер звуки популярной, но не совсем пристойной песенки «Приди к моей Лу».
Он бросился к веранде, но путь преграждали танцующие пары, а поющая тем временем с чувством затянула: «О Сюзанна», правда, немного фальшивя и с большим трудом выговаривая слова, так что у нее получалось: «О Шоу-Жанна!»
Теперь уже и другие с интересом прислушивались к пению, повернув голову в сторону веранды. Брендон, выругавшись про себя и забыв о приличиях, без стеснения расталкивал толпу локтями, ловко балансируя с тарелкой в руках. Он уже почти достиг выхода на веранду, когда, к его ужасу, зал огласили звуки бравурного хора из «Девки Баффало» в сольном исполнении.
С поразившей даже его самого быстротой и ловкостью Брендон захлопнул за собой дверь веранды и повернулся к Лорел. Она сидела, развалившись в кресле, сбросив туфли на пол, и босыми ногами отбивала ритм исполняемых песен. В такт ему она размахивала обеими руками, висевшими по сторонам тела, и с закрытыми глазами раскачивалась на кресле взад-вперед, мягко ударяясь головой о кресельную подушку.
Брендон пихнул тарелку на стол и ладонью зажал Лорел рот. Пение прекратилось, но вместо него раздались приглушенные ругательства.
— Ш-ш-ш, Лорел! Ради Бога, тише! — взмолился Брендон.
Убедившись, что она замолчала, он отнял руку, готовый, однако в любой момент водворить ее обратно.
— Кто это научил тебя так ругаться? — спросил он с укоризной.
— Ты, дорогой, — не задумываясь, весело отпарировала она.
— Не думаю, — насупился Брендон, всем своим видом выражая сомнение. — Даме, во всяком случае, не пристало употреблять такие выражения.
Качая головой, она уставилась на него, стараясь разглядеть сквозь туман перед глазами выражение его лица.
— Тебе не нравится, как я пою! — надулась она, капризно выпятив нижнюю губу.
— О небо! — воскликнул он. — Ну что с тобой делать? Ты вдрызг пьяна.
— Вздор! Я слегка навеселе — только-то и всего! — И Лорел часто заморгала, стараясь поймать Брендона в фокус зрения.
Брендон придвинул к ней тарелку.
— Пожевала бы чего-нибудь.
Лорел позеленела, поспешно сглотнула слюну и с отвращением отвернулась от еды.
— Пожалуй, не стоит. Да я и не голодна.
— Боже ты мой! Да ты хуже, чем я думал. Спать, что ли, тебя уложить? Ты в состоянии идти?
К радости Брендона, они могли пройти к себе через открытый задний двор, минуя переполненный людьми дом.
Лорел поднялась с кресла, но ноги ее предательски дрожали. С криком «О-о-ох» она повалилась на Брендона, и он едва успел подхватить ее качающуюся фигуру. Это вызвало у Лорел гомерический хохот.
— Черт возьми! — Брендон поднял Лорел на руки и быстро пересек мощенный булыжником двор, моля в душе Бога никому не попасться на глаза.
Ему потребовалось несколько минут, чтобы отбиться от протянутых рук Лорел, уловить миг, когда она затихла, и раздеть ее. Борьба с мужем, видно, утомила Лорел — она свернулась калачиком, разразилась последним взрывом хохота, широко зевнула и немедленно заснула.
Брендон заботливо укрыл ее одеялом и поцеловал в лоб.
— Утром, родная, ты будешь так жалеть, что хватила лишку!
И действительно, Брендон оказался прав. Весь следующий день Лорел держалась то за голову, то за живот. Она не помнила, чтобы когда-нибудь ей было так плохо. Даже моргать — и то стало больно! Каждое движение причиняло страдание, малейший шум усиливал головную боль. Жужжание комара, казалось, не уступает звуку работающей пилы.
— Если я переживу этот день, клянусь, капли в рот не возьму, хоть убей! — торжественно заявила она.
Брендон, понимая, как ей плохо, отнесся к жене с полным сочувствием.
— Сколько же ты выхлестала этого пойла? — поинтересовался он.
— Боюсь, что несколько полных бокалов. Я умирала от жажды, а пунш так хорошо ее утоляет. Никак не думала, что он способен валить с ног. На вкус — фрукты и фрукты, ничего особенного.
— Отныне сделай мне да и себе, такое одолжение — пей лишь то, что подают на стол для детей, — посоветовал Брендон. — И тебе, и мне сильно облегчишь жизнь.
И он принялся развлекать ее рассказами о ее вчерашних художествах.
Лорел зарылась лицом в подушку.
— Никогда не смогу смотреть этим людям в глаза, — причитала она.
— Сможешь, Но могло быть и хуже. Никто из них, к примеру, не слыхал, как ты храпишь в пьяном виде, — усмехнулся он.
Лорел в отчаянии зарычала и натянула одеяло на голову.
ГЛАВА 13
Только два дня спустя после своего первого опьянения Лорел наконец снова почувствовала себя человеком. Правда, нельзя сказать, что к ней окончательно вернулось нормальное самочувствие. По какой-то неведомой причине ее продолжала беспокоить тошнота, особенно по утрам, когда от вида и запаха некоторых кушаний немедленно возмущался ее желудок.
— Долго ли еще я буду так мучиться? — жаловалась она Брендону.
— Обычно в таких случаях человеку плохо день, ну, в крайнем случае два, — отвечал он. — Или ты чрезмерно чувствительная к алкоголю, или что-то у тебя не в порядке. Если в ближайшее время не получшает, придется пойти к врачу.
