Лора Лэндон - Одержимый любовью
Джонас лишь засмеялся в ответ.
– Я не жалею о том, что мы сейчас сделали. И никогда не пожалею. Пожалуйста, Джонас, я не хочу, чтобы и ты об этом сожалел.
– Ты думаешь, я сожалею, что занялся с тобой любовью?
Его руки гладили Селию, их прикосновения были ласковыми, как теплый ветерок, мягкими, как облако, и защищавшими со всех сторон, как крепость.
– Мне кажется, ты уже сожалеешь. Но не о самом действии. Мне кажется, оно тебе понравилось, – подняла на него глаза Селия.
– О да, мне точно понравилось, – опять засмеялся Джонас.
– Я рада, поскольку мне кажется, ты уже сожалеешь, что тебе не хватило силы воли подождать, пока мы поженимся.
– А ты не жалеешь, что мы не подождали?
– Нет, – еще раз посмотрела на него Селия. – Я плохая, да?
– Нет, ты не плохая, – обнял и прижал ее к себе Джонас. – Ты очень страстная. Каждому мужу хочется иметь страстную жену.
Селия улыбнулась и свернулась калачиком рядом с Джонасом.
– Я потребую, чтобы Хардли объявил о нашей помолвке сразу же после возвращения в Лондон.
– Тебе так хочется стать невестой?
– Мне очень хочется стать твоей невестой, – вскинула голову Селия.
Джонас поцеловал ее в макушку.
– А тебе хочется, Джонас? Или ты сомневаешься? – с замиранием сердца ожидала его ответа Селия.
– Нет, Селия. Я не сомневаюсь, особенно после случившегося. Мы с Хардли скоро это обсудим.
– Не знаю, смогу ли я ждать так долго, – прошептала Селия и, запрокинув голову, притянула к себе голову Джонаса. – Может быть, мы…
И они повторили все снова.
Глава 17
Прошло четыре дня с тех пор, как они впервые занялись с Селией любовью. За эти четыре дня она умудрилась трижды улизнуть из Хардли-Мэнор.
Сегодня состоится сельский бал, а завтра Селия уезжает в Лондон. Самому Джонасу придется остаться здесь, поскольку предстоит сделать еще много дел.
И хотя Джонас не представлял, как проживет эти дни без Селии, он понимал, что расставание пойдет только на пользу. Он переставал владеть собой там, где дело касалось Селии. Если она еще не носит его ребенка, то это лишь вопрос времени, когда она забеременеет.
Мысль о ребенке, который однажды родится у них с Селией, наполняла Джонаса невообразимой радостью. От перспективы каждый день своей жизни проводить с Селией у него начинало безумно колотиться сердце.
Он подстегнул коня и во весь опор поскакал к Хардли-Мэнор. Сегодня он выехал раньше, чем следовало, но ему не терпелось увидеть Селию. Как раз сегодня был тот день, когда сама она не приезжала к нему.
От мысли о том, какому риску они с Селией себя подвергали, Джонаса охватила смутная тревога, никак не хотевшая его покидать. Он обещал себе, что Селия ляжет в брачную постель девственницей, но теперь волноваться об этом было уже слишком поздно. Селия станет его женой. Они это твердо решили, если только Хардли не запретит Джонасу жениться на Селии. Если только Хардли не откажется отдать Селии ее приданое. Если это случится, Джонас не знал, что ему делать. Он не сможет жениться на ней, поскольку никогда не сможет обеспечить достойную жизнь.
Словно огромная тяжесть обрушилась на плечи Джонаса. Оказывается, в собственной жизни очень многое ему неподвластно. Огромную часть своего будущего он контролировать не в состоянии. И больше всего Джонаса пугал тот факт, что герцог Хардли способен распоряжаться его судьбой гораздо свободнее, чем он сам.
Джонас подумал о деньгах, которые задолжал Хардли в счет выплаты долгов отца и брата, и о растущем долге, в который влез, чтобы отремонтировать полуразвалившееся имение Хейвуд-Эбби. Если Хардли потребует вернуть деньги прямо сейчас, у Джонаса нет возможности раздобыть такую сумму и расплатиться с ним.
По спине потек холодный пот. Он не просто все потеряет. Он потеряет Селию.
Джонас сделал несколько глубоких вдохов и направил лошадь к Хардли-Мэнор. Ему необходимо увидеть Селию. Дотронуться до нее. Он не знал, когда им овладели такие сильные чувства. Может, когда он впервые занимался с ней любовью. Может, когда первый раз увидел.
Но Джонас точно знал: он готов на все, чтобы остаток жизни провести с Селией.
Он галопом преодолел длинную подъездную дорогу и спешился у главного входа в особняк Хардли. Передав поводья лакею, Джонас повернулся к дому, сделал шаг и остановился.
– Я тебя ждала, – с верхней ступеньки сказала ему Селия.
– Я знаю, что приехал рано, – взлетел по лестнице Джонас, – но мне надо было увидеть тебя. Как ты? Все в порядке?
– Все хорошо, – улыбнулась в ответ Селия. – На самом деле все просто… прекрасно.
Джонас взял ее за руки, тихонько сжал пальцы, потом поднес их к губам и поцеловал.
– Ты чувствуешь себя виноватым за то, что произошло между нами, Джонас. Пожалуйста, не надо, – шепотом, в котором слышалась мольба, сказала Селия.
– Я люблю тебя.
Глаза Селии наполнились слезами, подбородок задрожал, но лицо тут же озарила улыбка.
– Рада видеть вас, лорд Хейвуд.
Джонас поднял глаза и увидел стоящую в дверях леди Аманду.
– А мы вас ждем.
– Правда? – засмеялся Джонас, сопровождая Селию в холл. – Если бы я знал, что моего появления здесь ждут с таким нетерпением, я бы приехал еще раньше.
– Отнюдь не все ждут тебя здесь с таким нетерпением, – прозвучал из центра холла резкий голос Хардли.
– О, ваша светлость, – улыбнулась Аманда, – вы меня напугали.
– Аманда, – предостерегла ее Селия.
– Но, Селия, я действительно напугана талантами твоего брата.
Леди Аманда переключила свое внимание на герцога Хардли, а Селия крепко сжала руку Джонаса. Джонас с наслаждением ждал предстоящей словесной баталии. В лице леди Аманды герцог Хардли нашел себе ровню.
– Вы не перестаете удивлять меня, ваша светлость. Как вам это удается?
– Удается что? – переспросил Хардли. Вопрос был довольно невинным, но задан сквозь сжатые зубы, а потому больше напоминал шипение.
В его голосе Джонас уловил неуверенные нотки и согласился, что Хардли ведет себя довольно мудро. Впереди маячила опасность, и Джонас понимал это так же хорошо, как и Селия. К сожалению, события разворачивались с такой скоростью, что остановить их не представлялось возможным.
– Ваша маска. Видимость, которую вы создаете.
– Видимость?
– Да, как вы умудряетесь доводить это до подобного совершенства? Сарказм в голосе, хмурое лицо, надменная манера держать себя. Поразительно. Вы тренируетесь в этом?
– Аманда, – снова предостерегла подругу Селия.
