Карен Хокинс - Долг чести

— Вам никогда не приходило в голову рассказать все мне?

Ее ресницы затрепетали.

— А вы отказались бы от притязаний на дом?

Он грустно улыбнулся, и у Софии сжалось сердце — так он был красив.

— Теперь уже не узнаешь, не так ли?

София покачала головой и опустила глаза — опасная ошибка. Она уже не могла отвести взгляд от его могучих плеч, широкой груди и дорожки светлых волосков, идущей вниз, сужаясь к концу…

Она закрыла лицо ладонью.

Потом ей послышался его тихий смех, и теплая рука взяла ее запястье. Его прикосновение заставило ее задрожать. Он отвел руку от ее лица, пристально глядя ей в глаза.

— В вас самым загадочным образом соединяются чувственность и невинность. Никогда не знаешь, чего от вас ожидать.

— Я и сама этого не знаю, — прошептала она, отнимая руку. Она хотела его отчаянно, Но она также знала, чего может стоить ее желание отдаться страстному порыву. Каждый раз, когда они сходились вместе, ей было все труднее понять, что она чувствует к нему. Плотское влечение или любовь?

Любовь? Новая мысль потрясла Софию. Пришло же в голову! Неужели она влюблена в Дугала Маклейна? Он сунул документ ей в руку.

— Нужно снять напряжение.

Она взяла его, не глядя.

— Как?

Он схватил ее и привлек к себе. Ее платье скользило под его ладонями. София обняла его за шею, и документ снова упал на пол.

— Что вы делаете? — прошептала она.

— То, что мне следовало сделать, как только вы появились в моей спальне. — Он подвел ее к ванне. — Раздевайтесь.

Она захлопала ресницами:

— Прошу прощения?

Зеленые глаза лукаво блеснули.

— Вы же не можете принимать ванну в платье.

— Ванну? Но обед…

— Может подождать, черт возьми. Ни вы, ни я не рабы светских условностей. Не так ли?

В его глазах она прочла вызов.

Что-то в ее душе отозвалось ему в ответ. София всегда радовалась, что необычное воспитание давало ей возможность наслаждаться свободой. Жить в собственном доме, без мужа. Или ввязаться в азартную игру с мужчиной, который сейчас стоял перед ней нагой.

Дугал скользнул в воду и протянул руку Софии.

— Помочь вам сюда забраться?

Она сгорала от желания присоединиться к нему. Но, оказавшись в такой близости от него, сумеет ли она побороть узы нежной привязанности, что крепли раз от раза, когда они оказывались вместе?

Стоит ей оказаться рядом с Дугалом в теплой воде, стоит ему обнять ее, и она не сможет держать чувства в узде. Исчезнет все. Разум потеряет власть. Останется лишь простая радость бытия. Она поежилась от сладкого предвкушения.

Всплеск воды. Дугал встал, блестя мокрой кожей, и схватил Софию в объятия.

— Дугал!

Он держал ее над водой.

— Ну? Не хотите ли искупаться со мной вместе?

— У меня есть выбор?

— Нет.

Он опустился в воду, усаживая ее на колени. Платье намокло. Вышитая серебром верхняя юбка свешивалась через край ванны. Нижняя юбка плавала на поверхности. Теплая вода проникла под одежду, намочила грудь, и соски напряглись.

Он привлек ее к себе, и ее голова упала ему на грудь.

— Вот так. Вот ваше место.

На один краткий миг. Таковы мужчины вроде Дугала. Они всецело ваши… до завтрашнего утра. Вот и все, что он может ей дать. Но может быть, этого будет достаточно. Софии открылась правда: в ее душе жила жажда наслаждения, спала, быть может, но вот теперь пробудилась. Когда наступит завтра, она и не захочет ничего другого. Как Дугал.

Склонив набок голову, он заглянул ей в лицо. Улыбнулся:

— Потереть вам спинку, дорогая?

— Через платье? — София подняла руку. Намокшая ткань прилипала к телу, струи воды стекали обратно в чан. Ей стало ужасно весело. — Дугал, какой вы смешной! Как я вернусь к себе в таком виде?

— Вы оставите за собой мокрый след.

— И слуги донесут обо всем вашей сестре.

— Фионе все равно.

— Вы сами-то в это верите?

— Если я буду счастлив, она порадуется за меня.

Обернувшись, она долго смотрела на него. Он просто невероятно красив! Загадочный взгляд потемневших глаз. Прекрасно очерченный рот кажется высеченным из гранита. Твердый подбородок говорит о силе характера. Плечи бугрятся могучими мускулами. Она чувствовала его силу и твердость везде — в обнимающих ее руках, животе, ногах, его…

София ахнула и попыталась выскочить из ванны, но Дугал оказался проворнее. В тот же миг как она попыталась встать на ноги, кольцо его рук сжалось сильнее.

— Дугал, пустите…

Он поцеловал ее. Не грубо, как раньше, а страстно. Его горячие губы были восхитительно тверды. Поцелуй обжег ее душу и тело, лишил рассудка и чувств, кроме одного — Дугал рядом.

Именно это ей и нужно было. Этого она жаждала и добивалась. София попыталась распустить шнуровку платья и застонала, когда мокрая лента затянулась узлом. Дугал сунул руку под платье и распустил узел. Повернул Софию лицом к себе. Она поежилась, когда его пальцы коснулись ее обнаженной кожи под скользкой тканью.

Он принялся осторожно гладить ее всю. Снова и снова его пальцы легко касались ее, прочерчивали дорожки, вызывая в ней восхитительную дрожь. София застонала, откидывая голову назад.

Обнимающая ее рука напряглась, хотя Дугал ни на минуту не прерывал ласки. София беспокойно зашевелилась, и движения пальцев сделались настойчивее. Ее охватило безумное желание. Скорее утолить его, получить желанное освобождение!

Его дыхание стало неровным, грудь бурно вздымалась. Руки легли ей на бедра. София упала на него, чувствуя под собой напряженную мужскую плоть. Она застонала от удовольствия, когда он вошел в нее.

Потом ее качало вверх и вниз, платье плыло по воде голубым покрывалом, а руки судорожно сжимали его плечи. Дугал держал ее за талию, вонзаясь в нее снова и снова.

Возбуждение нарастало. София, застонав, произнесла его имя. Вода лилась на пол, когда ее тело поднималось и снова опускалось в теплую воду. Соски терлись о мокрую ткань платья, и это тоже было восхитительно.

Хриплые стоны вырывались из ее груди с каждым толчком, каждым падением. Губы Дугала обхватили торчащий сосок, и София выгнулась дугой, подхваченная волной удовольствия. Такого наслаждения, что сотрясало ее тело, ей никогда не доводилось испытывать.

София прошептала его имя и замерла. Дыхание медленно восстанавливалось. Она пошевелилась, и Дугал крепко обнял ее, все еще не выходя из нее. Потом встал на ноги, легко подняв ее с собой, словно она была перышком. Когда он выбрался из ванны с Софией на руках, вода потекла с ее платья и волос на мокрый ковер. Дугал усадил ее перед камином. Жаркий огонь успокоил ее дрожь.