Мэдлин Бейкер - Индейская страсть
– Скажи, ты собираешься пригонять сюда скот ежегодно?
Калеб кивнул.
– Да. А что?
– Просто подумала, что в следующий раз мы могли бы привезти хотя бы небольшое количество одеял и простыней, – сказала Келли, глядя, как в пыли и грязи возятся два совершенно голых мальчугана. – А может, удастся собрать кое-что еще. Сахар, муку, ситец… Стоить это будет недорого, но зато мы будем уверены, что они все это получат в целости и сохранности и никакой бессовестный посредник их не обворует.
Она перевела взгляд на Калеба и встретилась с его напряженными, внимательными глазами.
– Что такое? Тебе не по душе моя идея?
– Напротив, Келли, твоя идея великолепна, – мягко ответил Калеб.
От искреннего восхищения, отразившегося на его лице, от ласкового звука голоса по ее телу вновь прошла теплая волна.
Еще две с половиной недели пролетели как радостный праздник. Мужчины стряхнули с себя вековое спокойствие и невозмутимость, их жены отложили в сторону повседневные дела, забыли о заботах, и для всех без исключения настало время беззаботных развлечений и веселых состязаний: кто быстрее пробежит установленную дистанцию, кто проворней управится с копьем и луком…
Однажды ранним утром состоялась гонка на лошадях, самая длительная и изнурительная из тех, что приходилось видеть Келли. Местность была пересеченная, пролегала через неглубокую речушку, густо поросшую деревьями по берегам, а потом круто поднимавшуюся в гору. Всадникам нужно было преодолеть препятствия – огромные бревна, валуны и речные завалы; соревнующимся предстояло справиться с нелегкой задачей.
Келли, естественно, «болела» за Калеба и кричала так же пронзительно, как и окружавшие ее индианки, то есть ничем от них не отличалась. Калеб полностью слился с конем, низко пригнувшись к лоснящейся шее великолепного животного, словно был его частью, его органичным продолжением.
Горящими глазами следила Келли за тем, как мощная лошадь метиса галопировала к линии финиша. Теперь девушка отлично поняла, каким образом Калеб раньше догонял тех, кого ему надо было догнать. Гнедая кобыла мчалась как ветер, легко обставляя лошадей соплеменников хозяина.
Едва линия финиша была пересечена – первым, конечно, пришел Калеб, – Келли запрыгала как дитя от радостного возбуждения. С обоих тел – человеческого и конского – стекали капли воды после прохождения водного препятствия; с шеи гнедой спадали хлопья пены. Как же они оба восхитительны! – залюбовавшись этой парой, подумала Келли.
Калеб осадил четвероногого друга около Келли, широко улыбнулся и вдруг подхватил ее и усадил на лошадь впереди себя. Келли, в пылу переполнявшего ее восторга, порывисто улыбнулась, обвила Калеба двумя руками за шею и поцеловала прямо в губы. И только тогда, когда подъехавшие индейцы заулюлюкали в знак величайшего одобрения, смущенно покраснела.
Смутившаяся девушка сделала движение, чтобы спрыгнуть с лошади. Собственно говоря, растерялась она от того, что раньше никогда не видела, чтобы замкнутые, невозмутимые индейцы выражали чувства на публике, хотя и заметила однажды, как Могучий Теленок обнимал жену, когда счел, что их никто не видит в эту минуту.
А Калеб не терял времени даром. Он быстро улыбнулся Келли и, к радости остальных, схватил ее в охапку и запечатлел на губах девушки долгий поцелуй.
– Только победителю достается главная добыча, – прошептал он прямо ей в ухо.
– Но ты же не победитель в битве, – освобождаясь от его объятий и соскальзывая со спины лошади, проговорила Келли. – Ты выиграл в конных скачках.
– Значит, придется победить в настоящей битве, – как бы между делом заметил Калеб и бросил на Келли такой взгляд, от которого ее вновь захлестнула жаркая волна желания.
В эти долгие, беззаботные дни суженый Келли предстал перед ней в новом свете. Он так же непринужденно сбросил с себя личину цивилизации и органично слился с племенем лакотов, как легко и быстро расстался с одеждами белого человека. Со странным чувством, зачарованная преображением, она наблюдала, как день ото дня он все больше походил на воинов своего гордого народа. Это было восхитительно.
К тому же Келли стала постепенно понимать, что эти люди не столько праздновали сейчас появление в резервации стада бычков, сколько от души радовались возвращению Калеба к племени, из которого вышла его мать.
Каждый вечер индейцы устраивали грандиозное пиршество. Безумное обилие всевозможной пищи, а после трапезы – танцы до самого рассвета. Мужчины облачались в яркие накидки, мокасины и рубахи с нашитыми по горловине бусинками; женщины наряжались в платья из отбитой оленьей кожи и украшали шею ожерельями из лосиных клыков и ярких разноцветных камушков.
Теперь Келли уже нравились их ритуальные танцы. Нравился гипнотический бой барабанов и ритмичное пение индейцев. Но больше всего на свете ей нравилось смотреть на Калеба, выглядевшего таким загадочным и таинственным в мерцающем отблеске костра. Кожа его гладко отливала медью, волосы мягкими локонами спадали на плечи, сливавшиеся с темнотой лунной ночи.
А однажды вечером Калеб крепко взял Келли за руку и неожиданно ввел в круг танцующих. Девушка страшно напряглась – ведь надо было попасть точно в такт. Но, как ни странно, она довольно быстро уловила ритм и вскоре совершенно расслабилась. Движения индейцев были достаточно незамысловаты, к тому же никто не думал смеяться над неумехой-белой; а уж стоило взглянуть в глаза Калеба, как стеснительность исчезала сама по себе.
Они танцевали, стоя лицом к лицу, то наступали друг на друга, то отступали, то поворачивались боком, а барабан все стучал и стучал, и в унисон ему стучало сердце Келли. Когда барабанный бой затих, Келли даже стало жаль, что все закончилось, но тут Калеб перехватил ее руку и повел прочь из толпы.
Какое-то время они шли в полном молчании мимо других пар, обнимавшихся, как ей показалось, в темноте и так же прятавшихся от красных отблесков костра.
– Знаешь, – тихо проговорила Келли через несколько минут, – мне кажется, я понимаю теперь, почему тебе так нравилось жить с индейцами. Это очень дружелюбные люди, я такого даже не ожидала.
– А что же ты ожидала здесь увидеть? Келли пожала плечами.
– Сама не знаю.
– Дикарей в воинственной раскраске? Варваров, способных только на мычание, поедающих все, что найдут под рукой или, вернее, под ногой?
– Ничего подобного! – воскликнула Келли. – Я не скрываю, что долгие годы мне вдалбливали, будто индейцы отличаются от нас, что они совершенно не способны любить и заботиться о ближнем. Но теперь я вижу, что все это ложь. Могучий Теленок любит свою жену и детей, это же очевидно. И мне бы очень хотелось что-нибудь сделать для этих прекрасных людей.
