Джоанна Линдсей - Любовь и ветер
— Ну и что, если слышала? Это еще не значит, что Кейт в чем-то виновата. Она где-то поблизости.
Чейз сдерживался, чтобы не закричать на нее. Он подтащил ее к дивану и толкнул.
— Сиди! — резко скомандовал он. — Я хочу кое-что тебе показать.
Он положил перед ней тетрадь.
— Читай, — сказал Чейз. — Я вынул это из сундука твоей матери и забыл вернуть. Может, это чепуха, а может, и нет. Посмотри, что может писать такая женщина, как Рэчел.
Чейз вышел из комнаты и оставил ее одну. Она взяла тетрадку и сразу же отложила ее в сторону. Это ее не интересует! Здесь ничего, кроме вранья, нет. Но, с другой стороны, не будет же Рэчел врать в дневнике? Ведь она писала дневник только для себя. Джесси снова взяла тетрадку и начала читать.
"Декабрь, 12, 1863. Я и не мечтала, что пальцы так хорошо срастутся. Когда доктор Харрисон предложил мне для тренировки писать, я рассмеялась. А кому писать? Впрочем, не это главное — оказывается, я еще могу смеяться. Челюсть больше не болит. И доктор Харрисон уверяет, что, поскольку я беременна всего два месяца, ребенок не пострадал”.
"Декабрь, 13, 1863. Я все еще не в силах изложить на бумаге то, что случилось в Роки Вэлли. И не думаю, что когда-нибудь смогу. Доктор Харрисон сказал, что дневник — прекрасная идея, и он считает, что я должна описать в нем все, что со мной случилось. Мне сразу же станет легче. Но я пока не могу”.
"Декабрь, 23. Я уже забыла, что значит поесть досыта. Доктор Харрисон заботится обо мне и даже дал немного денег. Бог благословит его за то, что он поверил, что я когда-нибудь рассчитаюсь с ним. Но я никак не могу найти работу. Я еще недостаточно окрепла, чтобы работать”.
"Декабрь, 27. Наконец я нашла работу. Живу в маленьком городке, о котором раньше и не слышали. Но только до него я смогла добраться на деньги доктора Харрисона. Прислуживать за столом не так уж и трудно. Только вот рабочий день очень длинный. Даже если я буду экономить каждый цент, мне понадобится еще три недели, чтобы я могла поехать и забрать Джессику”.
«Декабрь. 30. Как я могу писать об этом? Но почему нет? Что такое изнасилование пьяным стариком по сравнению с тем, что тебя до полусмерти избивает человек, которого ты любишь? Это был один из клиентов, по крайней мере я так думаю. Он ждал меня у ресторана. Слава Богу, это быстро кончилось — или я стала безразличной к боли?»
"Декабрь, 18, 1864. Оказалось, мне понадобилось больше времени, чтобы уехать отсюда, чем я предполагала. Когда ребенок зашевелился во мне, я от неожиданности уронила поднос с тарелками. Теперь я должна за них заплатить. Но ребенок шевелится, значит, он жив. Слава Богу, Томас не убил своего сына”.
«Январь, 26. Боже, прости меня, но я начинаю ненавидеть Томаса. Ему показалось мало избить меня и выгнать в чем была на улицу, не заботясь, выживу я или нет. Но теперь он отнял у меня Джессику. Единственное, что ожидало меня в ее школе, это письмо от Томаса, в котором он объявил о разводе со мной и о том, что убьет меня, если я попытаюсь увидеться с Джесси. Он забрал ее из школы три с лишним месяца назад. Должно быть, Джеб сообщил ему, что я выживу, иначе он оставил бы ее там. Что мне теперь делать?»
«Февраль, 8. Я думаю, Джонатан Кинг спас мне жизнь. Никогда не встречала такого доброго человека. Без работы и в моем положении я была обречена просить подаяние. Томас позаботился о том, чтобы несколько друзей, которые у меня были, ничем не захотели мне помочь. Что случилось с человеком, которого я так любила? Пойму ли я когда-нибудь, почему Томас вдруг так настроился против меня? Сошел с ума?»
Джесси выбежала из комнаты, прижимая к груди дневник матери.
Глава 39
Вещи были погружены. Начиналась посадка на поезд. Рэчел ждала, когда Билли попрощается с Джебом. Она старалась больше не думать о ранчо, о Роки Вэлли.
— Мама!..
Рэчел застыла. Это был не голос Билли. Она узнала сперва коня, стоявшего в конце платформы, а потом — Наездницу. Это была Джесси. Она соскочила с Блэк Стара. Она ничего не видела вокруг — только Рэчел и бежала к ней.
Рэчел задержала дыхание. В глазах дочери она прочла боль, отчаяние — те чувства, которых, казалось, не существовало в душе дочери. Она увидела тетрадку в руках, и краска стыда залила ее лицо. Так вот в чем дело! Этот дурацкий дневник сделал то, чего не могли сделать никакие слова.
— Джессика! — Рэчел протянула руку, но девушка бросилась в ее объятия.
— Мама! Мама! Прости меня! Мне так стыдно! Я была так жестока с тобой! — рыдала Джесси. — Но я не могла позволить себе, чтобы ты видела, как я люблю тебя и как я всегда любила тебя.
— Знаю, моя дорогая. Сейчас это не имеет значения. — Рэчел, потрясенная, едва могла говорить. — О Джессика, не плачь!
— Как только подумаю, что тебе пришлось пережить из-за меня, что сделал с тобой Томас… О, мама, как тебе было плохо!
— Джессика, Джесси, посмотри на, меня. — Она сжала ее лицо своими ладонями. — Милая моя, это не твоя вина. Все, что было, — ушло и ничего не значит, раз ты снова со мной.
Джесси заглянула в материнские глаза, и слезы градом покатились из ее глаз.
— Мама, обними меня крепко! Я так мечтала, чтобы ты снова обняла меня!
Загудел паровоз. Рэчел напряглась. Джесси подняла голову. На ее лице Рэчел прочла страх.
— Ты не можешь сейчас уехать! Рэчел нежно улыбнулась.
— Наши вещи уже погружены.
— Мы их снимем!
Рэчел засмеялась, услышав упрямые и хорошо знакомые нотки в голосе дочери.
— Дорогая, тебе надо побыть наедине со своим мужем.
— Нет, не прячься за этот предлог. Если бы его не было здесь, ты бы не уехала.
— Но ведь он здесь.
— Я разведусь!
— Нет, Джессика. Ты этого не сделаешь. Твоему будущему ребенку нужен отец, даже если ты думаешь иначе.
Джесси опустила глаза и покраснела.
— Значит, он тебе сказал?
— Да.
— Мне нет необходимости быть с ним наедине.
— Нет, есть. Это нужно всем новобрачным. Но я скоро вернусь, как только улажу школьные дела Билли и еще кое-какие. И приеду. Хорошо?
— Ты обязательно вернешься, мама? В голосе Джесси слышалась такая мольба, что Рэчел чуть было не осталась. Но она понимала, что Чейзу и Джесси нужно пожить одним какое-то время. Не все так благополучно у них.
— Я обещаю. Но и ты пообещай мне, что дашь Чейзу шанс. Он хороший человек. Джесси вздохнула.
— Мы поговорим об этом, когда ты вернешься.
— Упряма, как всегда, моя дорогая, — улыбнулась Рэчел.
Джесси робко протянула матери дневник.
— Я надеюсь, ты не дочитала, до конца? — сказала Рэчел, вспомнив, как она изливала в дневнике свою сердечную боль последних дней.