Сандра Честэйн - Серебряная мечта

– Изабелла! Как только не стыдно шпионить! Такие моменты не для посторонних глаз! Она же вышла замуж за него! Не пойму только, почему она считает их преступниками? Мы же не верим, что они совершили что-нибудь по-настоящему плохое.

Лорин растерялась. Как тут спорить с Изабеллой, когда и сама думаешь так же? Но будучи старшей среди них, почувствовала, что должна как-то защитить Сабрину:

– Но ведь ты не знаешь наверняка. А Брина волнуется за нас. И мне не нравится, что ты ведешь себя чересчур игриво, словно тебе и море по колено. Папа хотел, чтобы ты была леди.

– Папа умер, Лорин. И все изменилось. И нам самим стоит подумать о своем будущем. И я абсолютно не намерена торчать здесь всю жизнь, копаясь в грязи.

И тут же вся радость предстоящего бала померкла для Мэри.

– А как же серебро? Ты не хочешь разбогатеть?

– А я и разбогатею. Не знаю как, но добьюсь этого. Одно я знаю точно – меня в этой Богом забытой дыре не будет!

Сабрнна стояла внизу и, побледнев, слушала разговор сестер. Изабелла всегда больше всех тревожила отца своими выходками. Она, конечно, выделялась среди сестер. И не только внешностью, но и веселым и добрым нравом. Но ее слова заставили похолодеть сердце Сабрины. Изабелла выросла, и ее потребности стали чисто женскими. Она хотела уехать и, возможно, считала хозяина салуна посланцем небес.

Все менялось в их жизни. И менялось слишком быстро.

Она возвратилась с рудника, где Коултер доканчивал убирать завал. К полудню шишечки серебра станут видны. И станет ясно, была ли предсказанная отцом жила на месте или нет. Лучше продолжать заниматься делом, как будто ничего не случилось.

– Лорин? Я за едой. Коултер хочет продолжать работу.

– Все готово. Посмотри-ка, что я нашла. Как раз зеленое, как и просил капитан.

Сабрина покачала головой:

– Вряд ли оно подойдет. По-моему, он будет выглядеть странно. Но если он сам хотел…

Мэри прыснула:

– Ох, Брина! Это же для тебя!

– Тогда не тратьте зря времени, – жестко отрезала Сабрина. – Я не собираюсь на бал, тем более в этом платье.

– Разумеется, ты оденешь его и будешь красивой ради капитана.

– Нет, девочки, я останусь, а вы отправитесь вместо меня, если, конечно, Тайлер поставит фургон на колеса.

– Но, Брина! Это же просто глупо! Капитан приедет с тремя женщинами, но без жены!

Лорин сняла кофейник с печи и вручила Изабелле:

– Помоги-ка Брине. Ей одной не унести. Но не задерживайся. Как только все поедят, возвращайся. Тебе придется готовить ужин, если мы хотим успеть перешить эти платья.

Сабрина с Изабеллой ушли.

– Как это ты не поедешь? Прекрасно знаешь, что не отпустишь нас с Мэри одних.

Слова Изабеллы отрезвили Сабрину. Нельзя отпускать девочек без присмотра. Но все же пусть лучше едет Лорин. Сабрина Александер – рудокоп, а не светская барышня. Она привыкла к брюкам, а не к бальным платьям. И не собирается сопровождать своего мужа, у нее его попросту нет.

Ближе к вечеру Коултер добрался до жилы, выход которой обозначали две шишечки.

– Ну вот, Сабрина, ты и богата. У Сабрины запершило в горле:

– Я так до конца и не верила. Бедный папа! Всю жизнь мечтал об этом и вот не увидел!

В ответ на это в ущелье запел, загудел ветер.

– А может, он смотрит сейчас на нас?

– Надеюсь. Я бы хотела, чтобы он знал, что обеспечил лучшую жизнь Мэри, Изабелле и Лорин.

– А Рэйвен?

– Она равнодушна и к золоту, и серебру.

– А ты?

– Я? Я, конечно, останусь здесь добывать серебро. Я имею в виду – мы. Мы будем добывать серебро и…

– И что?

Она взглянула на мужчину, навсегда изменившего ее жизнь:

– Так далеко вперед я не загадывала. Была мечта. Теперь она исполнилась, и… надо подумать. Вначале отправимся в Денвер к геологу.

– Нет, дорогая, я не смогу этого сделать. Меня ведь разыскивают. За мою голову обещана награда.

– Но мы же сможем доказать, что ты невиновен. У тебя есть очевидец – я.

– И сколько ты собираешься прожить после такого признания? Если преступник узнает, что есть свидетель…

– Я как-то не подумала об этом.

Значит, если она попытается спасти Коултера, то рискует жизнью своей и сестер? А если промолчит, его могут повесить.

– Понимаешь теперь, как все не просто, жена?

– Не смей меня так называть!

– Прости. Я уже начал привыкать. Но, конечно же, это неправда?

Что-то в его голосе изменилось. Он не дразнил ее. Он был таким же уязвимым и тоже не видел выхода.

– Ты не можешь остаться, а я не могу уехать. Даже если… мы захотим большего, ничего не выйдет.

– Знаю. Наверно, это настоящий ад: вдруг обнаружить змея в саду Эдема?

– Нет. Это не ад, а ты никакой не змей. Ты необыкновенный, красивый мужчина, даже если сам так не думаешь. Ад наступит, когда ты уйдешь.

Коултер вообще не задумывался, какой он, а с начала войны это его просто не волновало. Но от слов Сабрины у него потеплело на сердце.

Несколько следующих дней он пилил деревья и помогал парням, укреплявшим туннель. Они работали без перерывов, как будто чувствовали, что скоро покинут эти места навсегда. Карл почти совсем выздоровел, ирландец ходил без костыля.

Вечером накануне отъезда в форт Мэри робко высказала свою просьбу:

– Капитан Коултер, Изабелла и я хотели бы попросить вас…

Коултер стоял с охапкой дров и терпеливо ждал, пока Мэри наберется смелости высказать просьбу. Он уже искренне привязался к женщинам этой семьи, особенно к Мэри, которая явно благоволила к ученому Тайлеру.

– Вы… не могли бы… научить нас танцевать?

Коултер изумился, но, подумав, понял, что они выросли в этой глуши, обделенные многими радостями жизни.

– Буду польщен, Мэри. Конечно, я уже давно не танцевал. Но если вам удастся уговорить ирландца сыграть на губной гармошке, с удовольствием буду учителем.

Вскоре всё, кроме Сабрины, собрались в амбаре. Никто не настаивал, чтобы Сабрина присоединилась. Да и не по ней все это. Танцы – занятие для беспечных. Она никогда не задумывалась о них, пока Коултер однажды не закружил ее в вальсе. Но, оставшись одна, она почувствовала странную тоску в груди, а ноги так и просились в пляс под доносившиеся звуки гармоники.

– Немедленно прекрати эти глупости, – приказала она себе. Надо развести огонь в камине и еще почистить ботинки. Потом она распустила волосы и тщательно расчесала их. Но ноги… так и двигались в такт музыке. А память вызывала восхитительные картины, как нежно держал ее Коултер, как она двигалась вслед за ним, подчиняясь естественному ритму. И два тела слились в едином порыве. Это же… как занятия любовью! Даже не сообразив, что делает, она пошла к амбару.