Патриция Грассо - Горец и леди

Бригитта склонилась в глубоком реверансе.

– Это самый грациозный реверанс, который я когда-либо видела, – похвалила королева.

– Ваше Величество очень добры, – потупилась Бригитта. – Я целый день провела, отрабатывая его.

Королева рассмеялась и бросила взгляд на красивого молодого мужчину, стоящего рядом с ее креслом и одетого со всею возможной роскошью.

– Мне сказали, вы англичанка.

– Да, Ваше Величество. – Поняв, что нарядный придворный кавалер – это лорд Дарнлей, Бригитта ухватилась за хорошую, как ей показалось, возможность укрепить положение своего мужа при королеве. – И находку союз между шотландцами и англичанами в высшей степени естественным, – бросив на Йена откровенно влюбленный взгляд, призналась она. – Они дополняют друг друга во всех отношениях.

Улыбка королевы стала еще более лучезарной.

«Ого!» – удивился Йен, во все глаза, глядя на жену. Из Бригитты вышла бы весьма одаренная актриса, настолько естественно она переходила от роли дочери цыганского барона к образу трактирной служанки, а теперь вот пожалуйста – ловкая придворная дама.

– Подойдите поближе и садитесь рядом со мной, – милостиво пригласила Бригитту королева Мария.

– Почту за честь, Ваше Величество. Довольная собой, Бригитта выступила вперед и уселась на обитый бархатом табурет.

– Скажите мне откровенно, – приказала королева, – как вы находите мой двор по сравнению с двором той еретички?

Как верноподданная английской королевы, Бригитта с трудом подавила свое недовольство.

– Простите великодушно, но я не могу сравнивать. Я никогда не бывала при дворе королевы Елизаветы.

– Но ваш отец граф Басилдон, разве не так?

– Да, Ваше Величество, но и он бывал при дворе только в редких случаях.

– Почему же?

– Как француженку и к тому же католичку, – сказала Бригитта, – мою мать там не слишком привечали.

– Как много у нас общего! – воскликнула Мария. – Моя мать тоже француженка. Но как уживались ваши родители? Разные религии – разве это совместимо?

– Мои родители полагали, что все могут преодолеть любовью и терпимостью друг к другу.

Королева бросила на своего брата многозначительный взгляд, потом улыбнулась Бригитте.

– Говорят, вы недавно из Лондона.

– Да, Ваше Величество.

Бригитта была удивлена, до чего же быстро распространяются новости при дворе. Она вопросительно взглянула на мужа и заметила, что Йен беспокойно шевельнулся. Стеснение его еще больше усугубил Джеймс Стюарт.

– А что вы делали в Лондоне, леди Макартур? – поинтересовался он.

«Ой, похоже, я слишком много наговорила, – поняла Бригитта. – Нужно как-то выкручиваться из положения».

– Это было дело чрезвычайно личного свойства, милорд.

Она снова взглянула на королеву, которая была явно недовольна ее ответом. «Ах, нет, лучше прослыть дурой, – решила Бригитта, – чем созданием опасным и непредсказуемым. Никому еще не отрубили голову за то, что он просто болван».

– Это очень трудно объяснить, – призналась она, – но я, пожалуй, совершила большую ошибку. Видите ли, я поссорилась с Йеном и убежала домой, в Англию. Муж, естественно, последовал за мной, и теперь, как видите, мы помирились и снова счастливы вместе.

– Вы путешествовали одна? – Королева была явно поражена столь откровенным признанием.

– Я путешествовала инкогнито.

– Инкогнито?

– Да, я бежала в своей самой старой одежде. – Бригитта прямо взглянула на Йена, который выразительно смотрел на нее, призывая прекратить этот нелепый разговор. – А в Лондоне я устроилась служанкой в трактир.

Обычно сдержанный, даже мрачный, Джеймс Стюарт вдруг разразился таким хохотом, что привлек к себе внимание придворных.

– Я восхищаюсь вашей храбростью! – Янтарные глаза королевы тоже заискрились весельем. – Вы, леди Бригитта, просто восхитительны. Йен, вы часто будете привозить жену ко двору?

– Как пожелает Ваше Величество, – почтительно поклонился лорд Макартур.

В переполненной народом бальном зале Магнус был наконец загнан в угол настойчиво преследовавшим его графом Хантли. Этого человека было не так-то легко перехитрить.

– Магнус, сынок… – Голос Хантли был мягким и дружелюбным. – Я все искал случая поговорить с тобой с самого твоего приезда.

Магнус старательно изобразил на лице приятную улыбку и солгал:

– Я и не знал, что вы в Эдинбурге.

– Ну конечно, сынок. – Улыбка Хантли была столь же неискренней. – Если бы ты это знал, то, разумеется, разыскал бы меня. Ты ведь понимаешь, что нам многое надо обсудить.

– Нам? – Магнус картинно недоумевал.

– Разумеется. Ты ведь собирался жениться на Эврил?

– Эврил?.. – На этот раз замешательство Магнуса было абсолютно искренним.

– На моей дочери, Эврил Гордон, – пояснил Хантли, удивленно глядя на молодого человека. – На твоей нареченной.

Магнус покраснел. После стольких лет, когда он называл ее не иначе, как «отродье Хантли», он попросту позабыл ее имя.

– Ах да, сэр, – запинаясь, проговорил он, – я еще не обдумал все как следует. Очень много королевских поручений и других дел. Неужели она уже выросла? Не припомню, когда же я видел ее в последний раз.

– Десять лет назад, – фыркнул Хантли. – И ей тогда было семь лет.

– Боже мой! Так давно? – Магнус изобразил на лице подходящее случаю выражение. – Неудивительно, что девочка уже повзрослела!

– Да, теперь она выросла, – ответил Хантли, – и мне нужно точно знать твои намерения. За нее сватается Менци, но, из уважения к твоему отцу и, учитывая вашу давнюю помолвку, я оставляю выбор за тобой. Но, если ты не намерен сейчас жениться, что ж – разойдемся без всякой обиды. Помолвку ведь можно и расторгнуть.

Магнус нахмурился.

– Вы говорите, сватается Менци?

– Да.

Некоторое время оба хранили молчание. Хантли, как опытный рыболов, не зря закинул удочку. Но, считая, что голого крючка еще недостаточно для успеха, он еще подбросил и недурную приманку. Достав из кармана миниатюрный портрет дочери, он вложил его в руку молодому человеку.

– Это Эврил.

Едва Магнус взглянул на миниатюру, как был пойман, как юный, не знающий жизни пескарь.

Эврил Гордон была необыкновенной красавицей. Своими томными чертами она напоминала Бригитту, но глаза были яркой голубизны, словно летнее небо в Хайленде. У нее было премилое личико сердечком, упрямый острый подбородок и маленький носик.

– Какой она стала красивой!

– К тому же она мягкая, скромная и послушная.

– Я не дурак, Хантли, – проворчал Магнус. – Никогда не поверю, что девушка с таким лицом очень уж скромная и послушная.