Джо Беверли - Жаворонок
Лаура заставила себя улыбнуться и кивнула на листки, лежавшие на столе:
— Из их разговора я поняла, что действуют они заодно. Оба бывшие заключенные где-то на юге, возможно, в Новом Южном Уэльсе. Дайер не может быть Генри Гардейном.
Стивен пробежал глазами листок.
— Видимо, ты права. Мне очень жаль, Лаура. — Он подошел, взял ее за руку. — Не беспокойся, мы найдем способ обезопасить Гарри.
Лаура высвободила руку.
— Надеюсь, в один прекрасный день я узнаю всю эту историю. Невероятно запутанную. Почему эта пара совершенно разных людей затеяла эту аферу? И почему, как спрашивал Николас Делейни, именно теперь? И кто, черт возьми, этот Оскар Рис? Не успокоюсь, пока не узнаю. По-моему, в этом письме каждое слово имеет скрытый смысл. Это не имеет отношения к заключенным или к тем, кто живет в другом полушарии?
— Думаю, нет. Я много этим занимался, изучая законодательство разных стран. — Он изменил тон и заговорил о другом: — Ветер утих. Пойдем полюбуемся закатом. Наконец-то без бинокля. Он теперь не нужен.
Лаура с удовольствием согласилась и подумала: возможно, ей удастся вдохновить его на предложение и ей не придется соблазнять его. Но, взглянув на себя в зеркало, она засомневалась в такой возможности. Если ей и удастся соблазнить его, то только ночью, когда она опять станет Лаурой.
Так приятно было гулять по берегу, вдыхая свежий морской воздух. Закат был ярким, а не серым, как во время шторма, и окрашивал волны в кроваво-красный цвет.
— Морской воздух действительно лечит.
— Теперь, когда шторм прекратился…
Она обернулась и посмотрела на него.
— Он доставляет удовольствие и в то же время разрушает, — сказала она, а мысленно добавила: «Как любовь и желание».
Лаура пыталась понять скрытый смысл каждого его слова, уловить каждый его взгляд. Он оставался для нее загадкой, и с каждой минутой ее влекло к нему все сильнее.
Они шли по берегу, у самой воды.
Стивен держал ее под руку. Ей безумно хотелось оказаться' в его объятиях, целовать и ласкать его…
— Пойдем обратно, — сказал Стивен.
Солнце садилось, небо потемнело, яркие краски на море потускнели. Лаура была взволнована, Стивен не разделял ее чувств. Это было очевидно.
— Что ты будешь делать, когда окончится траур?
— Вернусь в Колдфорт.
— В другом месте тебе легче будет обеспечить безопасность Гарри.
— Знаю. Но мне не разрешат.
Может ли она честно обрисовать ему ситуацию? И тогда, возможно, они могли бы договориться о браке. А если он не хочет? Отказать ей ему будет трудно.
— А если бы удалось изменить положение, что бы ты выбрала?
— Скорее всего, Мерримид.
— Не Лондон?
— У меня солидное наследство, но его не хватит на достойную жизнь в Лондоне. А жить бедно леди Жаворонок не захочет.
— Ты могла бы жить у Джульетты, пока снова не выйдешь замуж.
Он говорил об этом совершенно спокойно, как о какой-нибудь юридической проблеме.
— Разумеется, — ответила Лаура с досадой. — Если я смогу покинуть Колдфорт, найти мужа будет несложно.
На обратном пути Стивену безумно хотелось поцеловать ее, стать на колени, умолять выйти за него замуж, только за него. Но он не хотел давить на нее именно теперь, когда она доверилась ему.
Она может сказать, что не хочет жить в Лондоне, где в силу своей деятельности он должен проводить большую часть года. Лаура словно прочитала его мысли.
— Может быть, мне захочется опять жить в Лондоне, — сказала она. — Вместе с Гарри. Если у меня там будет модный современный дом.
Стивен не мог предложить ей ни высокий титул, ни богатство, но содержать модный дом был в состоянии.
— А что касается брака, — продолжала Лаура, — то я серьезно думаю о том, чтобы найти хорошего отчима для Гарри.
— И кем он должен быть, этот идеальный отчим?
— У него должна быть возможность противостоять лорду Колдфорту, отвести угрозу, которую для Гарри представляет Джек, любить ребенка, как отец. У него должно быть достаточно денег, чтобы обеспечить леди Жаворонок возможность ее новых полетов. Если я вернусь в Лондон, обязательно захочу летать.
Стивен не понимал, что означал ее тон, и это его нервировало. Неужели она догадалась о его чувствах и хотела предостеречь?
— Только глупец может посадить жаворонка в клетку, — сказал Стивен и открыл перед ней дверь гостиницы.
Лаура влетела в свою комнату и сжала кулаки. Зачем она все это ему наговорила? Почему он не понял ее намека насчет отчима?
Она нуждалась в сэре Стивене Болле. Была его другом. Он тоже питал к ней дружеские чувства. К тому же Лауру влекло к нему.
Сегодня ночью она сделает то, что задумала.
Глава 34
Лаура постаралась успокоиться, поправила парик и вернулась в гостиную, где застала Стивена, записывающего что-то на листке.
Она подошла к нему и заглянула через плечо. Перед ним лежала копия письма Фарука.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Охочусь за смыслом, — ответил он, обведя карандашом имя «Оскар Рис». — Если это искаженный латинский, «Оскар Рис» может означать «рот любви».
— Выходит, Г.Г. был в рабстве у рта любви? Если прочесть в обратном порядке, получится «сэр Раксо».
Стивен усмехнулся:
— Это звучит как имя героя пьесы. Но это должно что-нибудь значить, — бормотал он, отложив карандаш. — Мне почему-то кажется, что тут ключ ко всей этой загадке.
Лаура села рядом, взяла карандаш и стала писать слова, похожие на «Оскар Рис».
Потом вдруг схватила Стивена за руку:
— Стивен, это анаграмма, набор букв, из которых можно составить слово «корсар» или «пират». И тогда это объясняет, почему только через десять лет, почему сейчас. Когда корабль «Мэри Вудсайд» затонул, Генри оказался в рабстве у алжирцев. И только сейчас рабов освободили британские моряки.
Стивен внимательно смотрел на письмо.
— Боже! — воскликнул он. — Взгляни, имя Эган Дайер составлено из букв слова «Гардейн». — Нахмурившись, он повернулся к Лауре: — Но среди освобожденных рабов, кажется, не было ни одного англичанина, тем более аристократа. За него давно потребовали бы выкуп. Пираты не упускают такой возможности.
— Но это не может быть простым совпадением, — стояла на своем Лаура.
— Во всяком случае, за этим скрывается какая-то история, с помощью которой они собирались обмануть лорда Колдфорта.
Лаура быстро сообразила, что он имел в виду, но ей не хотелось с ним соглашаться.
— Возможно, ты прав, — сказала Лаура. — Но может быть, Генри был в рабстве. Зачем Дайер, кем бы он ни был, говорил о свободе, если бы они не освободились? Они ведь не предполагали, что кто-то их подслушивает. Возможно, они отбыли свой срок и их отпустили. — Помолчав, Лаура продолжила: — Не представляю себе Фарука заключенным. Но попытаюсь обдумать эту версию. А не могло случиться так, что когда «Мэри Вудсайд» затонула, Генри Гардейн не погиб, а был схвачен пиратами? Возможно, они потребовали выкуп, но им отказали.
