Кристи Келли - В вихре страсти
Он повернулся, шагнул к ней и, подойдя вплотную, рывком поднял с кресла и схватил за плечи.
— Та ночь накрепко связала нас независимо от того, желаем мы это признавать или нет. Я всегда помнил о вас и о том, как поступил с вами, поэтому не смейте думать, что вы мне безразличны. Я обшарил весь Лондон, пытаясь найти вас, но вы словно сквозь землю провалились.
У Виктории замерло сердце. Он искал ее. А она была уверена, что он просто воспользовался ею для удовлетворения сиюминутной физиологической потребности.
Сдерживая внезапно навернувшиеся на глаза слезы, она прошептала:
— Почему вы искали меня?
— Потому что совершил преступление по отношению к вам.
— Сомертон, безусловно, вы вели себя не по-джентльменски, но в ваших действиях не было ничего преступного.
Она попыталась освободиться от рук, сжимавших ее плечи, однако нисколько не преуспела.
— С каких пор изнасилование не является преступным деянием? — резко спросил он.
— О Боже! — выдохнула Виктория и прижала ладонь к губам. Как он мог такое подумать?
— Что с вами?
— Сомертон, вы не насиловали меня. Он отпустил ее столь неожиданно, что она упала обратно в кресло.
— Не спорьте. Той ночью я слишком много выпил, однако отчетливо помню, как вы произнесли слово «нет».
Он повернулся и направился к двери. Виктория вскочила, устремилась за ним и порывисто обхватила его руками, пытаясь удержать. Она не могла допустить, чтобы он продолжал винить себя в изнасиловании, которого не было.
— Проклятие! — прорычал он. — Виктория, отпустите меня. Я больше не могу оставаться здесь. Я знаю, что сделал. Если вы обратитесь мыслями в прошлое, то неизбежно вспомните это. Я просто не в состоянии находиться рядом с вами.
— Сомертон, — всхлипнула она, и слезы брызнули из ее глаз. — Вы не насиловали меня. Я выпила всего несколько глотков вашего бренди и не была пьяной. Я помню все, что произошло той ночью.
— Тогда вы должны помнить, как сказали мне «нет». Ваши слова до сих пор звенят у меня в ушах, словно вы произнесли их вчера. Но в ту ночь я напился, перестал соображать и повел себя как последний мерзавец.
Она приникла щекой к его крепкой спине, почувствовала глухие удары его сердца, и стремление облегчить его боль стало еще сильнее.
— Я просто не хотела, чтобы это случилось на ступенях церкви Святого Георгия. Вы не поняли меня тогда и отказываетесь понимать теперь.
Он прижался лбом к двери:
— Виктория, вы были невинной девушкой и сказали «нет». А я не остановился.
— Я хотела быть с вами, — прошептала она. — Поэтому не стала убеждать вас отправиться в более уединенное место и подчинилась вашему желанию.
— Это было изнасилование.
— Нет! Той ночью я желала вас почти так же сильно, как сейчас.
Энтони даже и не мечтал услышать от нее когда-нибудь такие слова. В первый момент он замер, потом медленно повернулся и заключил в ладони ее мокрое от слез лицо.
— Что ты сказала?
— Той ночью я отчаянно желала тебя. Мне хотелось, чтобы ты — именно ты — стал моим первым мужчиной.
А он обошелся с ней как с обыкновенной уличной девкой… Конечно, тогда в отношениях с женщинами он был полным профаном, но едва ли это оправдывает его поведение. Прежде чем действовать, не мешало бы подумать.
— Прости меня.
— Той ночью ты был явно чем-то расстроен.
— Да. К тому же у меня было маловато опыта.
— Теперь он накопился? — еле слышно прошептала Виктория.
Энтони прикоснулся губами к ее щеке и проложил дорожку к уху: — Ты хочешь в этом убедиться?
— О да!
Он молниеносно нагнулся, подхватил ее на руки и заглянул в лицо, все еще опасаясь, что она вот-вот передумает. Но в ее лучистых синих глазах отражалось только пылкое желание без малейшей примеси сомнений. И он понес ее в спальню.
Остановившись у кровати, Энтони поставил Викторию на ноги и принялся нежно целовать. Лишь когда она застонала, он с трудом оторвался от соблазнительных губ и развернул ее спиной к себе. Ох уж эти бесчисленные пуговицы на платье! Впервые за последние несколько дней он расстегивал их без содрогания.
— Должен признаться, прислуживать тебе в качестве личной горничной было для меня сущей пыткой.
— Очень хорошо. Значит, не я одна терзалась от неутоленного желания.
Платье благополучно соскользнуло вниз, и Виктория затрепетала от поцелуев, которыми Энтони покрыл ее шею и плечи. Покончив с небольшим лирическим отступлением, он вернулся к своему занятию и, мастерски расшнуровав корсет, избавил Викторию сначала от этой детали туалета, а затем от сорочки, нижних юбок и всего прочего… за исключением чулок.
— Пожалуйста, распусти волосы, — тихо попросил он. — Я хочу увидеть их во всем великолепии.
— Сейчас? — изумилась Виктория. — Да.
Она подняла руки. Следом за ними приподнялись ее маленькие округлые груди, и Энтони едва удержался от того, чтобы тут же не накрыть их ладонями. Она вынимала шпильку за шпилькой, а он изнемогал от нарастающего желания немедленно уложить ее и проникнуть в ее теплые глубины. Однако понимал — эта ночь принадлежит ей. В прошлый раз он проявил себя хуже некуда и теперь должен приложить все усилия и доставить ей удовольствие, какого она не испытывала никогда в жизни.
Наконец все шпильки упали на пол, предоставив полную свободу лавине белокурых волос. Энтони погрузил руки в шелковистые локоны Виктории и почувствовал, что близок к умопомрачению.
— Можно мне раздеть тебя? — робко спросила она.
Он улыбнулся. Она действительно смущена или притворяется, изображая неопытную девушку? Зачем? По правде говоря, его не сильно волновало, сколько у нее было мужчин. Не ему ее судить.
— Да, — ответил он.
Пусть все идет так, как хочется ей. А он постарается выжить, когда ее руки будут прикасаться к нему. Сняв с него сюртук и жилет, она бросила их на кресло, затем успешно справилась с узлом шейного платка, одну задругой расстегнула пуговицы на льняной рубашке и выправила ее из брюк. От этой нехитрой процедуры кровь застучала у него в висках.
Но оставались еще брюки и туфли. Он почувствовал, как легкие пальцы скользнули вниз по его груди, и все его мышцы напряглись от обжигающего желания.
— Позволь я сначала разуюсь, — хрипло произнес он.
— Ладно, но брюки оставь мне. Энтони усмехнулся:
— Да?
— Мне очень хочется посмотреть, что именно было внутри меня десять лет назад.
Он ухватился за спинку кровати. Определенно эта девушка обладает особым талантом выводить его из равновесия.
Сбросив обувь быстрее, чем когда-либо в жизни, Энтони выпрямился:
