Сара Орвиг - Сладкое желание
– Ты посмотри, какие тут лавки!
А Максимо смотрел на нее, и ему хотелось, чтобы она всегда была такой же беззаботной и нетерпеливой. Фабиану невозможно понять. То она люто его ненавидела, язвила, доводила до бешенства, то буквально млела от желания. Но в отношении ее любви Максимо не питал иллюзий.
Им пришлось надолго задержаться на базаре, пока она разглядывала волчьи и оленьи шкуры, бычью невыделанную кожу, блестящие красные яблоки, апельсины, птиц в изящных клетках, мулов, запряженных в мексиканские двуколки, где сидели мужчины в огромных сомбреро и разноцветных серапе.
Потом они ехали через город, мимо домов из необожженного кирпича с плоскими крышами, на которых росли опунции. Максимо показал Фабиане немецкий атлетический клуб, созданный лишь потому, что в городе жило много немцев.
– Это Аламо, – сказал он, целуя ее в щеку. – Раньше тут была миссия, где они сражались за независимость Техаса, поворотный момент в жизни моей семьи. – В голосе Максимо послышалась горечь. – Теперь здесь расквартирован гарнизон, но церковь вроде не оставила надежд заполучить миссию обратно. А вот и наша гостиница.
Он соскочил первым, чтобы снять с коляски Фабиану.
– Взгляни, просто чудо!
Пока Максимо отмечался у конторки, она широко раскрытыми глазами оглядывала вестибюль. Потом их провели в номер, такой роскошный в сравнении с комнатенками на перегонах, где им приходилось ночевать по пути сюда.
– Великолепно! Какие обои, ковер… – задохнулась Фабиана.
Максимо засмеялся и, обхватив ее за талию, притянул к себе.
– Я уже разузнал насчет модистки; пока мы будем здесь, тебе сошьют пять новых платьев. Еще мы купим комод на ранчо и нашу супружескую кровать.
Фабиана взвизгнула от радости, и он вздохнул с облегчением: слава Богу, она не попросила большего для их полупустого дома. Но все мысли выскочили у него из головы, когда Фабиана соблазнительно улыбнулась и игриво провела рукой по его бедрам, не забыв прижаться к нему грудью.
– Ты замечательный!
– Золото у меня замечательное, – цинично напомнил он.
– Ты покажешь мне город?
– Конечно. Мы поужинаем в ресторане гостиницы, а до того купим ткань и сходим к модистке, чтобы платья были готовы к нашему отъезду.
– А когда ты займешься скотом?
– Дня через два, не раньше, – хрипло сказал он. – Сначала я хочу побыть с тобой наедине.
Неделю спустя Максимо ехал к гостинице на новой, только что купленной черной лошади, окидывая взглядом старую миссию, где удача отвернулась от его семьи. Когда велись боевые действия против Мексики, погиб дядя Хулио. Техасцы продержались на удивление долго; впрочем, решительные люди могут совершить невозможное. Максимо невольно расправил плечи: он тоже сделал то, что его отец наверняка счел бы невозможным, – возродил богатство семьи Торрес. Эта земля вернет ему все, что в свое время отняла. Он техасец, родился в этих местах и полон решимости преуспеть именно здесь.
Привязывая лошадь позади гостиницы, Максимо предвкушал встречу с Фабианой, но, вместо того чтобы направиться прямо к ней, пошел в бар пропустить стаканчик. Он собирался провести в городе лишь несколько дней, а получилась неделя, и уезжать они пока не собирались. Вспомнив, что оставил Фабиану в кровати с разметавшимися на подушке черными волосами, Максимо едва не отставил стакан, чтобы броситься в номер.
Он показал ей Сан-Антонио, они ужинали в прекрасном ресторане, потом гуляли по Аламо-стрит, дошли до немецкого салуна, где перепробовали уйму странных блюд и вдоволь наслушались германского оркестра. В один из дней они забрели в Ларедито, мексиканский район, ели горячие тортильи и толстые ломтики говядины, сдобренной жгучим соусом.
Прошлись к крепостному рву, бродили по немецкому кварталу, разглядывая аккуратные одинаковые домики. В воскресенье утром были в соборе Сан-Фернандо. Там Фабиану поразили богато расписанный потолок и статуи выше человеческого роста. После службы ей захотелось пройтись по главной площади, чтобы поглазеть на модно одетых дам. Максимо с удовольствием показывал ей город, но одну никогда не отпускал. Фабиана непрерывно флиртовала, строила мужчинам глазки, а когда он упрекал ее, только ликующе смеялась.
Они уже купили несколько отрезов на платья, нашли модистку, выбрали непомерных размеров кровать. Максимо знал, отчего Фабиана не скупилась на обещания верной любви, знал, насколько хватит этой верности, если закончатся деньги. Но он грелся ее радостью, ценил каждый миг наслаждения, благодарил Господа за каждый цент, который он скопил, чтобы завоевать ее.
Хотя он выгодно купил лошадей и скот, однако истратил почти все накопленное. Пора возвращаться домой и работать как вол, если он не хочет потерять свои земли или Фабиану. Настроение у Максимо сразу испортилось, стоило ему подумать о том, что может случиться. Индейцы, угоняющие скот, засуха, ураганы, опасность…
Он заставил себя не думать об этом, облокотился о высокую стойку бара, заказал еще порцию виски за десять центов. Рядом с ним болтали трое парней, шутили, подначивали друг друга, хохотали.
– Пойду взгляну, может, она еще там, – сказал один.
– Ба, этот номер у тебя не пройдет.
– Да пошел ты к черту. Лучше бы поглядел на нее. Она самая красивая женщина, какую видели мои глаза. Волосы черные, глаза черные, а талию можно обхватить двумя пальцами.
Максимо замер. Только у одной женщины талия умещается между большими и указательными пальцами. У Фабианы.
– Да во всем Сан-Антонио нет такой девки. Разве что Палома Лопес, только она не сидит во дворе гостиницы, не флиртует со всеми подряд. Она работает у мадам Леоны, денежки вперед.
Говорю тебе, днем она просидела тут чуть не два часа, болтая со всеми, кто хотел остановиться. Она замужем, но сказала, что мужу веселее на торгах с лошадьми и быками, чем с ней. Пойду гляну, может, договорюсь с этой кобылкой на вечер.
– Барт, ты слишком много треплешься, – крикнул ему вслед один из парней.
– Спорю, Палома красивее.
– Ты же все равно останешься при своих, так какого черта мне с тобой спорить?
Максимо допил виски и пошел к выходу, едва заметив, что толкнул в дверях нового посетителя.
– Эй, – начал тот, но, взглянув на него, быстро отвернулся.
Ослепленный яростью, Максимо бросился прямо во двор гостиницы, к группе мужчин, столпившихся в одном углу, моля Господа, чтобы среди них не оказалось Фабианы.
Глава 17
Он сразу услышал знакомый женский смех и, не обращая внимания на сердитые возгласы, грубо растолкал мужчин.
Фабиана сидела за железным столиком, на ней было новое красное платье, на голове красовалась тирольская шляпа с петушиным пером.
