Бренда Джойс - Украденная невеста
Он стряхнул нетерпеливо ее руку.
— Ты должна меня ненавидеть за прошлую ночь.
— О, прошу, не меняй тему. Сейчас мы говорим не о моей потерянной невинности — и не надо забывать, что я сама пошла на это и даже тебя соблазняла, — а о том, что ты бежишь от самого себя и хранишь тайну, вместо того чтобы поговорить со мной и облегчить душу.
Он молча стал отпирать засов.
— Шон! Постой, куда ты идешь? — Она жалела, что настаивала и не оставила его в покое.
Он прислонился лбом к двери, дыхание с шумом вырывалось из груди.
— Ты знаешь, что это опасно, — добавила она, — мы не должны рисковать.
Он повернулся к ней:
— Ешь и отдыхай. Я буду сторожить.
Она слабо улыбнулась:
— Хорошо.
Но ей было не до еды. Шон бежал не от нее, а от самого себя, и она постарается выяснить причину, чтобы отыскать в нем того человека, которого любила, и вернуть к жизни.
Небольшой огонь горел в очаге, но комната тонула в темноте. Они спали по очереди, на этом настояла Элеонора. Было самое темное время перед наступлением рассвета, до которого оставался примерно час. Шон крепко спал на кровати. Она сидела у окна, но улица была темной, и ничего нельзя было разглядеть. Она хорошо отдохнула и была рада, что смогла уговорить его поспать. Он явно очень устал, потому что, как только лег, сразу уснул.
И хорошо, что есть время все хорошенько обдумать и составить план.
Его держали в яме, в одиночной каменной дыре. Когда она думала об этом, в ней поднималась ненависть к англичанам. Когда-нибудь Шон будет отомщен. Они заплатят за все. За то, что с ним сделали.
Но это теперь в прошлом. Если она хочет его вернуть, не должна возвращаться домой так скоро. Она чувствовала, что у нее уже кое-что получается, скоро он оттает и все расскажет, ее усилия приносят свои плоды. Каждый час, проведенный вместе, вызывает у него больше воспоминаний. Он тоже начал вспоминать и даже улыбнулся!
Их прошлое и станет той дорогой, которая приведет к будущему. И если он никогда не любил ее так, как она хотела, это теперь не важно. Она поможет ему залечить душевную рану и обрести себя.
Она взглянула опять на спящего Шона. При взгляде на него ее сердце переполняли жалость и любовь. Он изменился внешне, но для нее остается самым привлекательным и красивым из всех мужчин на свете. А при воспоминании о коротком эпизоде их разделенной страсти у нее пересыхало во рту и тело вновь просило близости, ведь она и раньше желала этот мужчину, а сейчас, после того, что произошло, ее страсть с трудом поддавалась контролю. Она должна скрывать, что ее влечет к нему, потому что дальнейшие отношения невозможны. Они должны будут расстаться. Вдруг он пошевелился во сне, потом стал метаться по постели и что-то бормотать.
Кажется, ему снился кошмар. Она решила его не будить и повернулась снова к темному окну. Наконец появился серый просвет на темном небе.
Вдруг Шон вскрикнул.
Она в испуге повернулась, он спал, но его кошмар продолжался, потому что пот градом струился по лбу, по лицу, стекая на рубашку. Эль подошла к нему, преисполненная жалости, не зная, будить его или нет.
Он вдруг начал всхлипывать:
— Нет… Нет…
Она замерла, как громом пораженная этими мужскими сдавленными рыданиями. И поспешила к нему.
— Шон. — Она положила руку ему на плечо.
Но он снова затих, дыхание стало ровным и глубоким, лицо блестело от слез. Что ему снилось? О чем он плакал? Это, без сомнения, связано с его тайной, той пыткой, которую он постоянно переживает. Эта тайна преследует его, повторяется во сне.
Немного поколебавшись, она повиновалась порыву сострадания и присела рядом с ним. Потом взяла его руки в свои. Сердце заколотилось, стало трудно дышать, охватило непреодолимое желание скользнуть в кровать, прижаться к нему, утешить, прогнать кошмар. Но разум пересилил. Эль побоялась, что сострадание заведет ее далеко и она не устоит против искушения.
Он сжал ее руку:
— Эль!
Она вздрогнула, потому что крик, вырвавшийся из его груди, был полон страха и паники.
— Шон, проснись! — пробовала она разбудить его.
— Нет! Эль, ты не можешь… Пег! — Он отбросил внезапно ее руку и стремительно сел на кровати, взгляд был невидящий, лицо побледнело.
Она потрясла его за плечо, теперь одна мысль лихорадочно билась в голове: кто такая Пег? Она правильно расслышала? Он видел во сне другую женщину?
Он еще больше побледнел, лицо приняло зеленоватый оттенок. Соскочил с кровати и побежал в угол комнаты, где стоял ночной горшок.
Приступы рвоты следовали один за другим, пока не превратились в сухие спазмы. Она сидела неподвижно, обхватив плечи руками, не смея приблизиться.
Пересилив страх, она встала рядом на колени и положила руку ему на голову:
— Успокойся, все в порядке. Это я, Эль. У тебя был кошмар, но все кончилось.
Он тяжело дышал, не поднимая головы. Спина его была комком затвердевших мышц.
— Шон, ты слышишь меня?
Он вздохнул:
— Я слышу. Все прошло.
Она знала, что это не так, но не стала спорить.
— Эль, дай мне прийти в себя. Прошу, — хрипло прошептал он.
Она кивнула и отошла, чтобы он мог опомниться и умыться.
Он встал, пошатываясь, как будто стоял во время шторма на палубе, и она не смотрела в его сторону, пока он приводил себя в порядок. Потом прополоскал вином рот и рукавом вытер лицо.
Кто такая Пег и какое отношение Пег имеет к нему и к его прошлому?
Он наконец повернулся к ней:
— Мне снился сон… Кошмар… Наверное, еда была испорчена… Ты не отравилась? — Он избегал ее взгляда.
Он пытался ее обмануть, и она сделала вид, что поддалась на эту хитрость.
— Нет, мне повезло. Пойду принесу воды, чтобы ты мог как следует умыться. Все равно нам нужна вода. — Она улыбнулась, как будто ничего не произошло.
— Я схожу сам.
— Шон. — Она подошла к нему. — Что тебе снилось?
Он опять замкнулся в себе.
— Я не помню.
— Ты звал меня, произнес мое имя.
Бледные щеки порозовели, он смутился:
— Я сказал — не помню.
Она глубоко вздохнула и решилась:
— Шон, кто такая Пег?
Он молчал, но видно было, что вопрос застал его врасплох.
— Я слышала, как во сне ты говорил о какой-то женщине, произносил ее имя — Пег.
— Это был сон.
— Я знаю. Но мы часто видим во сне то, что нас тревожит в жизни.
Он резко оборвал ее:
— Я не знаю, о ком ты говоришь, — отодвинул засовы и вышел, оставив дверь открытой.
Эль не стала ее закрывать.
Она видела, что он ужасно расстроен. И конечно, он солгал. Она по глазам видела, что он лжет. Он знал, кто такая Пег, — просто не захотел ей говорить.
