Элизабет Лоуэлл - Только ты
— Подвинься, gata. Я тоже хочу вздремнуть.
Когда он расположился рядом с Евой, та улыбнулась.
— От тебя пахнет сиренью, — пробормотала она. — Мне это нравится.
— Естественно. Это ведь твое мыло.
— Ты побрился, — отметила, касаясь его шеи в том месте, где виделся след свежего пореза. — Я бы тебя не порезала. Почему ты не попросил меня?
— Я уже устал просить тебя обо всем, — сказал он просто.
Ева открыла глаза и посмотрела на Рено, услышав в его реплике то, чего он не сказал.
— Мне нравится брить тебя, — произнесла она шепотом.
— А целовать меня? Тебе это тоже нравится?
Зеленые глаза Рено, кажется, способны были сжечь, но к Еве он все-таки не придвинулся.
— Да, — также шепотом ответила она. — Мне это тоже нравится.
Рено медленно наклонился и приложил рот к ее губам. Из груди Евы вырвался мягкий крик, который выразил и новизну ощущения, и воспоминание об уже пережитом. Теплые, жадные движения его языка вызвали у нее дрожь удовольствия. В течение долгих сладостных минут она снова училась ритму прикосновения и ухода языка, училась наслаждаться вкусом поцелуя и набегающими волнами тепла.
Рено обхватил ладонями лицо Евы, чтобы чувствовать, как ее трепет передается ему. Ее тепло, вкус ее языка, нежно приоткрытый рот воспламеняли и жгли его.
— Gata, — прошептал он. — Ты сжигаешь меня.
Ответом ему снова был легкий вскрик и дрожь удовольствия, когда его зубы нежно куснули девичью шею.
Этот вскрик был той бритвой, которая могла перерезать узду его воли. Он готов был сорвать рубашку и обнажить тело, которое, он знал, тоскует о нем.
Но он знал также и то, что Еву необходимо подвести к тому пределу, когда она пожелает его по крайней мере в той же степени, что и он ее. Нужно, чтобы она кричала, царапала и умоляла взять ее. Нужно, чтобы она отбросила всю свою женскую расчетливость и предстала перед ним без пут, пылая золотым огнем и страстью к нему.
И он так же запылает в ответ и оставит в ней такой след, который она никогда не сможет забыть. Не важно, сколько мужчин она знала раньше, она любого другого, в прошлом или в будущем, будет сравнивать с ним, Рено.
Он не задавал себе вопроса, зачем ему это нужно. Он просто принял это как данность, как принимал таинственные токи испанских стержней — тайну, которую вовсе не обязательно понимать, достаточно ее использовать.
Рено снова прижался ртом к губам Евы, позволяя снова завихриться между ними все усиливающимся токам страсти, которые соединят их в одно целое и в конечном итоге приведут к неизбежному исходу.
Ева запустила пальцы в густую прохладную шапку его волос, стремясь добраться до естественного тепла. Приглушенный стон Рено был для нее наградой и одновременно стимулом. Она снова царапнула его и ощутила, как по его мускулистому телу пробежала волна.
— Какие сладкие коготки, — сказал Рено.
Он чуть куснул нижнюю губу Евы. Девушка ахнула удивленно и радостно. Улыбаясь, Рено стал освобождать губу, делая это так медленно, что время растянулось в бесконечность.
Когда Рено отодвинулся, Ева потянулась к нему, поскольку ей хотелось продлить эту сладостную муку. Он тихонько засмеялся. Когда Ева вновь попыталась приблизиться к его губам, он взял ее лицо в ладони. Ее губы были приоткрыты, блестели от солнечного света и желания и слегка дрожали.
— Рено?!
Он издал горловой звук, похожий на мурлыканье довольного кота.
— Ты больше не хочешь целовать меня? — прошептала Ева.
— А ты хочешь целовать меня? — вопросом на вопрос ответил Рено.
Она энергично кивнула.
Золотые пряди волос скользнули по рукам Рено, лаская и рождая в нем прохладный огонь. Он внезапно задохнулся.
— Так делай это, gata… Делай.
По глазам Рено, по его необыкновенно низкому голосу, по напряженно сжатым рукам Ева поняла, какая страсть бушует в нем. Эта мысль вдруг лишила ее сил.
— Ты хочешь выпить меня, как стакан воды? — шепотом спросила она. — Да?
Но Рено не смог ответить, потому что Ева запечатала его рот своим. Поцелуям она научилась.
Ева подняла голову.
— Еще, — попросил он хрипло.
Ева подарила Рено то, что он просил, потому что этого хотела и она. Вкус его рта манил Еву, вызывал у нее головокружение и одновременно добавлял ей сил. Ей хотелось обнять Рено так крепко, чтобы стать частью его, стать с ним неделимым целым. С каким-то исступлением ее руки гладили голову и плечи Рено, она все теснее приникала к нему. Он не двигался к ней навстречу, но и не уходил, предоставив ей свободу действий. Ева порывисто обняла его за шею.
Невыразимое ощущение пронзило Еву, когда ее грудь коснулась груди Рено. Она и не подозревала, насколько желала этого соприкосновения. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она задвигалась, скользя напрягшимися сосками по мускулистой мужской груди.
Рено не отвечал, и Ева издала возглас разочарования и недовольства.
— Что? — тихо спросил Рено.
Ева попыталась притянуть к себе его рот, но Рено был сильнее. Его губы лишь касались губ Евы, дразня и удерживая ее от большей глубины и от страстных посягательств.
— Чего ты хочешь? — шепнул он.
— Поцеловать тебя.
Он коснулся ее рта губами.
— Так?
— Нет… Да…
— Да или нет?
Кончиком языка он дразнил полуоткрытые пухлые девичьи губы, пока Ева пыталась приблизиться к нему.
— Да, — сказала она, дрожа от прикосновения его языка.
Он отодвинулся.
— Нет! — произнесла она поспешно.
— Да или нет? Определись, сладкая gata.
— Рено, — сказала Ева горячо, — я хочу… сильней.
У него прервалось дыхание, словно его хлестнули кнутом.
— Открой рот, — сказал Рено грудным голосом. — Поцелуй меня так, как ты хочешь. Дай мне увидеть, что ты хочешь этого не меньше моего.
Солнечные блики играли на губах и кончике языка Евы. Рено тихонько застонал и обвил девушку руками, подняв ее лицо.
— Сильней, — повелел он, водя приоткрытыми губами по ее губам.
Ева, дрожа, повиновалась.
Рот Рено замкнул ее рот, его язык скользнул в открывшуюся теплую глубину. Он овладел ее ртом так, как хотел бы овладеть ее телом, неразрывно слившись с ней и ее сладостным теплом.
Рено расстегнул лифчик.
Ева поняла, как она хотела этого, лишь когда ладони Рено накрыли круглые холмики груди, а его пальцы превратили соски в тугие гордые пики. Она поняла, что он полулежит на ней, лишь тогда, когда его пальцы стали играть с напряженными сосками, высекая из нее искры огня, и Ева выгибалась всем телом навстречу его телу.
Еве хотелось кричать от чувственного наслаждения, но из груди вырывались только приглушенные стоны. Рено перехватывал их ртом и молча требовал новых, лаская нежные девичьи груди. Его длинные пальцы гладили, покачивали, сжимали упругие холмики, а Ева в истоме металась под ним.
