Кимберли Логан - Соблазненная грехом
– Однако ты остался жив. – Эйми обхватила себя за талию, стараясь подавить настойчивое желание обнять в эту минуту Ройеа. Но она боялась, что он оттолкнет ее и прервет свой рассказ. – Ты выжил.
– Выжил, но сам не пошевелил и пальцем для этого, – сказал Ройс без всякого выражения. – В моем полку служил молодой солдат по имени Бентон Гарви. Нас связывало шапочное знакомство со времен Итона, в котором мы вместе учились, мы никогда не были закадычными друзьями. Уж не знаю почему, но он привязался ко мне, и, хотя я всегда старался сохранять дистанцию, отвязаться от этого дурачка было невозможно. Последнее, что я видел, прежде чем упал в обморок от жуткой боли, как Гарви бросился на врага, стоявшего надо мной… – Ройс закрыл глаза, словно пытался отогнать нахлынувшие воспоминания. – Придя в сознание, я понял, что лежу на поле битвы, раненный, но живой. Живой, в то время как вокруг меня все было усеяно мертвыми телами. Сотни погибших… В том числе и Гарви. Вдобавок ко всему, вернувшись домой, я узнал, что умер Алекс. Запоздалая жертва несчастного случая, причиной которому – я… Как ты теперь уже поняла, – заключил Ройс, глядя на Эйми смиренным взглядом, – тогда-то я и узнал, что отец был прав. Я проклят. Поэтому я и отказался от тебя. Я ценю твою заботу, котенок, но полагаю, для тебя же будет лучше держаться в стороне, если ты дорожишь собственной жизнью.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Эйми ответила.
– Думаю, все это чепуха, – сказала она, чеканя слова. – Никакого проклятия нет. Тебе просто внушили глупые мысли.
Глава 17
Открыв от изумления рот, остолбеневший Ройс смотрел на Эйми. Судя по всему, он неправильно ее понял. Только что он открыл ей весь ужас своего мрачного и переполненного страданиями прошлого, а в ответ она лишь назвала все это чепухой.
– Что ты сказала?! – медленно вымолвил Ройс. Взгляд Эйми вспыхнул воинственным гневом.
– Ты разве не расслышал? Все эти проклятия – вздор! В твоей жизни их не больше, чем в моей.
Оскорбительные слова разозлили Ройса.
– Ты удостоила хоть каплей внимания мой рассказ? – процедил он сквозь зубы. Он изо всех сил старался не растерять остатки покидающего его терпения. – Это не шутка и не приукрашенное мной повествование. Люди, оказавшиеся рядом со мной по жизни, умирают.
– Но не по твоей вине. С ними случались несчастья. Ты не можешь этого не видеть.
У Ройса не нашлось ничего в ответ.
Эйми со всей силой охватившего ее негодования топнула ногой.
– Как бы мне хотелось заглянуть в глаза твоему отцу. Это… это… чудовище. Это он вбил в твою голову все эти мысли. Он взрастил в тебе чувство вины. Он сделал тебя таким уязвимым… За что?!
Подлинная ярость, с какой Эйми защищала его, крайне удивила Ройса, несколько поубавив его гнев. Никто и никогда не боролся за его интересы. И верность, обнаруженная лордом Стоунхерстом в поведении Эйми, согревала его душу, опустошенную и, казалось, навсегда охваченную холодом.
Сделав шаг вперед, Ройс коснулся ладонями ее плеч.
– Эйми, я очень ценю твое желание помочь, но ты не сможешь ничего изменить. Теперь ты знаешь, на что я способен, и все это только усугубляется. Я смог совладать со своей яростью в этот раз, но в следующий… – Он замолчал, глядя ей в глаза. – Я не всегда могу остановиться, когда меня охватывает злость, поэтому мне бы не хотелось причинить тебе боль.
– Чепуха, – с твердой уверенностью заявила Эйми. – Я уже говорила это и снова повторю. Ты никогда не причинишь мне боль. Да, вполне возможно, что у тебя крутой нрав. Но это не значит, что ты должен избегать людей всю оставшуюся жизнь. Я полагаю, надо воздать должное силе твоего характера. Ведь за все время, что мы знакомы, до сегодняшнего дня ты никогда ничем не выдал эту непредсказуемую часть собственной натуры.
«Что за черт, невозможно достучаться до этой упрямой женщины», – с досадой подумал Ройс. Порывистым движением он вновь отстранился от нее, из всей силы напрягая мозг в поисках способа образумить Эйми. Но она продолжала говорить, не замечая его смятения. В какой-то момент она снова заглянула ему в лицо.
– Ройс, пожалуйста, – прошептала она с обеспокоенным видом. – Ты должен понять, что все это нелепо. Скажи мне, что не веришь всерьез в то, что на тебя наложено проклятие.
В ответ Стоунхерст лишь обреченно пожал плечами, стараясь не встречаться с пытливым взглядом Эйми.
– В буквальном смысле? Возможно, и не верю. Но со мной все равно что-то не так. До определенной степени я в чем-то ненормальный. В силу давления отца, или из-за всех этих смертей, пережитой войны, или из-за какого-то таинственного проклятия, я не знаю. Одно я знаю точно – я не могу и не буду подвергать близких мне людей силам дьявола, терзающим меня изнутри.
Ройс вновь хотел пройти мимо Эйми, но она остановила его простейшим приемом – аккуратным скользящим движением вложила свою ладонь в его руку. Ей удалось так непринужденно и доверительно сплести пальцы их рук, что у Рейса застрял в горле ком и на какое-то время он лишился дара речи.
– Ройс, верь мне, когда я говорю, что понимаю, каково это быть преследуемым прошлым и чувствовать, как оно влияет на твое настоящее, – заговорила Эйми. – На протяжении многих лет мне казалось, что я лишена чего-то. Словно во мне чего-то недоставало. Я была твердо убеждена, что не могу быть желанной, и мысль открыться кому-то только для того, чтобы быть отвергнутой, ужасала. Намного легче было спрятаться за стенами отцовского поместья и делать вид, что вполне довольна предстоящей судьбой старой девы, нежели решиться на знакомства и общение.
Ройс почувствовал набежавшую волну отвращения к самому себе.
– Знаешь, – скрипучим голосом произнес он, – в этом ведь есть и моя вина.
Эйми отрицательно покачала головой:
– Нет! Так было, пока ко мне не начала возвращаться память. Тогда-то я поняла, что все это связано с несчастным случаем в ночь убийства матери. Теперь я знаю, что она совершенно не имела в виду то, что говорила лорду Страттону. Что все это было сказано лишь для того, чтобы сбить его с толку и не дать причинить мне вред. Но в ту ночь, услышав, что она несчастна, что хочет убежать с ним, я была вне себя от горя. Я искренне поверила, что мама готова бросить нас.
Лицо Эйми сделалось невыразимо грустным. Не сдержавшись, Ройс поднес к губам ее руку и нежно поцеловал.
– Никогда не сомневайся в собственной значимости, котенок. Уверен, твоя мама любила тебя.
– Да, конечно. Но оглядываясь назад, я понимаю, как слова, сказанные ею тогда, повлияли на мою самооценку. Долгие годы я верила, что ни для кого не представляю никакого интереса. А уж когда думала, что лорд Страттон нажал на курок и убил маму из-за меня… Можешь себе представить…
