Барбара Картленд - Любовь и колдовство
Им помогли подняться на борт, где к ним сразу направился человек, который, судя по всему, был капитаном.
— Сэр, — обратился к ним капитан. — Офицер, который только что отправился на берег в другой шлюпке, сообщил мне, что вы просите доставить вас в Америку.
С этими словами капитан поднял фонарь, осветивший темнокожие лица Андре и Саоны.
Андре почувствовал, как капитан напрягся. Было вполне очевидно, что внешность пассажиров ему не понравилась.
Андре поспешил объяснить по-английски:
— Сэр, я граф де Вилларе, а это, — он указал на Саону, — моя жена. Нам нужно как можно скорее добраться до Америки. Вы сами понимаете, капитан, что мы были вынуждены прибегнуть к этому маскараду, чтобы выбраться с острова. Нам даже пришлось изменить цвет своей кожи.
— Значит, вы — француз? — спросил капитан. Этот вопрос не предвещал ничего доброго.
— Я европеец, — твердо сказал Андре. — И вам известно, что жизнь любого белого человека, будь то англичанин или француз, находится под угрозой.
Не задавая больше вопросов, капитан протянул руку Андре.
— Добро пожаловать на борт нашего корабля! Мы приложим все усилия, чтобы вам и вашей супруге было у нас удобно. Отныне вы находитесь под защитой американского флага, — торжественно закончил капитан.
— Как я вам благодарен! — выдохнул Андре.
— Вам везет, граф, — сказал капитан. Андре полагал, что капитан имеет в виду возможность спасения с острова, но речь шла не о том.
— Видите ли, мы только что отвезли на Ямайку американского посла вместе с супругой. Каюта для важных пассажиров, которая делает честь этому судну, свободна и находится в вашем распоряжении. Мистер Маршберг! — позвал капитан.
К нему подошел молодой офицер.
— Проводите графа и графиню де Вилларе в каюту и проследите, чтобы о них позаботились.
Моряк улыбнулся и повел молодоженов за собой. Он открыл перед ними дверь каюты.
Андре был приятно удивлен, увидев каюту. Она была просторнее и роскошнее, чем на корабле Кирка.
Там стояла большая, во всю стену, старомодная кровать с пологом. Кроме нее, в каюте были стол и пара кресел. Над столом висел светильник.
Когда за ними закрылась дверь, Андре посмотрел на Саону с улыбкой, все еще не смея поверить в свою удачу.
Он протянул девушке обе руки и пылко привлек ее к себе. Но Саона тихо отстранилась.
— Нет, — пролепетала она, — подожди. Я должна прийти в себя и привыкнуть к тому, что ты мой супруг…
— Пожалуйста, — сказал Андре, отступая на шаг назад. — Только у нас получается какой-то странный брак. Невесте хочется одного: избежать объятий жениха.
— Не сердись, — попросила Саона. — Ты меня не так понял. Я только хочу выглядеть как прежде, снова стать самой собой. Тогда я и приду в себя.
Андре стал распаковывать багаж. В одном из узлов Томас спрятал кору дерева, с помощью которой они могли вернуть коже первоначальный цвет.
— Я чувствую себя ужасно, я вся черная, грязная, пыльная… и очень счастливая! — воскликнула Саона.
— Раз ты счастлива, я готов тебя поцеловать прямо сейчас! — весело ответил ей Андре.
Саона мягко отстранилась.
Андре было трудно держаться от нее на расстоянии, но он терпеливо распаковал узел и достал оттуда коробочку с заветным порошком.
Мешок с золотом упал на пол, и монеты раскатились по всей каюте.
— Вот так я хотел сохранить свое добро! — рассмеялся Андре. — Теперь надо первым долгом извлечь бриллианты из подкладки камзола, куда я их спрятал.
Саона ахнула.
— А я ведь о них совсем забыла, — в растерянности сказала она.
— Ничего, они — в надежном месте. Я думаю, драгоценности очень пригодятся нам, когда мы доберемся до Америки.
Не собирая золотых монет, Андре насыпал порошка в таз, который обнаружил в углу каюты.
Добавив в порошок воды, как учил Томас, он тщательно перемешал состав.
Саона села у зеркала и сняла с головы темное покрывало, а затем — монашеский плат. По ее плечам рассыпались золотистые волосы.
Андре поставил перед девушкой тазик со снадобьем.
— Все готово, — сказал он. — Я не буду смотреть на тебя, пока ты снова не превратишься в маленькую повелительницу птиц, какой запомнилась мне с нашей первой встречи в лесу.
— Теперь я никакая не повелительница птиц, — возразила Саона. — Я… твоя жена, ты это не забыл?
— Не забыл, — улыбнулся Андре. — Поторопись. Мне бы хотелось обращаться с тобой, как с женой, а не как с монахиней-мулаткой Саона стала протирать лицо платком. Андре молча сидел в кресле, глядя в стену.
— Запах немного неприятный, но матушка-настоятельница дала мне особый крем из меда и розовых лепестков, он должен предотвратить раздражение.
— Только оставь немного и мне, — попросил Андре. Постучали. Андре открыл дверь. В коридоре стоял матрос-негр.
— Капитан приказал спросить, будете ли вы ужинать. Еще он прислал вам бутылку вина в подарок. Мы поднимаем якорь.
Андре поблагодарил за вино и сказал:
— Скажите капитану, что мы с удовольствием поужинаем?
Когда посыльный ушел, Андре обратился к Саоне:
— Поторопись, — попросил он. — Мы будем ужинать или, наоборот, завтракать — я уже совсем потерял счет времени. Я смогу поднять за тебя бокал и поздравить тебя, мою жену, со счастливым спасением.
— Я почти готова, — ответила Саона. — К счастью, матушка-настоятельница намазала коричневой краской только лицо и руки.
Андре снял камзол и осторожно сложил его, чтобы бриллианты не высыпались из-под подкладки.
На следующий день он надеялся благополучно переложить их в кожаный мешок, где они хранились раньше. Пока у него не было на это сил.
Но как бы он ни был изможден, он хотел стереть с себя краску, так искусно нанесенную Жаком на все его тело, которая теперь, к счастью, отслужила свою службу.
Саона вскочила со стула, радостно хлопнув в ладоши.
— Милый! Посмотри! Это снова я! Вероятно, такую девушку ты взял бы в жены не раздумывая.
Андре посмотрел на Саону долгим взглядом.
— Я успею на тебя полюбоваться, — ласково сказал он. — А пока советую тебе прилечь на кровать и задвинуть полог. Я, в отличие от тебя, выкрашен с ног до головы. Придется подождать, пока я снова превращусь в европейца. Только, пожалуйста, не засыпай. Нам еще предстоит ужин.
Саона взяла узелок со своими вещами, — Если ты послушаешь моего совета, то переоденешься в ночную рубашку. В конце концов, мы ведь будем ужинать вдвоем, и официальный наряд от тебя не потребуется.
— Мне кажется, я буду… стесняться, — пролепетала Саона.
— Мне нравится, когда ты стесняешься, — серьезно ответил Андре. — А теперь я собираюсь снять с себя всю одежду.
