Филиппа Грегори - Земля надежды
Она кивнула.
— Значит, человек имеет право выбирать, где ему жить и кого называть господином.
— Да, — твердо сказал Джон.
— И женщина тоже?
— Да, — нехотя согласился он.
— Тогда мой выбор — остаться здесь, а ты не сможешь забрать детей с собой, если меня там не будет, чтобы заботиться о них.
— Ты хочешь остаться здесь и столкнуться с неведомыми опасностями?
— Я буду принимать неприятности по мере их поступления, — сказала она. — Я не настолько дура, чтобы считать, что мы здесь в безопасности. Мы слишком близко к городу. И если король приведет католическую армию, то мы окажемся в самом худшем месте. Но если это случится, я поеду с ними в Отлендс или куда-нибудь в деревню. Нас предупредят об опасности. Я смогу к ней подготовиться. Родители Джейн предупредят нас об опасности и защитят детей. И Александр Норман знает о планах короля с точностью до минуты — он ведь делает оружие. Моя собственная семья уже запланировала, куда бежать спасаться. У меня будут советчики. И будут защитники. Тогда как в Виргинии некому будет позаботиться о нашей безопасности, кроме тебя. А ты сам не знаешь страну, ты — не фермер и не простой работяга. А мне кажется, что только фермеры и подсобные рабочие могут заработать там себе на жизнь.
Джон поднялся на ноги.
— Я не собираюсь спорить с тобой, — язвительно сказал он. — Ты мне для этого слишком безразлична. Мне все равно, поедешь ли ты в Виргинию со мной как моя жена или предпочтешь остаться здесь как экономка. Тебе выбирать. Если ты этого хочешь, я уеду в Виргинию один.
Она почувствовала боль в сердце, сильнее всех страданий, терзавших ее из-за поведения Джона. В его словах она услышала угрозу неверности, но она не собиралась позволить запугать себя настолько, чтобы заставить покинуть дом.
— Мне жаль, что приходится возражать тебе, — ровным голосом сказала она. — Но я обещала твоему отцу, что буду охранять его деревья и его внуков, и не могу нарушить обещание.
Джон встал и побрел к двери.
— Я устал. Пойду спать. Не мешайте мне. Я привык спать один.
Она склонила голову, никак не комментируя тот факт, что он больше не приглашал ее разделить с ним ложе.
— Ложись, — вежливо сказала она. — Я постелю себе в свободной спальне.
— Я сяду на корабль как можно скорее, — сказал Джон. — И не сомневайся, Эстер. Я уеду в новый мир. Мне опротивела эта страна. Мне опротивел этот дом.
Он не произнес вслух, но слова «и ты мне опротивела» повисли в воздухе между ними.
Она наклонила голову.
— Я буду оберегать деревья и детей, пока ты не вернешься.
— А если я никогда не вернусь?
— Тогда я буду хранить их для следующего Джона Традесканта, твоего сына, — сказала она. — Я буду хранить их для людей Англии, которым понадобятся деревья и растения после того, как перестанут воевать. И они будут помнить и славить имя Традескантов, даже если тебя здесь больше не будет.
Октябрь 1642
Фамильная удача Традескантов не оставила Джона. Нашелся корабль, который собирался отплыть в Виргинию в октябре, и Джон смог получить место на борту. На этом же корабле собирались в плавание с полдюжины новых колонистов. Они грузили свои пожитки и готовились к новой жизни.
Джон как раз был с ними на палубе, когда кто-то принес весть — король сражался и победил в местечке под названием Повик-Бридж. Джон присоединился к толпе, собравшейся вокруг кавалериста. Он был солдатом армии парламента, и его рассказ, по мере того как он продолжал свое повествование, становился все страшнее:
— Мы служили под началом графа Эссекса. Командир из него был никудышный, каждый это скажет. Мы должны были отрезать кузена короля, принца Руперта, от основных сил. Но когда спустились к ним вниз по дороге, с другой стороны от нас, из кустов раздались выстрелы. Грязное дело, мы не видели, откуда стреляют. Офицеры заорали: «Разворачивайтесь!» Но никто из нас не знал, как это сделать. Легче сказать, чем сделать, особенно на узкой дорожке. Кто-то кричал, что «разворачивайтесь» означает отступление, и они старались протолкаться сквозь ряды тех, кто все еще шел вперед. Те, кто шел сзади, все еще не знали, какая опасность их ждет впереди. Была полная неразбериха. Потом налетели дьяволы короля — его кавалерия. Они неслись как сумасшедшие, а мы — кто упал, кто крутился на месте, всех нас разбросало, кого куда. И каждый был за себя, пока отступали назад, к нашему лагерю. А на следующий день граф сказал, что всех нас надо обучить, как следует, и что он немедленно этим займется. А вот принц Руперт обучил своих людей, прежде чем бросить их в бой. Он объяснил им, что значит «разворачивайтесь», до того, как повел прямо в пасть врагу. Принц Руперт учился сражаться по всей Европе. Принц Руперт собирается выиграть эту войну для своего кузена короля Карла, он знает все эти военные штучки. Принц Руперт заставил нас полностью поменять все планы, он побил нас еще до того, как мы толком начали сражаться.
Бертрам Хоберт, попутчик Джона, посмотрел на него.
— А ваши планы это изменит, господин Традескант? — спросил он.
— Нет, — сдержанно сказал Джон. — Мое решение уехать или остаться никак не связано с развитием военных событий. У меня есть свои интересы в Виргинии — плантация, земля, на которой мне хотелось бы построить дом. Я неплохо заработал на растениях, что привез оттуда в прошлый раз. Независимо от того, кто победит — парламент или король, рано или поздно настанет мир, и люди снова захотят разводить сады.
— Разве вы не за короля? И не хотите присоединиться к нему сейчас? Сейчас, когда он на пути к победе?
— Я служил ему всю жизнь, — сказал Джон, скрывая раздражение. — Пора мне немного попутешествовать и заняться садоводством для себя. Ему сейчас садовник не нужен, ему нужны солдаты, и — вы же сами слышали — солдат ему хватает.
Хоберт кивнул.
— А вас что привело сюда? — поинтересовался Джон.
— Я тоже решил уехать, независимо от того, чем все закончится, — сказал Хоберт. — Здесь я никак не могу пробиться. Работаю не хуже других, но то, что остается после уплаты налогов, забирает церковная десятина. Хочу жить в стране, где действительно можно разбогатеть. Я видел, как человек может разбогатеть в Виргинии. Проживу там лет с десяток, вернусь домой богачом и куплю ферму в Эссексе. А вы? Долго там собираетесь пробыть?
Джон задумался.
Это был как раз тот самый вопрос, которого они с Эстер старались тщательно избегать все те недели, что она укладывала его вещи и записывала своим аккуратным почерком заказы от садовников, прослышавших о его отъезде за новой коллекцией. И теперь, когда его корабль поскрипывал у причала, и ветер дул от берега, и прилив поднимался, и чувство обретенной свободы росло в душе, Джон снова почувствовал себя молодым и бесшабашным юношей, вполне подходящим для юной многообещающей страны.
