Вирджиния Нильсен - Пылкая дикарка. Часть вторая
— Примерно в таком же возрасте я гоняла с помощью вот такого шеста пироги по этим ручьям.
Алекс, понимавший кое-что в парусах, заметил:
— Если задует северный ветер, то нам шест скорее всего не потребуется.
На самом деле с северо-востока к этому времени донесся легкий бриз, который немного ослабил августовский зной. Алекс вошел в лодку. Клео передала ему корзинку с провизией. Поставив ее под банку, он протянул руку вначале Орелии, потом Клео.
Алекс взял в руки руль. С этого места он также мог управлять такелажем. Клео с Орелией устроились напротив. Как только они отчалили от пристани, парус надулся. Вскоре они плавно и бесшумно заскользили по водной поверхности ручья.
Клео улыбалась, глядя на Орелию.
— Мы проедем мимо индейской деревни моей матери, не будем там останавливаться. Мне хочется, что вы подольше побыли со мной на острове Наварро.
Алексу хотелось знать, поняла ли Орелия, почему ее мать не хочет останавливаться в индейской деревне. Там люди из племени Клео сразу бы признали Орелию дочь Клео.
— Это наносной, песочный остров? — поинтересовалась Орелия.
— Нет, дорогая, он расположен далеко от побережья. Это по сути дела дубровник, расположенный на болотах, который был назван по имени моего отца — Пласидо Наварро. Когда-то он был пиратом, одним из банды Лаффита, и ему нравилось уединяться на этом острове.
Орелию всю передернуло. Значит, ее дедушка на самом деле был морским разбойником! Грабил вместе со знаменитым Лаффитом.
— Месье Вейль сообщил мне, что дом моего отца починили рыбаки, которые используют его в качестве склада и фактории во время охотничьего сезона. Мы там устроим небольшой пикник.
Не о таком пикнике, конечно, мечтала Орелия в своем монастыре. Но все же рядом с ней был Алекс, который воспринимал как должное тот факт, что они путешествуют по болоту с женщиной, которую он сам называл дикаркой.
Как же изменился ее прежний мир после того, как она уехала из монастыря, рассталась с матерью-настоятельницей, со своими подружками-монахинями. Ее новая приятельница — мадам Дюкло сейчас возвращалась в Новый Орлеан, так как этот обманщик Мишель Жардэн оказался неплатежеспособным и не мог заплатить их долги. Ее вновь обретенная сестра ее ненавидела.
Оставался только Алекс, Алекс, к которому она стремилась со всей с трудом сдерживаемой любовью одинокой своей души… да еще вот эта странная женщина, которая любовалась вместе с ней гнездышком маленькой колибри, и потом призналась ей: "Как я устала от любителей азартных игр!", которая хвасталась тем, что владеет двумя казино! Из-за нее она теперь потеряла Алекса. Как же он может жениться на дочери дикарки?
Алекс снял шляпу. Ветер тут же растрепал его волосы, — одна прядь упала ему на лоб. Бросив на него взгляд, Орелия сказала про себя: "Нет, я больше никогда никого не полюблю!"
На всем протяжении этого тихого водного пути передние дворики перед фермерскими домами кайюнов сбегали прямо к кромке берега ручья. Здесь не было никакой земельной дамбы, так как все движение осуществлялось по воде. Повсюду виднелись лишь пристани и причалы, сделанные из кипарисового дерева. Эти познавшие на себе удары стихии дома на высоком фундаменте во избежание наводнений были все похожи друг на друга, — с остроконечными крышами, свисающими над передними галереями.
Рядом с ними на высоких платформах стояли резервуары для сбора и хранения дождевой воды. В некоторых домах внешние лестницы вели на чердак.
— Там, наверху, обычно спят мальчики, — объяснила им Клео.
Многие передние галереи были превращены в обычные жилые комнаты на открытом воздухе. Клео рукой указала на одну из них, которая прежде, вероятно, была грязной, вся покрытая мхом, а потом ее побелили и вдоль стены поставили в ряд стулья для желающих понаблюдать за проходящими мимо судами и лодками.
Они проехали индейскую деревню, в которой увидели всего несколько похожих друг на друга деревянных строений с развешанными рядом с ним рыбацкими сетями и расставленными стеллажами для сушки небольших звериных шкурок. Но большинство жилищ представляли собой хижины с толстыми стенами, обитыми слоем сплетенных из пальмовых листьев циновок. Некоторые из них были квадратные, но большей частью они имели круглую форму.
— Стены сделаны из грязи и мха, — объяснила Клео Алексу. — Слой пальмовых циновок защищает грязь от дождя.
Орелия, глядя на эти странные жилища, со смешанным чувством вспоминала, как она пыталась разглядеть на одной из галерей домов свою мать за чашкой кофе, когда совершала путешествие по Миссисипи.
Дома постепенно редели, потом исчезли из вида вообще. Перед глазами расстилалось лишь плоское водное пространство, болота с высокой травой, через которую лениво протекал ручей. Клео демонстрировала Орелии то, что она сама ни за что бы не заметила. Она называла крупных взлетающих при их приближении птиц, коричневых пеликанов, с их невероятными клювами, белоснежных болотных цапель и громадных тварей, которых она называла "птицы-змеи" из-за их длинной жилистой шеи.
— Это водяные индюшки, — сказал Алекс.
Клео показала им на блестящую, словно металлическую, морду крокодила, который быстро отплыл подальше от приближающейся лодки. Его почти не было видно под водой. Она рассказала им, как нужно различать домики из грязи мускусной крысы в зарослях камыша возле самого берега, показала им несколько этих глянцевых зверюшек, отличных пловцов. Потом она замолчала, но вокруг нее не исчезла жизненная, активная аура, которая говорила Орелии о том, что Клео в данный момент вступает в свой личный мир, что она наслаждается им, но этот мир казался ей, Орелии, совсем чужим и незнакомым.
— Вон остров Наварро! — воскликнула она, махнув вперед рукой.
— Вон там, видите?
— Он похож на мираж, — воскликнул Алекс. — Ты видишь, дорогая?
Орелия видела только крошечные голубоватые черточки над закрытым плотной травой горизонтом.
— Это — дубы в нашем дубровнике, — сказала ей Клео.
Лодка сделала поворот, и далекая голубоватая листва сразу исчезла. Потом через несколько секунд она появилась снова перед глазами. Скоро они уже привязывали лодку к маленькой шатающейся пристани. Здесь было очень мелко. Орелия заметила, что небольшая бухточка повсюду уставлена деревянными кольями.
— Это площадки для выгуливания старых черепах, — объяснила ее мать.
Алекс, прыгнув из лодки на пристань, протянул руку Орелии. Крепко ее сжав, Орелия вылезла из пироги. Теперь, когда Алекс помогал Клео выйти из лодки, она оглядывала остров, который был родным домом ее матери.
