Розмари Роджерс - Это неистовое сердце

– Что-то случилось, и можете не качать так упрямо головами! Ну скажите, что вас беспокоит? Я осталась все той же, хотя переехала в другой дом.

– Нет-нет, хозяйка очень изменилась, – быстро ответила Марта, – в сеньорите больше нет сострадания. Я все скажу, хотя хозяйка может меня прогнать!

– Пожалуйста, не называйте меня хозяйкой, – запротестовала я. – Марта, я ведь всего-навсего выполняю желание отца, учусь быть ранчеро. Неужели он хотел бы, чтобы я целыми днями валялась на солнце и бездельничала?

Но Марта упрямо покачала головой:

– Ваш отец понял бы! Он хотел только одного – счастья для дочери.

– Но разве похоже, что я несчастлива? Говорю, Марта, так лучше, я делаю что-то, учусь. Нельзя же на всю жизнь отгородиться от мира! Понимаете?

– Понимаю только, что хозяйка молода. И скоро выйдет замуж. Что будет тогда?

– Что вы имеете в виду? – нахмурилась я. – Замужество ничего не изменит. Думаю, отец одобрил бы.

– Кто я такая, чтобы указывать хозяйке? Сеньорита должна делать как захочет!

Никакие уговоры не могли поколебать упрямую решимость Марты. Я сдалась и отправилась назад, в прохладную унылую спальню большого дома. В моей старой комнате дверь была по-прежнему закрыта на засов. Никаких неожиданных визитеров не будет. Но почему Люк пришел? Что пытался сказать мне? Любовник Фло…

Рамон Кордес тоже намекал на какую-то тайну. Какие разные люди эти братья! Рамон – спокойный, мягкий, Люкас – неукротимый и жестокий. Убийца, ослепленный жаждой мести. Но почему он пытался покончить с Элмером Брэггом?

Я задавала вопросы, на которые не было ответов, и была беспощадна к себе.

Скоро Тодд поправится, вернется и возьмет на себя управление ранчо. Что мне останется тогда?

Фло на этот раз удивила меня.

Однажды она вышла к обеду и с привычно недовольной гримасой, не сходившей с лица с тех пор, как ей не удалось посетить давно ожидаемый бал, объявила:

– Ну, думаю, па не скоро приедет домой, и вам я здесь не очень нужна!

День был утомительным, и я устало сказала:

– О, Фло, опять вы начинаете!

– А вы и ведете себя как мачеха! Господи! И не смотрите на меня так! Я уже взрослая и, если захочу, могу даже выругаться!

– Пожалуйста, сколько пожелаете, – вежливо ответила я и поднялась, чтобы выйти, но Фло преградила дорогу:

– Я еще не договорила.

– Прекрасно. В чем дело?

– Я возвращаюсь в Нью-Йорк. К Диреку. Даже с ним жить лучше, чем здесь, как в тюрьме! Надоело! Тошнит! Осточертели лицемерные проповеди Марка и ваша постная физиономия. Знаете, вы разговариваете как па! Я не желаю ругани и лекций! Так что хватит.

Я ответила ей таким же вызывающим взглядом.

– Понятно. Вы уже говорили с Марком о ваших планах?

– С чего это? Вы хозяйка, не так ли? И даже Марк это понимает. Так что я не обязана извещать его. Все равно вы мне не помешаете, я уже совершеннолетняя, замужем, и даже па согласится, что мое место рядом с мужем!

– Конечно, вы правы, – холодно кивнула я. – Сообщите, когда соберетесь уезжать, – я велю людям проводить вас до Санта-Риты.

– Я хотела уехать сначала в Эль-Пасо. Там у меня друзья, Бартлетты. Марк их знает, если мне не верите. Ненавижу Нью-Мексико. По крайней мере Техас – это штат, и дилижансы ходят регулярно.

– Эль-Пасо довольно далеко. Как же вы доберетесь туда?

– Сяду на дилижанс в Доминго или Лас-Крусесе.

– Завтра же отдам соответствующие распоряжения. Не хотите послать мужу телеграмму?

– По-прежнему не доверяете мне? Хотя вас это не касается, я могу написать текст, а вы сами пошлете Диреку телеграмму. Без сомнения, он будет так счастлив, что немедленно заработает на бирже еще пару тысчонок!

Она пренебрежительно отвернулась и вышла.

Когда вечером я обо всем рассказала Марку, он объявил, что Фло действительно лучше всего уехать.

– Сами понимаете, ее присутствие только раздражает всех, – мягко напомнил он. – И хорошо, что она уедет до возвращения дяди Тодда, иначе здесь ад начнется, когда он узнает всю правду о ее участии в этой неприглядной истории.

Он выразительно пожал плечами, и я была вынуждена согласиться. Выгнать Фло нельзя, в конце концов, здесь ее дом. Но ведь она сама объявила, что возвращается к семейному очагу!

Марк и я проводили Фло до форта Селден, где навестили полковника, командующего фортом. Он пообещал дать Фло вооруженный эскорт до Эль-Пасо.

Полковник Пойнтер знал моего отца, и мы весь вечер проговорили о нем. Только когда вошел Марк, беседа переключилась на другие темы.

Фло уехала рано утром, но мы остались еще на день. Мне нравились полковник Пойнтер и его тихая жена, а кроме того, я искренне заинтересовалась историей индейцев апачей, о которых столько слышала.

– Будем надеяться, вы их не встретите, – мрачно объявил полковник. – Поверьте, леди Ровена, все эти рассказы, которые вы слышали, ничуть не преувеличены. Это истинные воины, дикари, могущественные враги, которых нужно бояться и уважать.

– Пытаетесь испугать меня, полковник?

– Совсем нет, просто предупреждаю. Апачи пока еще не показывались, возможно, тоже из осторожности, но они здесь. Не следует их недооценивать!

Я возвратилась на ранчо расстроенная, хотя Марк пытался отвлечь меня.

– Полковник – солдат, пограничник, вот ему и мерещатся индейцы за каждым кустом!

– Марк, это неправда! Полковник знает, о чем говорит, и хотел меня предостеречь.

– От какой опасности?

– Не знаю, – медленно протянула я, – но он командует одним из самых больших фортов и, без сомнения, хорошо информирован, а кроме того, пробыл здесь довольно давно, знал отца, знаком с Тоддом, и наверняка ему все известно. Он не стал бы волновать меня без причин! Наверное, апачи слишком близко.

Марк явно встревожился.

– Знай полковник Пойнтер что-то определенное, обязательно рассказал бы. Вы думаете о Люкасе Корде, Ровена, правда? Но он сейчас за много миль отсюда. А теперь, когда кузина Фло решила оставить нас и исполнять супружеские обязанности, у него больше нет союзников во вражеском лагере!

Но я чувствовала в Марке глубоко скрытое смущение, и почему-то захотелось, чтобы Тодд поскорее вернулся.

Мы обращались друг с другом как брат с сестрой, но теперь, когда Фло уехала, я почувствовала, что оставаться с Марком наедине неловко, и вернулась в свой дом, под крылышко Марты и Жюля.

Дни проходили, и я была рада, что череда дел никогда не кончается, хотя почему-то все время ждала: вот произойдет что-то и моя жизнь мгновенно переменится. Тодд… Скоро он вернется, и ссоры начнутся опять. Но я дала слово. Мы должны пожениться. Почему я позволила завлечь себя в эту ловушку? Люблю ли я его? О да, я уважала в нем силу духа, несгибаемую волю. Но любовь? Знаю ли я, что это такое?